Она и Джеймс оба цеплялись к Люку Блэкетту со времени удара Явато, и Хонор поняла, это будет следующее, что невозможно найти кого-то, чтобы заменить Иеремию. Кого-то кому близнецы позволят бы рядом с ними после того жестокого отсечения столь многих других, кого они любили. Они были умные, чувствительные дети; они не собираются подвергать себя такого рода потери снова, если они могут помочь.

Хонор поняла это, и потому она знала, что ей придется обмануть. Что она и сделала, и она позволила себе чувство скорби с оттенком торжества, когда она рассматривала высокого — довольно высокого, для Грейсона — с каштановыми волосами телохранителя за Верой. Капрал Микей Лафолле закончил свое обучение меньше чем два стандартных года назад, и некоторые ярые спорщики могли бы находить его немного молодым для его новой должность, но Вера знала, младшего брата Эндрю и Миранды Лафолле всю свою жизнь. Микей был уже в ее защитной оболочке. На самом деле, она провела большую часть дня после удара Явато плача в его плечо из-за смерти его брата и сестры.

И это то, в чем Микей тоже нуждается, думала Хонор сейчас. Он любит Веру и Джеймса до беспамятства, и я не думаю, что я могла бы найти задание, которое было бы более значимо для него.

Кроме одного, возможно, подумала она, глядя на молодую женщину, направляющую анти-гравитационную двойную коляску.

Быстрое заживление востановило сломанную ключицу Линдси Филлипс, но она была не более иммунной, чем любой другой член семьи Хонор, к тем огромным потерям, от которых они все пострадали. Та же тень коснулась ее, и она боролась с этим, вкладывая себя еще сильнее в заботу о Рауле и Катерине. Хонор была благодарна за это, тем не менее это был высокий молодой телохранитель за няней, кто привлек ее взгляд.

Лейтенант Винсент Клинкскейлс получил невыполнимый долг по замещению места Эндрю Лафолле как личного телохранителя Рауля Альфреда Алистера Александер-Харрингтона. Никто никогда не мог по-настоящему заменить Эндрю. Хонор знала, что это несправедливо считать так, но она также знала, что это правда. Неизбежно. Эндрю Лафолле прошел с ней через слишком многое, дал слишком многое, для того, чтобы быть как-то иначе. Во многих отношениях, она предпочла бы, чтобы Микей занял место своего старшего брата, но Микей был слишком молод, слишком неопытен. Конклав землевладельцев развил бы коллективную истерику о самой идеи. Они не смогли бы остановить ее, но ничего не останавливало их от попыток. И хотя это мало ее беспокоило, чтобы признать, они, вероятно, были правы.

Именно поэтому она украла Клинкскейлса из службы безопасности дворца протектора. Племянник Говарда Клинкскейлса и старший брат коммандера Карсона Клинкскейлса, он был на несколько лет старше, чем Микей. Фактически, он был достаточно стар, чтобы ограничиться пролонгом первого поколения, что сделает его выглядящим успокоительно зрелым для коллег-землевладельцев Хонор на другие несколько стандартных лет. И клан Клинкскейлс был официально подчинен клану Харрингтон, что делало Винсента юридически племянником Хонор. Даже нуднейшие землевладельцы не смогут спорить с этой характеристикой, и он убедительно показал, как свои способности, так и свою лояльность.

И если я до сих пор не знаю его так, как я знала Эндрю, то это верно для любого другого представителя гвардии, подумала она с грустью. Они все ушли, теперь. Каждый из моих первоначальных телохранителей.

О, не будь такой плаксивой, Хонор! поругала она себя спустя мгновение. Винсент вполне замечательный молодой человек, и ты бы не взяла его в первую очередь. И если он не Эндрю, то и ни кто-либо еще. Так не пора ли тебе перестать зацикливаться на этом и позволить ему быть тем, кто должен заботиться о Рауле?

Нимиц издал нежный звук смешанного сочувствия и нагоняя со своего насеста рядом с ней, и она улыбнулась ему.

— Я работаю над этим, Паршивец, — тихо сказала она, касаясь кончика его носа своим указательным пальцем. — Я работаю над этим.

Он схватил ее палец одной рукой и сжал, и она почувствовала его одобрение. Затем она посмотрела на приближающуюся группу и обнаружила себя улыбающейся, когда, развлекаясь, считала людей.

