Аркад Свой страх оставь! Не молод царь, и кровь В нем не играет; не толкнет она Его на путь греховный. В страхе жду Иной жестокости от государя — Он совершит ее без промедленья, Ибо душою тверд и непреклонен. Хотя б доверьем подари Фоанта, Раз большего ему не в силах дать. Ифигения О, все скажи, что ведомо тебе! Аркад Гадать не будем. Вот подходит он! Ты чтишь царя, так долгу подчинись И встреть его с доверием и лаской. За кроткой женской речью честный муж Идет охотно. Ифигения (одна) Хоть не знаю я, Как следовать разумному совету, Но поступлю, как долг велит: ему На милости отвечу добрым словом. И да удастся мне сказать Фоанту Угодное, не порывая с правдой. ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ Ифигения Дарами царскими да отличит Тебя богиня! Радостной победой, Богатством, славой дома твоего, Осуществленьем праведных надежд! Пускай за то, что ты радел о многих, Тебя и счастье многим предпочтет. Фоант С меня довольно и хвалы народной: Мои деянья более другим, Чем мне, на пользу. Тот счастливей всех, Будь царь он или нищий, кто обрел Благую долю под родимым кровом. Ты скорбь душевную со мной делила В тот час, как вражий меч меня лишил Последнего, достойнейшего сына. Покуда месть душой моей владела, Пустыней не казался мне дворец. Но вот, когда вернулся я с победой, Их царство пало и мой сын отмщен, Все во дворце мне сделалось постыло. Ретивая покорность, что в любом Я прежде взоре видел, омрачилась Тревогами и тайным недовольством. Все думают о будущем с тоской И служат мне, бездетному, неволей. Но вот иду я к храму, где не раз Молился я богине о победах И за победу чтил ее, а в сердце Царит одно желанье, для тебя Оно едва ли ново: я решил — Себе на счастье и стране на благо — Ввести тебя невестой в мой дворец. Ифигения Чрезмерна для безвестной, государь, Такая честь! Изгнанница стоит Перед тобой в смущенье. Ведь искала Она лишь крова — и его нашла. Фоант Что в тайну ты рядишь свое прибытье, Таишься от царя и от людей, Повсюду порицалось бы, поверь. Наш берег пришлым страшен: так велит Закон и осторожность. Но от той, Кому приют мы дали, милой гостьей Своей признав, от той, чьи дни текут У нас и безмятежно и привольно, Казалось бы, — за преданность и верность, — Я вправе ждать доверья и любви. Ифигения Царь! Если я от всех таила имя Мое — тому причиной лишь боязнь Приют утратить. Если бы ты знал, Кто пред тобой, какой главе злосчастной Мирволишь ты, быть может, вещий страх Твой дух высокий трепетом наполнил, Не приглашал бы ты меня с собою Престол делить, а из страны своей Изгнал бы и, отвергнутую, бросил До дня, как ей на родину вернуться Из горестных скитаний суждено,— В нужду и беды, что — увы! — повсюду Изгнанников, скитальцев бесприютных, Грозя рукой костлявой, стерегут. Фоант Каков бы ни был приговор богов Над пращуром твоим иль над тобою, Я вижу ясно: с той поры, как ты Живешь здесь на правах желанной гостьи, Нас небеса не раз благословляли. Так как же мне поверить, что приют Главе преступной предоставил я? Ифигения Ты награжден за милость, не за гостью. Фоант За милость к несчастливцам нет награды, А потому в молчанье не упорствуй. Об этом просит не бесчестный муж, Моим рукам ты вверена богиней! Как божеству, священна ты и мне! Пусть боги явят знак: он для меня — Закон. И коль на родину возврат Тебе сужден, я року подчинюсь. Но если этот путь тебе заказан, Твой род рассеян по свету иль вовсе Несчастьем небывалым истреблен, Тогда по всем законам ты моя. Откройся мне! Я слову буду верен. Ифигения Как трудно нам сорвать печать молчанья С пугливых уст, открыться наконец В том, что хранилось в тайне. Ибо, раз Поведанная, тайна навсегда Покинула глубины сердца, чтобы Бредить иль врачевать, как бог пошлет… Так знай же! Я из Танталова рода. Фоант Как просто говоришь ты о величье. Ты пращуром зовешь того, кто ведом Всем на земле как избранник богов, Когда-то милый им! Ведь это Тантал Был Зевсом зван к совету и столу Как равный гость! В его реченьях вещих Отраду находили олимпийцы, Как в мудрости оракулов святых, |
