— Я рада, что они не винят нас за это, хотя Бог знает, я иногда делаю, — сказала Хонор мрачно. — Я, однако, до сих пор не понимаю, почему они хотели прийти увидеть Вас лично. Если на то пошло, я не представляю, как Тень Песни получала слово на всем пути от Яркой Воды, как они это проделали! Ничего что я видела раньше, не предполагает, что они способны до достижения половины пути вокруг планеты.

— Я вполне уверена, что они передавали от клана к клану, — сказала Ариф. — А причина, почему они хотели видеть меня, в том, что у Певицы Скорби есть предложение.

— «Предложение»? — глаза Хонор сузились. — Какого рода «предложение»?

— Она хочет рассказать вам лично, — ответила Ариф, и стройная, пятнистая коричнево-белая фигура прыгнула к ней на колени и в поле зрения ее кома. Древесная кошка села на свои задние конечности, смотря в ком, ее глаза и язык тела были мрачными. Она выглядела такой маленькой, такой хрупкой, думала Хонор, чувствуя слезы на задней стороне ее собственных глаз.

— Певица Скорби? — спросила она тихо, и древесная кошка кивнула.

Хонор хотела протянуть руку и обнять ту далекую кошку. Разделить с ней глубину ее собственного горя за то, что случилось с кланом Певицы Скорби. Ее чувство вины, что люди — любые люди — могли вызвать такое зверство. Но она не могла, и поэтому она просто склонила голову в небольшом полупоклоне признательности.

Певица Скорби склонила свою собственную голову в ответ. Затем ее руки поднялись, и она стала с плавной грацией показывать жесты, которые так или иначе передавали бездонное море печали.

«Я знаю тебя, Танцующая на Облаках» — сказали эти изящные пальцы. — «Я попробовала твой мыслесвет из песни Смеющегося-Ярко. А со Дня Скорби, Ветер Памяти и Эхо Времени также пели песни всех тех, кто был до тебя. Я попробовала их всех, даже самой Погибели Клыкастой Смерти. Я знаю твой клан».

Ее руки подчеркнули глагол, и когда Хонор посмотрела в эти бездонные зеленые глаза, она поняла, что Певица Скорби имеет в виду. Что для древесных котов мыслесвет всех, кто умер раньше, был все еще доступен, все еще там, пока цепь певиц была неразрывна. В самом буквальном смысле, Певица Скорби действительно встречала Стефанию Харрингтон, собственного предка Хонор, самого первого человека когда-либо принятого древесным котом, и Хонор почувствовала странную, могучую зависть.

— Я хочу разделить эти воспоминания с тобой, — услышала она, как говорит сама. — Я всегда хотела узнать ее.

«Ты бы понравилась ей» — показала Певица Скорби — «На самом деле, я думаю, она была похожа на тебя во многом. А за все годы, пока она и Лазающий-Быстро были связаны, Клан Погибели Клыкастой Смерти был другом и защитником Народа. Мы знаем, что ваш клан сделал для нас. Мы знаем, что ты сделала для нас. А теперь, пришло время нам защитить тебя».

На мгновение, Хонор была уверена, что она должно быть неправильно прочитала те плавные пальцы. Защитить ее? Защитить ее, когда люди уничтожили весь клан Певицы Скорби?

— Нимиц уже защищал меня много раз, — сказала она. — И я сделаю все возможное, чтобы защитить его. Это то, что вы делаете, когда вы любите кого-то.

«Я знаю это» — ответила Певица Скорби, и ее хвост быстро двигался, как будто в печальном смехе. — «Я не могла попробовать песни памяти Яркой Воды, не пробуя твою любовь к Смеющемуся-Ярко и его любовь к тебе, Танцующая на Облаках. Но это не то, что я имела в виду».

— Тогда, прости меня, но что ты имеешь в виду?

«Злодеям, которые уничтожили мой клан, которые уничтожили столь многих из Клана Погибили Клыкастой Смерти, которые принесли такое горе Народу и нашим двуногим, не должно быть позволено делать еще большее зло.» — Теперь пальцы Певицы Скорби двигались с плоским, каким-то страшным акцентом. — «Мы знаем — я знаю из твоего мыслесвета — что ты готова умереть, чтобы предотвратить это. Что твои друзья среди двуногих, даже те, кого мы никогда не встречали или пробовали, сделают то же самое. Что вы остановите это зло, любой ценой, однако это может быть долго. И мы знаем из рассказов, которые мы слышали по «головидео»» — она показывала, очевидно незнакомый термин, осторожно — «что злодеи, которые убили мой клан, пытались, так же, убить тебя. Что они вынуждают того кого ты любишь нападать на тебя против его воли. Я пробовала это, также, в песнях памяти Яркой Воды. И вполне вероятно, что если они пытались однажды, они будут пытаться снова. И снова. Не только, чтобы убить тебя, но и Стальную Душу или других ваших великих старейшин.»

