Она угрюмо поджала губы.

— Мне казалось, что ты захочешь дальше идти один.

— И бросить тебя? Без спутника тебе здесь придется несладко.

Она недоверчиво посмотрела на Адама, не понимая, чем вызвана такая забота чужака.

— У нас на поверхности очень много случаев «неподобающего поведения», — заметил Рейш. — Тебе наверняка не понравится. Необходимо соблюдать осторожность. Плащи придется снять.

Зэп-210 посмотрела на него с ужасом.

— И ходить без одежды?!

— Нет, только без них. Они привлекут внимание и вызовут враждебность. Не хватало еще, чтобы нас приняли за парочку ваших отверженных!

— Но я должна стать гжиндрой!

— Возможно, в Сивише ты передумаешь. Если мы туда доберемся, конечно. Если нас сочтут гжиндрами, нам это сильно помешает.

Он стащил свой плащ. Отвернувшись, гневно хмуря брови, девушка последовала его примеру и осталась лишь в серой рубахе.

Рейш скатал одежду в узел.

— Ночью может похолодать; я возьму их с собой.

Он поднял голубую папку. Теперь она стала лишним грузом. Выбросить? Но, поколебавшись секунду, он сунул ее за подкладку куртки.

Путники направились на северо-запад, оставив рощу кхоров позади. Постепенно она превратилось в серое пятно, а мыс приблизился. Карина-4269 опустилась к горизонту. Гряда облаков на севере предвещала внезапную грозу. Тучи постепенно затягивали небо; море сияло свинцовым блеском, словно графит. Впереди, недалеко от подножия мыса, показался еще один лесок. Священная роща? Рейш огляделся, но никаких поселений кхоров не заметил.

Стволы высились как колонны; деревья на опушке пригнулись к земле, их ветви свисали, как огромные зонтики. Судя по всему, за мысом скрывалась деревня, но кроме них двоих сейчас здесь никого не было.

Рейш не стал делиться с Зэп-210 своими опасениями. Хватит с нее собственных забот! Лицо девушки под солнечными лучами раскраснелось. Одетая в довольно легкую, прилегающую к телу рубаху, с кудрявившимися черными волосами, она неузнаваемо преобразилась и совсем не походила на бледное, тщедушное существо в столовой пнумов. То ли у него разыгралось воображение, то ли ее плоть действительно налилась силой, стала округлой и соблазнительной? Она заметила, что Адам внимательно изучает ее, и ответила взглядом, в котором читались и стыд и вызов.

— Почему ты меня разглядываешь?

— Просто так. По-моему, ты очень изменилась. Во время нашей первой встречи ты была совсем другой. А сейчас выглядишь гораздо лучше.

— Не знаю, что ты имеешь в виду, — огрызнулась она. — Ты говоришь глупости.

— Я думаю... Когда-нибудь я объясню, как принято вести себя на поверхности. У нас отношения между мужчиной и женщиной сложнее, интимнее, даже, как ты это называешь, «неприличнее», чем в Убежище.

Зэп-210 фыркнула.

— Почему ты идешь к лесу? Разве там не новое священное место?

— Не знаю. — Рейш указал на небо. — Видишь черные полосы? Сейчас начнется ливень, в чаще мы останемся сухими. И потом, скоро зайдет солнце и появятся ночные псы. У нас нет оружия. Если залезем на дерево, нам нечего их бояться.

Зэп-210 больше не задавала вопросов; они подошли к роще, остановились на опушке, под гигантскими стволами, и прислушались. Ничего — только прерывистое дыхание ветра, предвещающее грозу.

Они углубились в лес. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь завесу туч, искрились словно тысячи золотых стрел или сплетались в янтарные колонны. Нижние ветки росли в ста футах от земли; влезть на деревья невозможно. Здесь так же опасно, как на равнине. Зэп-210 вдруг замерла и навострила уши.

— Что там?

— Ничего.

