Нас изваянье не должно поссорить!
Мы наважденье поняли, что бог
На нас наслал, запорошив нам очи,
Когда направил нас в далекий край.
Я избавленья у него просил
От гневных евменид. И Феб сказал:
«Когда сестру, что против воли в храме
На берегу Тавриды пребывает,
На родину вернешь, падет проклятье».
Мы думали, что речь шла о Диане,—
Бог разумел тебя! Оковы пали
Суровые: ты возвратилась в лоно
Своей семьи. Я исцелен тобой,
Пречистая. В твоих руках схватила
Меня болезнь жестокими когтями
В последний раз, ужасно сотрясая
Мой бедный мозг, но уползла тотчас,
Как змей в пещеру ада. Ты, святая,
Мне вновь даешь сияньем дня упиться.
Во всей красе и блеске вижу я
Здесь божий промысел. Как изваянье,
С которым, по решенью олимпийцев,
Родного града связана судьба,
Она тебя, заступницу Атридов,
Спасла от скверны, сберегла от бед,
На благо брату и родному крову.
Когда, казалось, не было спасенья
На всей земле, ты все мне возвратила.
Могучий царь! Склонись душою к миру!
Не помешай ей довершить обряда,
Очистить прародительский дворец.
Дай ей вернуть меня под кров священный,
Мне на чело надеть венец державный!
Воздай добром за всю ее любовь!
Пойми, мой царь, что наш союз древнее.
Насилье, ложь — все, чем гордимся мы,
Правдивостью ее души высокой
Посрамлены, высокое доверье
К мужскому сердцу одолело зло.
