Всецело ты зависишь от себя.

Ты выбираешь. Я лишь покоряюсь

Руке, сурово нудящей меня.

Какой тут выбор? Меж неотвратимым

И невозможным выбирать нельзя.

Твой брак возможен, ссылка отвратима.

Лишь то возможно, что душа приемлет.

Ты много можешь сделать для него.

Верни мне прошлое, и я сумею

По-царски наградить его за все.

Вот наградила б ты его теперь

И сразу вознесла б его высоко!

Недворянину нелегко достичь

Высоких почестей. Ему годами

Приходится работать за других.

Иное дело — светская жена!

Затем они и ищут в высшем круге

Себе супругу, пренебрегши низшим.

Удасться залучить ее, она

Кратчайший путь всегда ему проложит.

Я сокровенный смысл твоих речей,

Обманчивых и лживых, опознала.

На деле все иначе обстоит:

Супруг жену, невольно или вольно,

В свой неизменный вовлекает круг;

Столь многим поступившейся невмочь

Его вести своей стезею к цели.

Из низкой доли муж жену возносит,

Из высших сфер ее низводит он.

Исчезнет прежний облик навсегда,

Минувших дней слепящий блеск угаснет,

Воспоминанья — кто у ней отнимет?

Утраченное — кто ей возместит?

Ты нас обеих смерти обрекла,

Еще я не утратила надежд.

Но любящий тебя — давно утратил,

Быть может, равнодушный здесь уместней?

Для выбора все сроки истекли,

Судьбу ты предрешила, так идем!

О, если б мне, хотя бы только раз,

Тебя увидеть прежней, доброй, кроткой,

Какой тебя я знала с давних лет!

Благого солнца светозарный блеск

И месяца мерцающая мгла

Мне были не желаннее тебя.

О чем я ни просила, все сбывалось,

Чего бы ни страшилась, страх стихал.

И если от ребенка мать родная

Скрывалась в недоступных мне дворцах,

Ты мне избытком материнских ласк

Ее пренебреженье возмещала.

С чего ты изменилась так? С лица

Все та же ты, любимая сыздетства,

Но сердце кто-то подменил твое…

Бывало, я просила безотказно

Тебя и о великом и о малом.

И с тем же чувством детского доверья

О самом главном я к тебе взываю.

Нет, не унижусь я, когда паду

Перед тобою ниц, как перед богом,

Отцом иль государем: помоги!

Припав к стопам моим, ты надо мной

Глумишься втайне? Не терплю притворства!

Жестокость и в словах и в обращенье

Я от тебя должна претерпевать?

Тебе мой сон развеять удалось.

Свою судьбу прозрела я сполна:

Не я всему виной, не распря сильных,

А только злоба брата; ты ж ему —

Сообщница, покорное орудье.

Как зыбки обвинения твои.

При чем тут брат? Да, злобствовать он может,

Но властью он еще не облечен.

Пусть злобствует! Еще не чахну я

В безлюдной, богом проклятой пустыне!

Вокруг меня шумит родной народ,

Живой народ, родительское чувство

Которому понятнее, чем вам.

Я обращусь к нему. И за свободу

Мою простой поднимется народ.

Общалась ты когда-либо с толпой?

Она к сторонним бедам равнодушна.

А если даже дрогнет, до конца

Не доведет столь чуждого ей дела,

Холодным словом веры не убьешь,

Как счастье некогда — преступной ложью!

Там, в городе, я жизни жду от жизни,

Там, где народ довольствуется малым,

Где сердце каждого из горожан

Открыто сострадательной любви.

Меня ты не удержишь! Громко я

Вокруг меня толпящимся открою,

Каким невзгодам я обречена.

Мы прочной цепью скованы с тобой,

Ужель поддамся я и в этот раз?

Будь проклят голос, некогда меня

Слепому послушанью научивший

И походя сумевший овладеть

Моей еще беспомощной душой!

Из уст твоих узнать мне довелось

Значенье слов, величье языка,

Раздолье речи, тайны естества,

Всё — вплоть до глуби девичьей души.

И вот теперь волжбою тех же чар

Смирила ты меня, поработила,

Сковала чувства, замутнила душу, —

В обитель мертвых хочется сойти…