Но она продолжала беспокойно оглядываться по сторонам. Адам насторожился. Какую опасность почуяла девушка, почему он ничего не уловил? Ступая неслышно, как кошки, они пошли дальше, держась в тени. Вскоре показалась небольшая поляна, которую закрывали нависшие кроны деревьев, круглая площадка с четырьмя хижинами и низким помостом в середине. На стволах окружающих открытое пространство деревьев вырезаны обнимающиеся люди. У мужчин длинные подбородки, узкие лбы, надутые щеки и выпученные глаза; женщин изобразили с длинными носами и искривленными в ухмылке губами. Ни те, ни другие совсем не походили на настоящих кхоров. Насколько помнил Адам, представители разного пола у этого народа внешне практически не отличались друг от друга, даже одевались одинаково. Без сомнения, пары занимались любовными играми. Рейш искоса посмотрел на Зэп-210. Она недоуменно разглядывала фигурки. Очевидно, девушка решила, что они занимаются спортивными упражнениями или демонстрируют примеры «неподобающего поведения».

Тучи закрыли солнце. Поляна погрузилась в темноту; от капель дождя, пробившихся сквозь завесу деревьев, лица Рейша и его спутницы стали мокрыми. Адам рассматривал хижины. Они были построены в обычном стиле кхоров из тускло-коричневых кирпичей, с круглыми черными железными крышами. Дома располагались по четырем сторонам поляны и казались пустыми.

— Подожди здесь, — шепнул он девушке.

Пригнувшись, Рейш подбежал к ближайшей хижине, распахнул дверь. Вонь плохо выделанной кожи, смолы и мускуса. На вешалке висит несколько дюжин резных деревянных масок, в точности соответствующих лицам мужчин, вырезанных на деревьях. В середине комнаты — две скамейки; ни оружия, ни одежды, ни каких-нибудь ценных вещей нигде не видно. Рейш вернулся к Зэп-210. Она не отрывала взгляда от непристойно изогнувшихся в утрированном экстазе фигур: брови подняты, на чопорном личике застыла гримаса отвращения, смешанного с любопытством.

Пурпурная молния сверкнула на небе, через мгновение раздался раскат грома; хлынул дождь. Рейш увлек девушку в хижину. Дождь громко барабанил по железной крыше.

— Кхоры, конечно, непостижимый народ, — сказал Рейш, — но я даже представить себе не могу, что кто-нибудь явится сюда в такой ливень.

— А зачем им вообще приходить? — раздраженно спросила Зэп-210. — Тут нет ничего, кроме этих странных уродливых танцоров. Кхоры на самом деле такие, как здесь показано?

Она имела в виду изображения.

— Вовсе нет, — ответил Адам. — Они желтокожие, любят чистоту и точность. Мужчины и женщины выглядят и ведут себя почти одинаково.

Он попытался вспомнить что-нибудь из рассказов Анахо: «Странный народ, у них своя, особая жизнь. Они разные днем и ночью — во всяком случае, так гласит молва. Каждый имеет две души, которые сменяют друг друга на рассвете и закате, поэтому в сущности любой кхор — пара разных людей. О них ходят удивительные истории». Позднее субдирдир предупредил: «Кхоры невероятно обидчивы! Не заговаривай с ними, не замечай, разве что в случае крайней необходимости, и даже тогда произноси как можно меньше слов. Они считают болтливость преступлением против человеческого естества. Делай вид, что не замечаешь присутствия женщин, не смотри на их детей: заподозрят, что наводишь на них порчу! И самое главное — обходи стороной их священную рощу! Основное оружие кхоров — железный дротик, который они метают с поразительной точностью. Очень опасные люди!»

Адам пересказал все это девушке. Зэп-210 присела на скамейку.

— Ложись, — посоветовал ей Рейш. — Попытайся уснуть.

— При таком шуме и мерзком запахе? Неужели все дома на гхиане такие?

— Не все, — пробормотал он.

Он высунулся наружу. Поляну то и дело освещали вспышки молний. Из-за них возникала иллюзия бешеной пляски вырезанных из дерева фигур. Скоро Зэп-210 начнет задавать вопросы, на которые Рейш пока не решался отвечать... По крыше застучал град; гроза неожиданно закончилась, наступила тишина, только ветер вздыхал в кронах высоких деревьев.

Адам вернулся в комнату и сказал тоном, который даже ему самому показался фальшивым:

— Теперь ты сможешь отдохнуть; по крайней мере, шум прекратился.

Она издала какой-то негромкий возглас, оглянулась.

— Кто-то идет.

Адам бросился к двери и выглянул. На другом краю поляны стоял человек. Судя по одежде, кхор. Он направился в хижину, стоящую напротив той, где прятались беглецы.