ВДАЛИ ОТ РОДИНЫ ПЕРЕД ОТЪЕЗДОМ Перекличка ночных паровозов Две страны оглашает окрест. Крыши в зелени, улицы в розах — Пограничная станция Брест. Не нуждаюсь я здесь в провожатых, Этот берег мне слишком знаком: Други юности спят в казематах, В бастионах под ржавым замком. Что, обугленный камень, молчишь ты? Возникают из небытия Полковой комиссар и мальчишка — Быть одним из них мог бы и я. Перед тем как с отчизной расстаться, Вновь хочу я друзей повстречать. И на сердце, и в красный мой паспорт Брест приложит геройства печать. В мире чуждом, далеком и старом, В мирных схватках, в бескровном бою Тем мальчишкой и тем комиссаром Постою за отчизну свою. Отмечает прощанья и встречи, Въезд и выезд, отъезд и приезд Дымным камнем, следами картечи Пограничная станция Брест. 1959 В НОВОЙ ГЕРМАНИИ Я нынче гость немецкого народа. Войне отдав почти четыре года И без остатка молодость свою, Стою с немецкими друзьями рядом, В их лица всматриваюсь долгим взглядом И с ними гимн трудящихся пою. Два языка, сливаясь в этом пенье, Исполненном особого значенья, Над улицей, как голуби, летят. И, как спасенный, а не побежденный, Народ немецкий, заново рожденный, Поет на свой неповторимый лад. И вижу я: построены надежно Колонны синеблузой молодежи. Вот женщины, проклявшие войну, Вот старики, что Тельмана видали. Я знаю их тревоги и печали — Не просто строить новую страну. И глажу я своей рукой неловкой Детей немецких светлые головки, И в сердце новый закипает стих. Нет, я не оскорбляю память павших, Расстрелянных и без вести пропавших Товарищей, ровесников моих. 1954 СРАЖЕНИЕ С ОГНЕМ В РАЙОНЕ ХАЛХИН-ГОЛ Поймешь ли ты, с каким душевным трепетом Я подъезжал к району Халхин-Гол. Дремала степь. Над ней кружили стрепеты И очень высоко парил орел. Трава, трава на все четыре стороны... А сердце вспоминать не устает Военные события, с которыми Я разминулся в тот далекий год, Чтобы принять потом на скалах Севера В буденовке крещение бойца. То желтой, то зеленою, то серою Я вижу степь без края и конца. Но что это на горизонте движется? Как будто дым? Ну да, конечно, дым. Пахнуло жаром. Все труднее дышится. А может быть, мы в прошлое глядим? Нет! Пламя развернуло наступление. Как порох — прошлогодняя трава. Над степью ветры мечутся весенние, Рождая огненные острова. Стада, гонимые дыханьем пламени, Бегут, не ведая, куда бежать. А танк советский, превращенный в памятник, Над желтой бурей высится опять. Ревет огонь... В минуту эту трудную Из Чойбалсана мчат грузовики. Степь оказалась вовсе не безлюдною, Всем прежним представленьям вопреки. Выходят в битву школьники с лопатами, И по равнинам скачут пастухи. Глуша огонь тяжелыми халатами, Они встают на берегу Халхи. Огонь идет на сумасшедшей скорости, Но люди мыслью подняты одной: Самим избыть свои простые горести И дальше пе пустить пожар степной. ...Разбит пожар, и людям не до лирики: Стоит перед глазами степь в огне. В Тамцакском клубе спят на сцене цирики [2], О юности напоминая мне. Ну да, они в буденовках со звездами, А много лет назад, в ином краю, И нам такие шлемы были розданы, Чтоб осветить звездой судьбу мою. С тобою был и в радости и в горе я, Суровая и нежная Монголия. Ты от меня своей судьбы не прятала, И руку я твою в своей держал. Ведь вместе в августе тридцать девятого Мы погасили не такой пожар! 1956 ПОЭТАН
Когда я шел по солнечной Италии, Не Колизей меня потряс, не Форум, А быль о партизане Полетаеве, Чей образ неотступно перед взором. Он кузнецом был,и бойцом,и пленником И беглецом... И стал он партизаном, Но не было известно современникам, Что он в отряде звался Поэтаном. В бессмертье он ушел под этим именем, Не получив свою медаль Героя. А черная изба в мохнатом инее Стояла одиноко под горою. Там жили дети — девочка и мальчики, Их женщина двужильная растила. И продуктовой не хватало карточки, И надо ль объяснять, как трудно было? И только через два десятилетия Раскрылась тайна имени солдата. Былое горе в виде славы встретило Семью, осиротевшую когда-то. Однако итальянские товарищи В открытие поверили не очень. Героя Поэтаном называючи, Считали, что их старый список точен. А может быть, нашли для утешения Семью? Ну что ж, таких семей немало. Ей все-таки послали приглашение — В Италию приедут сын и мама. Состав с международными вагонами Подходит к Риму. Встреча на вокзале, И юноша с танкистскими погонами Ведет вдову героя в темной шали. Седые рыцари Сопротивления Подходят к русской матери в печали И говорят, избыв свои сомнения: «В танкисте Поэтана мы узнали». Я эту встречу повидал воочию, Стоял в толпе, от гордости немея. И вам про Форум, Колизей и прочее Сегодня рассказать я не сумею. 1963 вернуться Цирик — воин монгольской Народной армии. |
