У длинной, упершейся в облако пушки
Дежурила девушка лет двадцати.
Лишь солнце покажется — сразу веснушки
На круглых щеках начинали цвести.
Была она маленькой, тихой и робкой,
Такою застенчивой — просто беда.
Ее называли товарищи «Кнопкой»
И «Чижиком» звали ее иногда.
Дежурила девушка, в небо смотрела,
Бинокль шестикратный сжимая в руке,
И пела, и вдруг замолкала несмело,
И слушала: может, гудит вдалеке.
А летчик был в школе берлинской обучен,
Над Польшей он люки впервые открыл;
Над Грецией он появлялся, как туча;
Над Францией, словно стервятник, парил.
И тихая девушка вздрогнула — вот он!
С крестом беспощадным узнала крыло.
Был воздух распорот снаряда полетом,
И черное облако в небе всплыло.
И «юнкере» зловещий, как факел огромный,
Вертелся и падал, дымил и горел.
Он рухнул, взорвавшись на собственных бомбах,
И старый разбойник понять не успел,
Что сбит был он девушкой, тихой и робкой,
Которая мне и тебе по плечо,
Которую «Чижиком» звали и «Кнопкой»,
И я уж не помню, как звали еще.
