— Обсерватории… — ехидно подсказал у окна молодой человек.
— Да, и обсерватории! Зачем же лишать детей научных развлечений?.. А рабочие?.. Рабочие, что ж, они тоже, конечно, вполне… как и крестьяне… которые… — дама запнулась, в голове мелькнула «кооперативная горчица» и бюст Лассаля, но нельзя на одной горчице и бюсте выезжать.
— Крестьяне и рабочие ежедневно принимают ванны из розового масла? — сочувственно осведомился дядя хозяйки. — Очень приятно. А теперь, сударыня, разрешите вас познакомить с вашим визави: Павел Ильич Топорков, месяц тому назад вырвался из Москвы и больше туда никогда по некоторым обстоятельствам не вернется. Павел Ильич, будьте добры, расскажите нашей гостье то, что вы знаете о тамошних порядках. Прошу вас!
Павел Ильич деловито и холодно рассказал. О беспризорных детях, ютящихся по чердакам и водосточным трубам, о тяжелой и безобразной жизни рабочих, о красной водке и красном разврате, о людях, сосланных в тундру за неосторожное к ним письмо из-за границы, о заплеванной науке, о растоптанном красным копытом свободном искусстве. Многое рассказал, — и дама, кусая губы и нервно теребя золотую сумочку, чувствовала себя так же неуютно, как когда-то в гимназии, когда классная дама ставила ее за ложь в угол.
А потом все тот же зловредный старик-дядя попросил хозяина, чтобы он показал даме свой альбом.
Альбом этот сплошь пестрел вырезками из советских газет. И вырезки эти, — случайно всплывшие на грязной воде осколки правды, — безжалостно подтвердили все, что рассказал Павел Ильич.
Дама растерялась и торопливо попробовала было объяснить, что она ведь не большевичка, что ошибок у них, конечно, много, что надо же войти в их положение и стать объективно на их точку зрения… Но красно-аракчеевская «точка зрения» никого не интересовала, потому что люди, с которых содрали кожу, неохотно входят в положение тех, кто эту кожу с них сдирал.
Затем даму оставили в покое. Одни мирно болтали, другие играли в 66, и приезжая сирена отчетливо почувствовала себя на необитаемом острове. Она встала, повертелась перед стенным барометром, скользнула в переднюю, разыскала свою котиковую шубку и, как обиженное дитя, нахмурив прекрасно отретушированные бровки, стала торопливо одеваться.
Хозяйка, соблюдая обычные рефлексы вежливости, вышла ее провожать, но как-то так случилось, что церемониал «приходите, пожалуйста», теплых поцелуев и рукопожатий был заменен широко распахнутой на лестницу дверью, опущенными глазами и глухим молчанием.
* * *
Последнее действие этой несложной истории разыгралось в взволнованной голове приезжей дамы, в темной такси, отвозившей ее домой в отнюдь не пролетарский отель у Этуаль.
Надо быть справедливым — больше всего негодовала дама на самое себя: «Идиотка, распелась! Кто за язык тянул? На лояльности заработать захотелось, тьфу, дура отпетая… Да ведь как же не понять, что среди них ни одного советского человека не было, чего же я со своими снегоочистительными тракторами выехала?.. Не бывает ведь таких, прости Господи… И ведь самого главного-то они, эмигрантские эти олухи, и не знают, что мне через месяц-два надо в Париж мужа из Москвы выцарапывать. Хватит! Накушались советских пряников… Визит-то мой теперь до красных ушей, не дай Бог, докатится — учтут, а что я их советскую тухлятину в розовой воде полоскала — не очень-то поверят… Да и дополоскать не сумела — сбежала, как кошка высеченная…»
Остановилась дама снова за 20 номеров до своего отеля. Шоферу-французу дала жирно на чай и независимо сказала: «Какая, товарищ, досада! Была в советском клубе на вечеринке и забыла там свой зонтик…»
И показалось ей, бедной, что шофер на это ей левым глазом подмигнул. Вот ужас!
<1925>
НОВЕЙШИЙ КОМСПРАВОЧНИК*
1
Какие наши ближайшие задачи?
Ввиду развала хлебозаготовительной вавилонской башни, прибегнуть к методу красного Колумбова яйца и спешно перегнать все хлебные излишки в красную водку. Для увековечивания совстроя назвать все звезды, кометы и действующие вулканы именами видных коммунистов (за исключением т.т. примкнувших к оппозиции). Принять деятельное участие в Женевской конференции по разоружению всего мира, причем добиться передачи всего военного инвентаря на хранение в СССР.
2
Что такое комоппозиция?
Комоппозицией называются некоторые недисциплинированные т.т., вроде Зиновьева-Каменева-Крупской и К°, которые на компарадах позволяют себе выпячиваться из строя и, проходя церемониальным маршем перед очередной декорацией «заветов Ильича», нарушают таким образом общее равнение.
3
Как надлежит поступать с такой комоппозицией?
Точно так же, как поступала бы комоппозиция, если бы она оказалась в большинстве: по шее!
4
Какое отношение Всесоюзной Компартии к III Интернационалу?
Отношение руки к зажатому в ней факелу. Причем факел перекладывается иногда на минуту под мышку, когда руку приходится протягивать за крупнобуржуазным займом (увы!) или за определенными получками под концессии.
5
Что такое «диктатура пролетариата»?
Строй, которому «пролетарии всех стран» теоретически завидуют, но практически почему-то продолжают его у себя не вводить.
6
Какой социальный строй на Марсе?
По последним наблюдениям нашей Красной Обсерватории — сочувствующий СССР (именно последнему, одобренному ВЦИКом уклону).
7
Что будет делать партия на следующий день после мирового пожара?
Собирать головешки и строить из них хижины, взамен сгоревших дворцов.
8
Когда произойдет сие прекрасное событие?
Ввиду того, что летосчисление по календарю Зиновьева временно отменено, — сие неизвестно.
9
Кто такой Карл Маркс?
Кабинетный кустарь-коммунист, предтеча гениально-универсального практика Ильича. По мнению опытных товарищей, если бы Маркс жил в наше время, он занял бы позицию Каутского (социал-предателя, социал-соглашателя и т. п.; полный список эпитетов опубликован в красном энциклопедическом словаре под буквой «К»).
10
Есть ли в партии хоть один человек, который одолел полное собрание сочинений т. Ленина?
К сожалению, нет. Даже партийный корректор этих гениальных книг заболел на семнадцатом томе сонной болезнью и прикомандирован для излечения к нашему китайскому полпредству.
11
Что такое «комсомол»?
«Комсомол» — первая надежда и забота партии — юные красные опричники, эмблема которых вместо метлы и собачьей головы — серп, молот и телефон. Серп для подрезания всех, нарушающих красный уровень молодых ростков, молот для вколачивания их в землю и телефон для доноса в ГПУ на несознательных родителей, любовниц и друг на друга.
12
Можно ли одновременно повернуться лицом к деревне и лицом к рабочим?
Можно. Для этого только надо быть двуликим Янусом. Наша партия постоянно становится даже трехликой, потому что третьим лицом она медленно, но неуклонно поворачивается к мировому капиталу.
13
Где кончается «бедняк» и где начинается «середняк»?
Подробный предельный живой и мертвый инвентарь для того и для другого будет укомплектован на следующем партсъезде по политическо-экономическому курсу дня.
14
Где кончается «середняк» и где начинается «кулак»?
«Кулаком» вообще называется жирный деревенский гражданин, пользующийся наемной рабочей силой в пределах, превышающих естественные потребности комгражданина. Предел потребности и наемной силы будет укомплектован — см. выше.
