Алиселль отпрянула. Пусть подумает, что она — безмозглая тварь! Чудовище внутри нее заставляло остаться на месте. Ее жажда выпить жизненный свет королевы была просто ошеломляющей. Ей была неведома отсрочка. Она хотела закончить пиршество.

И едва псина дернулась, мастер меча бросился вперед. Поднял что-то с земли. Он был совсем таким же, блистательным рыцарем из историй, которые она о нем слышала. В сердце ее закралась ревность. Она тоже герой! Она отдала свою жизнь за госпожу Алатайю, но о ней никто не расскажет. Она просто исчезла.

Алиселль двинулась навстречу мастеру меча. Тот угрожающе поднял руку. Одноглазое чудовище потянулось к ноге королевы. Из тела эльфийки вырвался золотой свет. Тягучий.

Словно мед. И неописуемо вкусный. Словно гиена — падаль, пожирала его Алиселль. Свет змейкой вился между нею и Эмерелль.

Алиселль почувствовала землю под ногами. Ощущения изменялись.

Олловейн с криком погрузил руку в тело монстра.

Жгучая боль опалила чудовищную собацюру. Косматая тварь шарахнулась. У рыцаря в руке что-то было! Обломок металла!

Ши-хандан в ярости потянулась к руке эльфа. Но он увернулся с невероятным проворством и снова нанес удар. Вокруг металла плясали маленькие молнии, когда он рассек тело бестии.

Тварь попыталась схватить мастера меча за ногу. Он снова оказался проворнее и нанес удар. От боли Алиселль дернулась назад. Что это? Сканга ведь обещала, что ни одно оружие не сможет ее ранить!

Олловейн опустился на колени. Не спуская с бестии глаз, он поднял Эмерелль и взвалил на плечо. Левой рукой он попрежнему сжимал нацеленный на четвероногого врага осколок. Откуда эльф взял проклятый кусок металла? Это ведь даже не настоящее оружие!

Мастер меча направился к магическим вратам. Бестия торопила Алиселль. Ши-хандан хотела броситься вперед, но она видела кусок металла, который ранил ее. Пусть ступит в Золотую Сеть. Там-то она их всех и нагонит. Сущее безумие — проходить через такие нестабильные врата. Их швырнет в будущее. Но ей это не принесет вреда. Она уже все потеряла.

Теперь она может только выиграть. И она преисполнена решимости поймать Эмерелль!

Резким окриком мастер меча заставил лутина вздрогнуть.

Лисьеголовый колебался. А затем посмотрел в сторону жуткой собаки.

«Ну же, оставайся! — раздраженно подумала она. — Твой маленький жизненный свет мне всего на один зуб».

Ругаясь, лутин вошел во врата. Олловейн последовал за ним.

Алиселль прыгнула. С быстротой мысли она прошла врата.

Что-то схватило ее! Чужое заклинание! И потащило вперед.

Золото тропы альвов превратилось в ослепительный свет, тянувший ее за собой.

Что не так? Ее волокло вперед, и возможности вырваться не было. Все дальше и дальше. Она догадывалась, что летит сквозь время. Мимо проносились тысячелетия. Алиселль вспомнилась улыбающаяся незнакомка со странными знаками на теле. Это была ловушка! Ши-хандан заколдовали, когда она прошла сквозь кожу женщины-газели, поглощая ее жизненный свет.

Бестия внутри нее встала на дыбы. Все утонуло в белом свете. Что это, конец времен?

Адриен пригнулся, уходя от удара меча, блокировал оружие слева щитом прежде, чем новая атака набрала силу, и ударил Жюля щитом и его же собственным мечом в грудь. Священнослужитель отпрянул, но не споткнулся. Казалось, за все эти годы он не постарел ни на день, даже напротив, благодаря ежедневным упражнениям стал сильнее и ловчее.

Выпрямившись, он совершил обманный выпад, нацеленный в правую ногу Адриена, внезапно изменил направление и нацелился ему в промежность. Толкнув клинок краем щита, юноша вогнал его в землю и коснулся мечохм шеи Жюля.

— Ты убит, мастер.

Засопев, Жюль бросил наземь щит и меч. Вытер рукой мокрый от пота лоб. А затем опустился на насыпной холм.