Это на самом деле смотрелась как армия, подумала она. Жаль, что Мак не пришел вместе с ними; Эмили получила бы даже дюжину, если бы он был! И хорошо также то, что терраса такая большая, как она есть.

— Привет, Эмили, — окликнула она, когда кавалькада приблизилась. — Мак послал тебя привести нас на ужин?

— Пока нет, — ответила Эмили иронично. — Фактически, я решила, что пришло время продемонстрировать мою независимость, придя к вам по своему желанию. Полагаю, я отбиваюсь от его призыва целых две минуты. Может быть, даже три.

— Всегда повелительница собственной судьбы, я вижу, — заметила Хонор.

— Ха! Ты хороша болтать! Ты думаешь, я не поняла чьи капризы твердости действительно управляют вашим зверинцем?

— Чепуха. — Хонор вздернула нос. — Он просто развил острое понимание того, что я хочу делать в любом случае. Просто так получается, что я выбираю то, что Мак думает, что я должна делать в каждый конкретный момент. Я всегда совершенно свободна, чтобы изменить свое мнение или отказаться следовать за ним.

— Конечно ты можешь. — Кресло Эмили достигло их, а Вера и Джеймс копошились впереди. Они были слишком большими теперь, чтобы забраться на колени своего дяди, но он обнял их, и Эмили улыбнулась ему. — Хонор была такой же лживой когда была ребенком?

— Лживой? — Бентон-Рамирес-и-Чоу задумчиво повторил после передачи приветственных поцелуев своим племяннице и племяннику. Он наклонил голову, обдумывая слово, затем пожал плечами. — Я бы не сказал — лживой, скорее, как способной… творчески перестраивать свой мир при необходимости, скажем так.

— Да, и она получила это от дяди, — вставила Алисон Харрингтон.

— Ну, от кого-то с таким же генетическим набором, по крайней мере. — Бентон-Рамирес-и-Чоу мило улыбнулся своей близняшки. — Если на то пошло, Алли, ты генетик. Ты знаешь, воспитание важнее природы в подобных случаях. Так много как я хотел бы, что я действительно не думаю, что я мог бы честно претендовать на крЕдит.

— О, хватит, вы оба. — Хонор покачала головой. — Независимо от возможных моих недостатков — а я уверена, их множество — я также не думаю, что любой из вас достаточно храбр, что бы позволить ужину Мака остыть. Так почему бы нам всем просто не повернуть назад, и позволить вам двоим закончить спор, кто виноват в этой ужасной ситуации, что я отказалась от ужина?

— Боже мой, ты действительно превосходный стратег, не так ли? — ответил ее дядя. — Кто бы мог подумать?

Привлекающий внимание сигнал прикроватного кома был тихий и сдержанный, почти извиняющийся, однако глаза Хонор открылись мгновенно.

За окнами спальни было еще темно, кроме очень бледного края рассвета позолотившего горизонт. Это пробудило воспоминания — словно лезвие света. Воспоминания о сонных сфинксианских зорях, до того как Королевский Флот одарил ее своими мгновенными переходами между сном и сознанием. Воспоминания о юной Хонор Харрингтон, которая теперь казалась невероятно далеко… и гораздо более невинной, чем женщина, глядящая из этих окон в этот предрассветный час утра. Всего за мгновение, как она увидела что свечение целует восточное небо, она пожелала, что она по-прежнему девушка-подросток смотрящая из окна своей спальни на четырехсотлетние теплицы и древний девяностометровый королевский дуб, на коре которого вырезаны инициалы Стефании Харрингтон и имя «Львиное Сердце». Девушка, которая никогда не носила форму, у которой не было крови на руках, нет бремени потери любимых, и для кого Вселенная была нова, незапятнанная обещаниями на горизонте.

Эта грань горя, эта вспышка потери, прошла через нее, острее, чем бритва и безжалостней, чем зима, в момент звонка, разбудила ее. Она ударила в тот первый момент, до того как ее защита вернулась на место, и она сжалась внутренне. Но тогда, почти перед тем как бритва сделала разрез, она почувствовала другое присутствие. Еще два присутствия: любящее сияние (мыслесвет?) от спящего кота на своем прикроватном насесте, и теплое, глубокое дыхание ощущаемое на спине, руки заботливо обхватившие ее даже во сне.