Кроме всех других недостатков, Тан еще и картавил, а только в одной этой строке рычал три „р“, — легко себе представить смехотворный эффект таковых выступлений» (Пильский П. Нижегородский сноб // Сегодня. Рига. 1930. 18 апреля). …«Sic transit»… «Memento mori» — крылатые латинские выражения: «Так проходит мирская слава» и «Помни о смерти».

Современник. 1913. № 5. С. 298–300. …и вообще ни на кого не был похож. — Саша Черный на собственном опыте убедился, как нелегко преодолеть инерцию стиля, общепринятого и узаконенного в современных ему изданиях. В письме к критику, редакционному сотруднику «Современного мира» В. П. Кранихфельду он, споря, ставит свои вопросы и выставляет свои доводы: «Как развернуться дарованию индивидуально и полно, когда будут ставить ему рогатки и признавать в нем только то, что звучит „как у всех“? Ведь это к „благонамеренности стиля“ какой-то сведется. Зачем тогда и писать?» (ИРЛИ, ф. 528, on. I, ед. хр. 360, л. 3). …пользуясь сходством фамилий, выступал от его имени в провинции. — Эту особенность нравов литературного мира Саше Черному довелось испытать на собственном опыте. Еще будучи «сатириконцем», поэт вынужден был дать следующее «Необходимое разъяснение»: «Милостивый Государь г. Редактор! Очень прошу Вас огласить в печати следующее: из полученных мною писем от редакций „Восточной зари“ и „Сибирской мысли“ я узнал, что некто Александр Васильевич Соколов из СПБ-га предложил свое сотрудничество нескольким сибирским газетам и в течение 1910 года печатал свои стихотворения и фельетоны в газетах „Далекая окраина“, „Омский вестник“, „Восточная заря“ и „Сибирская мысль“ под псевдонимом… Саша Черный. Одновременно мною получено письмо от редакции „Рыбинского вестника“ с просьбой разъяснить, являюсь ли я тем самым лицом, которое предложило им сотрудничество и прислало свои стихотворения, подписанные псевдонимом „Саша Черный“?» (Сат. 1910. № 51. С. 4). Аферисты, пользовавшиеся именем Саши Черного, продолжали появляться и позднее, несмотря на «письма в редакции» и опровержения самого Саши Черного (подробнее об этом см. Иванов А. С. «Не упрекай за то, что я такой…» И Панорама искусств. Вып. 10. М., 1987. С. 382).

Народное эхо (Пятигорск). 1917. 6 июля. В качестве комментария, проясняющего в какой-то мере отношение Саши Черного к «технике» войны, могут служить мемуарные свидетельства А. М. Федорова, встретившегося с поэтом на фронте и запомнившего некоторые из его высказываний: «Мне кажется, что в войне вообще никто ничего не понимает, а у нас в штабе, где как будто должны были бы что-то понимать, по-моему, понимают меньше всего, хотя делают вид, что понимают что-то. <…> Ведь если бы на самом деле кто-нибудь понимал в войне, то есть по-настоящему думал о войне, то никакой войны и не могло бы быть. — „Ну, это уж Вы, так сказать, из другой оперы. Я думал, Вы имеете в виду технику войны“. — Да хотя бы и технику. Ведь в технику входит не одна только математика, химия да какая-то там сомнительная стратегия. Самое главное — это та стихия войны, которая к черту рушит и математику, и стратегию…» (Российский фонд культуры. Архив А. М. Федорова. Воспоминания о Саше Черном).

Идея создания под обложкой «Иллюстрированной России» «независимого двухнедельника сатиры и юмора» «Бумеранг» (своего рода «журнала в журнале») принадлежит, вероятно, Саше Черному. У персонажа своего давнего стихотворения «Городская сказка» писатель заимствовал литературное имя. Под редакцией профессора Фаддея Симеоновича Смяткина вышло всего 13 номеров «Бумеранга» (с 1 мая по 1 ноября 1925 года). В последнем из них помещена прощальная передовица — «Профессор уезжает». Через несколько номеров в журнале появилось траурное сообщение «о скоропостижной смерти главного редактора „Бумеранга“ профессора Фаддея Симеоновича Смяткина, последовавшей в ночь на 27 октября в задней комнате бистро „О рандеву дез апаш“ от систематического злоупотребления им „водка рюсс“ и „аперитив франсе“».

С кончиной редактора «Бумеранг» не прекратил свое существование, но состав его авторов и корреспондентов сменился почти полностью. Вскоре был представлен и новый редактор: Псой Сысоевич Куроцапов де Лаперуз, доктор политграмоты и накожных болезней.

Анализ материалов, помещенных в первых 13 номерах «Бумеранга», позволяет сделать вывод, что едва ли не целиком он осуществлялся Сашей Черным. Появление же на страницах «Бумеранга» произведений других авторов можно считать скорее исключением, и число их невелико: стихотворение К. Бальмонта, сатирическая миниатюра Дон-Аминадо (под криптонимом Д-А) и стихотворение Ю. Отяева. Последнему принадлежат, по всей вероятности, и пародийные корреспонденции бесед с Троцким, Зиновьевым, Чичериным, подписанные «Летучий голландец» (Ю. Отяев жил в голландском городе Гаарлем).

