75 КИЛОМЕТРОВ Дожили! Дожили! Только подумай: Сколько сражений и лет пронеслось! Город немецкий, седой и угрюмый, Острою готикой вычерчен вкось. Бились недаром, страдали недаром, Глохли недаром от всех канонад. Перед последним жестоким ударом Я оглянусь на мгновенье назад. Вижу домов сталинградских руины, Верю в грядущее их торжество. Нам остается идти до Берлина Семьдесят пять километров всего. 1945 МОГИЛА ГЕТЕ Я знаю, так случится: на рассвете В немецкий дряхлый город мы войдем. Покрытый черепицею столетней И косо заштрихованный дождем. Проедем на гвардейском миномете, Как под крылом, по улицам пустым. «Здесь, в этом городе, могила Гете», — Полковник скажет мальчикам своим. Сойдут гвардейцы Пушкинской бригады С овеянных легендою машин И встанут у кладбищенской ограды, И слова не проронит ни один. И только вспомнят Пушкинские Горы, Тригорского священные места, Великую могилу, на которой Прикладами расколота плита. Весь город в танковом могучем гуле... Плывет рассвет. На лужах дождь кипит. Стоят гвардейцы молча в карауле У камня, под которым Гете спит. 1945 ДАЛЬНИЙ ПРИЦЕЛ Вот с этой апрельской опушки В свой срок, через десять минут, Тяжелые русские пушки Стрелять по Берлину начнут. Гвардейцы снимают шинели — Расчет к наступленью готов. Под солнцем чужим заблестели Отличья родных городов: Здесь рядом с медалью одесской Идут сталинградцы в огне, И рядом с Адмиралтейством — Зубцы на Кремлевской стене. Огонь! И гремит батарея, Вздыхает уральский металл. Огонь! И дымится на Шпрее Восьмиэтажный обвал. Огонь! Там, на гребне оврага, Следит наблюдатель сквозь дым. Огонь! И колонны рейхстага Склоняют колени пред ним. Все дело — в тончайшем прицеле, А мы наводили тогда, Когда в окруженье метели К Москве подступала беда, Когда в ленинградской блокаде Сшибало нас голодом с ног, Когда рубежом в Сталинграде Был каждого дома порог. ...На светлой апрельской опушке Капели с сосновых вершин. Грохочут советские пушки, Снаряды уходят в Берлин. От пота черны гимнастерки, Не важно, что зябкий апрель. Смеется пушкарь дальнозоркий — Пред ним долгожданная цель. 1945 У ЗЕЛОВСКИХ ВЫСОТ
Спит Воронеж, и спит Ленинград, Спит Смоленск, и тиха Украина. Лишь в Кремле и в окопах не спят Перед штурмом Берлина. Голубая апрельская ночь. На плацдармах кипит нетерпенье, И как в Киеве, в Курске, точь-в-точь Соловьиное пенье. Час настал! Батарейцы, огонь! Из-за сказочно темного леса В небесах, словно огненный конь, Пролетают «эрэсы». Артиллерия, грохоча, Рвется в логово вражье. Путь к Берлину рукою луча Нам прожектор укажет. Путь к Берлину... Он начат давно У несломленной волжской твердыни, Нам солдатское счастье дано Завершить его ныне. Начался штурм последних высот На берлинском прямом направленье. Из России к нам солнце идет, Освещая сраженье. Мы советского солнца лучи. Путь был долог, опасен и труден. Грохот пушек в немецкой ночи Слышат русские люди. Мы идем, Мы идем, Мы идем, Мы спасем их из рабства. Час настал расквитаться с врагом. На Берлин, сталинградцы! 16 апреля 1945 БЕРЛИН, 2 МАЯ Идут гвардейцы по Берлину И вспоминают Сталинград. Так вот предел дороги длинной, Скопленье сумрачных громад. Окаменевшее сраженье, Колонны пленных под дождем... Но словно солнца отраженье Сияет на штыке твоем. Друзья молчат. Какую фразу Нам должно здесь произнести, Чтоб охватить всем сердцем сразу Величье нашего пути? Замолкли пушки и «катюши», Спокойно дышит тишина. Мы утолили наши души, Германия побеждена. Мечте такой не просто сбыться, Мы начинали тяжело, Пришлось четыре года биться, И столько славных не дошло. Их волей, их предсмертной жаждой В бою овеяло живых, — Вот почему сражался каждый И за двоих и за троих. Идет счастливая пехота, С седых громад не сводит глаз. В Берлин открыли мы ворота, Был ключ от них давно у нас; Не тот, что сохранен в музее Суровой памятью веков, А тот, что горечью взлелеян У переправ и у костров. 1945 |