Она остановилась снова, и Хонор кивнула.

— Я боюсь, что ты права, — сказала она трезво. — И мы не знаем, как они делают это. Как остановить их.

«Не Народ» — сказала Певица Скорби. — «В отличие от двуногих — других двуногих, по крайней мере — Народ может пробовать мыслесвет. Мы не знаем, как злодеи заставляют других выполнять их волю, но мы можем распознать момент, когда это происходит. Из воспоминаний Смеющегося-Ярко, мы знаем теперь что искать. Я полагаю, мы могли бы пробовать это даже раньше с этим знанием… и дать другим двуногим, по крайней мере, некоторое предупреждение.»

Хонор резко вдохнула. Она смотрела на Певицу Скорби в течение нескольких секунд, затем заговорила очень осторожно.

— Мы думали, — я думала — о такой возможности, — призналась она. — Как ты сказала, Нимиц распознал тот же страх, то же отчаяние, что я видела в Тиме в тот день. И в записях системы безопасности попытки покушения на Берри Зилвицкую, Джадсон Ван Хейл и Чингиз распознали те же самые вещи в убийце, которого они послали за ней. Так что, да, я думала об этом. Но Чингиз был связан с Ван Хейлом, как Нимиц связан со мной. Они пытались защитить друг друга, потому что они любили друг друга, так же, как Нимиц и я любим друг друга. И Чингиз умер, Певица Скорби, как Нимиц мог бы умереть, пытаясь остановить Тимоти. — Она покачала головой. — Как я уже сказала, вы защищаете того, кого вы любите.

«И ты не хочешь чтобы Народ рисковал собой за тех, кого они не любят» — показала Певица Скорби и сделала медленный, в человеческом стиле кивок. — «Это то, что я ожидала от тебя, Танцующая на Облаках. Но это выбор Народа, и мы сделали его. Говорящая из Тишины» — она кивнула снова, на этот раз в направлении Ариф — «долго трудилась, помогая нам найти способы, что бы мы могли стать настоящими партнерами с нашими двуногими соседями, как призывала Золотой Голос. Теперь мы нашли один, и один который даст нам, по крайней мере, некоторый небольшой способ нанести ответный удар против убийц моего клана.»

Маленькое, пятнистое создание посмотрело в глаза Хонор еще раз.

«Народ знает, как обращаться с теми, кто убивает нас» — сказали ее неумолимые пальцы с железной решимостью. — «Мы знаем, как обращаться с теми, кто убил тех, кого мы любим. Не забывай, как Погибель Клыкастой Смерти и Лазающий-Быстро впервые встретились. Они боролись, и они были ранены, и каждый чуть не умер за другого. Теперь наша очередь, и мы желаем что бы ты пошла к Стальной Душе и Искателю Истины. Скажи им, что Народ — весь Народ всего этого мира — знает, кто защищал их, а кто убивал их. Мы знаем, как ты и твой клан всегда любили и охраняли и защищали нас от вреда, Танцующая на Облаках. Но пришло время, изменить это, и мы не выбираем оставаться котятами навсегда. Если вы охраняли нас, то мы будем охранять вас, и если мы умрем, как умер Взбирающийся Высоко, как почти умер Лазающий-Быстро, как Смеющийся-Ярко почти умер за тебя, а ты за него, то мы умрем. Но мы не будем скрываться. Мы не будем детьми. Если вы будете бороться за весь этот мир, для всех нас, то мы будем бороться за вас.»

Иннокентий Колокольцев рассматривал сообщение на экране

Ну, вряд ли это сюрприз, — подумал он. — И я думал, что был готов. Но не думаю, что кто-то мог действительно быть готов к чему-то подобному. И манти пользуются этим, чёрт побери.

Он не знал, каким ветром газетчикам принесло первые слухи об операции Яростное Правосудие, но у любой тайны ограниченный срок годности. Рано или поздно кто-то всегда вытаскивает её на свет или чтобы получить какую-то выгоду, или просто потешить репортёрское самолюбие, написав по «анонимным источникам». И не имело значения, какая это тайна. Как факт, что некий политический или чиновный конкурент свил тайное любовное гнездышко на деньги налогоплательщиков, так и буквально жизнь или смертельная операция как Яростное Правосудие. Что касалось тех, кто раскрывал секреты, то они получали свою выгоду.