— Каковы шансы на то, что ваши люди на самом деле добьются ратификации этого, как Вы думаете? — спросила почти капризно Елизавета Винтон.

— Не столь хороши, как они были бы когда-то, — призналась Элоиза Притчарт, с другой стороны стола переговоров в малом зале Королевского дворца. — За последние три года я израсходовала большую часть кредита доверия депутатов Конгресса и избирателей. И признание того, что наш госсекретарь подделывал переписку, в первую очередь, не сделает наших смутьянов более счастливыми.

— Я так и думала. Жалко. А я надеялся, что у Вас будет больше шансов в работе с законодательной ветвью власти, чем я буду иметь со своей.

Елизавета поджала губы, глядя на документ, отображенный на дисплее стоящим перед ней. Она размышляла над тем, что согласованные положения стали неким скелетом будущего договора. В нем ни она, ни Притчарт не торговали суверенитетом своих звездных наций за «горстку бусинок», но она была уверена, что критики и фанатики с обеих сторон будут действовать так, как если бы они так поступили. И более того, хотя этого ей не хотелось признавать, не было слишком большого простора для маневра. Они не пытались придать договору полностью законченную «керамобетонную» форму. Вместо этого, они набрасывали вчерне список абсолютно необходимых пунктов, которые будут представлены Конгрессу Хевена и собственному парламенту Елизаветы, вместе с определенными условиями, что будут заключены другие соглашения, которые будут иметь дело со все еще нерешенными вопросам, вроде такой мелочи, как двадцать лет ожесточенной войны.

Тем не менее, если бы кто-то раньше заявил ей, что они с Притчарт смогут согласовать так много, всего за семь дней, она бы предложила поместить его в крепкую и безопасную клетку. Да, еще оставались огромные серые зоны, которые пока не были выражены в письменной форме, на процесс переговоров показал, что вероятность повешенья или, точнее, возможность атаки Соллерианской лиги, действительно чудесным образом помогает сосредоточиться. Этот договор, формулировал принципы создания альянса между Звездной Империей Мантикоры и Республикой Хевен которые определяли действия направленные на защиту друга друга. У них не было времени, за одним исключением, для проведения консультаций с союзниками Звездной Империи, но Элоиза сделала все возможное для того, чтобы принять на борту послов каждого из этих союзников, и большинство из них парафировало проект договора от имени своих правительств. Андерманского посла не было, но и неудивительно, учитывая традиции Андерманской «реальной политики». По той же причине, он не высказал каких-либо официальных претензий к договору, впрочем Андерманская империя была только военным партнером, а не полноправным членом Мантикорского альянса.

Одному союзнику не потребовалось времени на проведения консультаций, это был Протекторат Грейсона, еще три с половиной дня назад в двоичную систему Мантикоры пришло курьерское судно. Елизавета направила Бенджамину Мэйхью послание о совершенно неожиданном визите Притчарт уже в первый день ее прибытия, и Бенджамин Мэйхью, с решительностью и скоростью необычной даже для него, а ему потребовалось всего несколько часов, чтобы сформулировать свою позицию. Он отправил обратно свою горячую поддержку… и своего единственного брата в качестве личного посланника.

Майкл Мэйхью прибыл вчера, как раз вовремя, чтобы поставить свою подпись на проекте договора в качестве полномочного представителя Грейсона. Это являлось большим плюсом, учитывая существовавшие отношения членов альянса к наиболее верному союзнику Мантикоры. Не говоря уже о демонстрации всем союзникам Звездной Империи, насколько это возможно в человеческих силах, что Вильям Александер и его правительство не были похожи на Майкла Жанвье и его правительство.

Таким образом теперь все, что они должны были сделать, это представить договор на утверждение Парламентом Мантикоры и Сенатом Хевена.

— Ну вот и все, — подумала она мрачно. — Теперь все, что нам нужно, это найти философский камень, и тогда мы сможем превратить так много свинца в золото, сколько захотим. Мы можем просить оба парламента ускорить свою работу на основе чрезвычайной ситуации и указать им, что нет времени, чтобы посылать законопроекты на доработку туда обратно, и много ли хорошего в этом, и как на самом деле они будут действовать? Однако сейчас большой кризис и, если говорить о политиках, то это значит, что найдется какое-то количество подражателей поваров, которые будут рассчитывать зачерпнуть своей ложкой побольше, начав вмешиваться в процесс, проклятье на их головы.

