Члены Армии Спасения приближаются и пробуют задержать Лирика, но он — такой большой, колоссальный, легко расшвыривает их. Аэро, о котором говорил лирик, близко. Оно огромное, под стать лирику. Вырвавшись от назойливцев, лирик вскакивает в аэро и поднимается. Немедленно целые отряды жандармских аэро нападают на лирика, но он крошит врагов, и получается дождь падающих аэропланов. Ведь если меня хотят схватить городовые, Так это пустяки. До свиданья. Тра-та-та-ту! Тра-та-та-ту! Носите на душах мои пощечины огневые До нового плевка на Кузнецком Мосту. Улетает. Действие второе Улица. Быстрая смена дневных реклам. Ближний дом с незакрытой передней стеной: все квартиры видны. Улица всё время дрожит, точно на нее смотрят в бинокль, перевертывая его, — она то страшно увеличивается, то ребячески уменьшается. Влюбленный Снова одинок… Снова в толпе с ней… Снова полосую воздух широкобокими криками, как плетью. Над танцем экипажей прыгают, с песней, Негнущаяся ночь и одноглазый ветер. Равнодушная Загоревшие от холода дома и лысина небесная… Вывесочная татуировка на небоскребной щеке… Месяц огненной саламандрой взлез, но я Свой обугленный зов крепко зажала в руке. Проходят. Над кружится планирующий спуск биплана, с которого кричит Лирик Но-но! Моя лошадка! Я поглажу твою шею, Взмыленную холодом. Не вертись! Здесь нет вокруг далеко луж! Эй, не балуй! Правее, правее, правее, правее! Не задень, конь мой, Голубой Небесный околыш! Ты помнишь: я кричал дуракам: «Бросьте ком Мин тупых и гладких, как плеши!» Ну, что ты вертишь хвостиком, Словно пишешь письмо вон этой пешей! (Спускается. Спрыгивает с биплана). Она такая же глупая, как и все. Она каждый день Кладет на одну чашку тело, А на другую душу. И радуется смело, Если душа перетянула. Ей не лень Поутру считать: сколько будет — океаны плюс суша. У нее на грудях холодные объедки поцелуев мужа. А она ими голодного любовника потчует. Смешная! Она не понимает, что в луже Она Отражена С тремя грудями, как и прочия! Смотри: какую огромную каменную люльку Город для людей у времени купил, А я сейчас возьму каланчу и, как в свистульку, Буду дудеть в нее из последних сил. Биплан Тррррр-та-ту-ту-та-книзззззу-от-трррра-та-ззззенита Ззэззевают-зззззрачки-тррррр-ззззэеленых-ззззиг-зззагов… Лирик Эй, девушка, с глазами черней антрацита! Я у солнца выбил сегодня шпагу, Которую оно собиралось Вонзить в пухлые щеки Крита. Если бы ты знала, как оно перепугалось, Покраснело От испуга, пожелтело, Как канарейки; Покупало у меня жалость, Пока на веки его не легли облака, словно трехкопейки. Женщина
Сегодня в город прибежала ужасно перепуганная судьба, Что-то кричала, вроде Того, что умирает возле афишного столба, Обещалась быть подобной погоде, Переменчивой и нужной; «только спасите!» — кричит, Трясет бутафорией оккультных книг, Хлопает домами, трещит, Пищит, А из ридикюля выпрыгивает за мигом миг. Лирик Чего же вы все закисли, как сосиски, Выжеванные, тощие, как брошюрки стихов?! Возьмите пальцы судьбы, как зубочистки, И ковыряйте ими между гнилых веков. Если мир развалился уютно в каменном стуле И хрюкает хлюпаньем хлябких калош, Так это потому, что секунды — пули Оставили следы, которых не сотрешь; Потому что старая, дряхлая истина докурена, А кому охота курить окурки, если есть папиросы. Жгите Голубиную книгу! в обложке лазури она! Человечество при смерти от книжного поноса! Голос Другой Да, да! Башню громадную И вскарабкаться на небо! Там, вероятно, тепло. Там уютно, там зала такая необъятная, Где ангелы поют светло. Лирик Да неужели вы не знаете, что все . . . . . . охрипли, Что у них пополневшие голоса! Они и петь-то отвыкли С тех пор, Как в проходной двор Обратились . . . . . . У . . . . . . пропали бицепсы и сердечные мускулы, Они стали похожи на мопсов толстых; Только и делают, что поднимают воронки ветра узкие, Как фужеры, и рычат тосты. Шейте из облаков сорочки бессвязно, На аршины продается лунная бахрома. Художник Он всё врет! Сверху косматый город кажется только грязной Скатертью, на которой крошками набросаны дома. И наше счастье, что любовь не спустили мы С камнем на шее в муть его лирических валов. Лирик О да! Я знаю: весь мир — это длинная, нервущаяся кинемофильма Окровавленных, прыгающих женских языков. Художник Как на крыльях мельницы, в водовороте событий Ты, желающий жить, успел истлеть! Лирик Неправда! Посмотрите, Да научитесь смотреть! Снимите С душ запыленный монокль тысячелетий, Он врезался в душу и заставляет ее хрипеть, А ведь у вас есть розовеньие дети! |