— Мне впервые удалось во время тренировки нанести тебе три смертельных удара!

Адриену не удавалось скрыть ликование в голосе. Шесть лет пришлось тренироваться, чтобы вообще достать Жюля.

Но в последние недели он становился все лучше и лучше.

— И что это значит? — ворчливо процедил священнослужитель. — Считаешь себя рыцарем, потому что смог победить старика?

— При всем уважении, мастер, ты не стар.

Последователь Тьюреда скупо улыбнулся, как делал часто.

— При всем уважении, мой ученик, ты понятия не имеешь об этом. Так что давай подытожим. Что ты умеешь?

— Ты научил, что некрасиво хвастаться своим умением.

— А что это был за ликующий крик о том, что ты трижды нанес мне смертельный удар?

— Совершенно объективный факт, — с улыбкой ответил Адриен.

— Как послушаю тебя, так мороз по коже. Мне кажется, что вместо рыцаря я воспитал проповедника, у которого каждое слово постоянно меняет свой смысл.

— Ты говоришь это уже раз в сотый. И мне кажется, что ты плохой учитель, если у меня ничего не меняется.

— А мне кажется, что пытаться сделать из тебя рыцаря столь же бесполезно, как и пытаться голыми руками высечь статую из скалы. Но давай все же подытожим, чему ты научился. Ты умеешь писать и читать и даже сочинять плохие стихи.

Хватаешься за меч уже не как крестьянин за навозные вилы и даже способен трижды попасть в старика за полтора часа тренировки. Но не строй иллюзий! Если ты когда-нибудь встретишься с эльфом, хоть сколько-нибудь способным к бою на мечах, то умрешь прежде, чем произнесешь свое полное имя, Мишель Сарти.

За все годы Адриен так и не сумел привыкнуть к новому имени. Также он сомневался, что действительно является незаконнорожденным сыном этого рыцаря. Впрочем, он принял факт, что это игра по правилам Жюля. За годы он привык молчать о своих сомнениях. Для мира по ту сторону долины он станет Мишелем Сарти. Но в сердце своем он оставался Адриеном.

— Когда закончится мое обучение? Когда ты говоришь о моих познаниях, возникает ощущение, что это ничего не значит, однако же сколько существует рыцарей, которые умеют читать и писать?

— Так мало, что я буду следить за тем, чтобы ты был достаточно хорош и не был убит первым же встречным глупцом, который вместо того, чтобы учиться, целый день проводил в боевых тренировках.

Адриен вздохнул.

— Думаю, для тебя я никогда не стану достаточно хорош.

Ты просто не хочешь меня отпускать.

— Признаю, без тебя в этих горах будет более одиноко. — Жюль поднялся. — Я могу понять, что тебе хочется уйти. Ты давно стал взрослым. Иногда я опасаюсь, что ты слишком хорош для мира по ту сторону долины. Там правит король, злоба которого не ведает границ. Человек, у которого полностью отсутствует мораль. Ты во всех отношениях полная его противоположность. Одного этого может оказаться достаточно для того, чтобы он убил тебя.

— Ты позаботился о том, чтобы меня было не так-то просто убить.

— К сожалению, я слишком часто бил тебя по голове во время тренировок. Ты всерьез считаешь, что готов бросить вызов целому королевству? Один?

— Я оставлю старого короля в покое. Мне ничего от него не нужно!

Жюль покачал головой.

— Да пойми же, мальчик. Он не оставит тебя в покое. Поскольку ты таков, каков есть, он услышит о тебе. И он не оставит тебя в покое. Поверь мне, мальчик!

Адриен раздраженно вонзил тупой тренировочный меч в кучу камней. Жюль никогда не отпустит его, потому что этот проклятый король Кабецан, похоже, бессмертен. Он давно уже стал более старым, чем полагается человеку. Каждый раз, когда Жюль на пару дней покидал Каменный Лес, он возвращался с новыми историями об ужасах, творимых королем.

Юноша вспомнил о девушке-цветочнице. Она наверняка давно уже выбрала себе мужа. Вероятно, уже и дети есть.

Остается надеяться, не от того отвратительного мясника. Этого он не перенесет.

— Эй, у тебя такое лицо, как будто тебе придется целовать руку старому королю. О чем думаешь?

— Что я поседею и состарюсь в этой долине.