— На самом деле, я думаю, вы обе настроены чересчур пессимистично, — сказал другой голос, и две пары глаз, кария и топазовая, повернулись к говорящей.

— Мне очень не хотелось бы указать на это, адмирал, — заявила Притчарт с кривой улыбкой, — но я подозреваю, что у Вас было немного меньше опыта работы с законодательными идиотами, чем имеет Ее Величество и я.

— А я бы не была слишком уверена в этом на самом деле, Элоиза, — сказала Елизавета и поморщилась, когда Притчарт оглянулся на нее. — Не забывайте, что она Землевладелец. Я понимаю, что у Землевладельца есть что-то вроде абсолютной власти, о которой мы с Вами можем только мечтать, но она еще состоит в свой собственной палате Землевладельцев и ей приходится иметь очень много практический работы с ними. По крайней мере, всякий раз, когда мы отпускаем ее со службы. В отношении опыта напомню, что она состоит членом Конклава Землевладельцев на Грейсон и нашей Палаты Лордов. Она проводила много времени в окопах, и она была впереди центром оппозиции во время наших восхитительных препирательств с этим задницей Высоким Хребтом. Она знает намного больше о том, как работает система, чем можно предположить, судя по ее невинному поведению.

— Я полагаю, что так оно и есть. — Притчарт подняла голову. — Вообще трудно запомнить, сколько шляп Вы носите, Ваша Светлость.

— Оставим в стороне комментарии Ее Величества, я не буду притворяться, у меня было столько же законодательного опыта, как у вас двоих, — ответила Хонор. — Но с другой стороны, она права в том, что я не являюсь совершенно незнакомой с уродливыми политическими битвами, на самом деле вы обе просто едва держитесь на ногах. Мне кажется, что вы обе так устали от работы над договором, что было бы удивительно, если бы вы не чувствовали себя столь пессимистично. На самом деле, если бы я думала, что от этого будет какой-то прок, то я бы загоняла вас в постель каждую ночь, чтобы убедиться, что вы получили бы по меньшей мере по восемь полных часов сна.

Притчарт, немного поразмыслив, решила, что она самом деле не шутила. И в тоже время Президент Республики Хевен не привыкла к тому, чтобы ее «загоняли в постель», а она подозревали, что Хонор Александер-Харрингтон смогла бы управится с этим, если бы она обратила ее внимание на это.

— Интересно, что Вы это сказали, Хонор, — заметила Елизавета. — Вчера вечером мой любимый муж говорил что-то довольно похожее. Или это было в позапрошлую ночь?

— Наверное, накануне вечером. Джастин намного лучше заботится о Вашем отдыхе, чем Вы вспоминаете о нем.

— Я не сомневаюсь, что он такой, — сказала Притчарт. Ее голос как будто светился и, хотя она знала, что, по крайней мере, Хонор, ощутит всплеск боли, которая прошла через нее, когда она вспомнила ночи с Хавьером Жискаром, это ее успокоило. — Хотя, на данный момент, меня больше интересует то, почему Вы думаете, что наша оценка является излишне пессимистичной, адмирал. Я не сомневаюсь, что Вы правы в том, как мы обе устали, и я знаю, как усталость и беспокойство влияют на суждения людей, но это вовсе не означает, что мы не правы и Вы правы.

— Конечно же, нет, госпожа Президент. — Хонор откинулась назад, потягивая из кружки пиво Старый Тиллман, и пожала плечами. — И все же, несмотря на это, я думаю, что вы обе недооцениваете силу воздействия того, что вы пошли на встречу друг с другом. Ваше предложение помочь нам справиться с Филаретой, когда вы не должны были делать ничего подобного и у Вас были все основания этого не делать, на самом деле, позволит нам получить очень доброжелательную реакцию общественности Звездной Империи. А отказ Елизаветы от любых репараций пригладит множество «взъерошенных перьев» в Новом Париже… не говоря уже о том, что выбьет почву из-под ног у таких деятелей как Юнгер.