Что касается других материалов «Бумеранга», то они, судя по всему, принадлежат перу Саши Черного. В отношении одних это можно утверждать с достаточной определенностью — тех, что подписаны уже известными и раскрытыми псевдонимами поэта или их сокращенными модификациями. Это: А. Черный, А. Ч., Ч., Ф. С. Смяткин, Sandro, S…o, S., Turdus. Другие могут быть отнесены к dubia, — то есть к произведениям, приписываемым данному автору, — с той или иной степенью достоверности. Подписаны они псевдонимами эпизодического или единичного использования, либо печатались без подписи, как редакционный материал.

Здесь невозможно привести всю систему атрибуционных доказательств в пользу авторства Саши Черного, ибо это задача отдельного исследования. Скажу только, что проведено сквозное сопоставление дубиальных текстов с теми произведениями, где авторство Саши Черного установлено, на предмет выявления своего рода атрибутивных «билингв». В так называемый «литературный конвой» привлечены специфические, только данному автору присущие словечки и лексические обороты, необычные имена собственные, излюбленные приемы и формы — как бы личное клеймо автора, а также характерные сюжетные коллизии, семантические блоки и, наконец, биографические вкрапления. При этом выявлен довольно внушительный ряд пересечений (некоторые из них отмечены в комментарии).

Впрочем, нельзя исключить, что иные из безымянных юморесок «Бумеранга» были результатом коллективного сотворчества, что — увы! — установить едва ли возможно.

В настоящем издании пришлось отказаться от первоначального, журнального расположения материалов «Бумеранга» — по номерам. Причин несколько. Во-первых, сатиры в стихах включены во 2-й том данного собрания. Во-вторых, некоторая часть текстов «Бумеранга», как уже сказано, принадлежит другим авторам. В-третьих, далеко не все в этой сатирической россыпи можно назвать удачным, имелись и малозначительные, «проходные» миниатюры, не выдерживающие проверки временем.

В данной подборке представлены наиболее интересные и характерные произведения малых форм «Бумеранга». Более крупные по объему вещи — «Эмигрантские разговоры», «Голова блондинки» и «Краснодемон» — вынесены в другой раздел настоящего тома. Все материалы выстроены по преимуществу в хронологической последовательности — в порядке их появления в печати. Особый подход сделан к рубрикам, продолжающимся из номера в номер: «Наши телеграммы», «Происшествия», «Объявления», «Почтовый ящик». Они объединены в некие контаминационные совокупности, внутри каждой из них соблюден тот же хронологический принцип.

ИР. 1925. № 20. С. 10. Без подписи. Почти каждый номер «Бумеранга» открывался передовицей, написанной якобы от имени редакции. В данном случае она построена в виде «вопросника» — форма, к которой Саша Черный прибегал и в начале своего творческого пути (см. «Фразы для членов английского парламента на случай их приезда в Петербург», 1909), и в последние годы жизни («Новейший комсправочник», 1926). Эти «Детские вопросы» как бы продолжают тему мнимо-наивного разоблачения, начатую в фельетоне «Разговор с дедушкой» (1924). Почему изобретателей новых разрушительных газов не сажают в сумасшедший дом… — Это тема сатирической сказки Саши Черного «Техники» (1917). …у эмигрантских детей нет ни одного <…> детского журнала. — После «Зеленой палочки», выходившей в Париже в 1920–1921 годах, основные центры эмигрантского рассеянья (Париж, Берлин, Прага) действительно долгое время не имели ни одного журнала для маленьких читателей. «Почему танцкласс с крепкими напитками <…> называет себя „литературным кружком“?» — По-видимому, имеется в виду литературно-артистический кружок, располагавшийся в полуподвале на ул. Батиньоль. Это культурно-развлекательное заведение являлось своего рода клубом соотечественников, с читальным и танцевальным залами, с ресторацией, где можно было увидеть за столиками знаменитых русских писателей. По свидетельству современника, атмосфера царила весьма оживленная: «К 9 вечера начинается паломничество. У вешалки ворох дамских мехов. За кассой бледное испуганное лицо кассира. Разнесут! За синим суконным занавесом — двести танцующих пар честно вытанцовывают остатки беженской энергии» (Вершховский А. В литературном кружке // РГ. 1925. 1 апреля)…а книг даже пятифранковых не покупает. — Для Саши Черного оставалось непостижимым, почему многие русские, легко тратящие деньги на развлечения и безделушки, жалеют истратить их на книги. Вопрос этот он задавал и в «Эмигрантских разговорах» (1925), и в «Русской книжной полке» (1930). …запрещают в Соед. Штатах пить аперитивы… — Для борьбы с алкоголизмом в США в 1919 году был введен «сухой закон», запрещающий производство, продажу и потребление спиртных напитков. Однако эти широкомасштабно проводимые государством меры, встретили волну противодействия в виде нелегального самогоноварения и контрабандного ввоза спиртных товаров, на чем наживались баснословные капиталы. Напомню эпизод из романа «Золотой теленок» И. Ильфа и Е. Петрова, когда житель Чикаго с алчным вожделением записывает рецепты «табуретовки» и «первача». После безуспешной борьбы с нарушителями в 1932 году «сухой закон» был отменен.