- Я путешественник, случайно заблудился в Лесу. Позвольте представиться: дон Текило Альтиста, э-э… дипломированный алхимик.

- Алхимик? – с уважением почесали затылки моряки.

- Да. Изучаю… - дон Текило лихорадочно принялся соображать, чего ж такое он изучает. – Изучаю драконов.

- Драконов? – еще более уважительно охнули его собеседники. – Ну, тогда-сь понятно.

- Прошу прощения, любезнейшие, - убедившись, что его вранье пришлось к месту, дон Текило начал копировать поведение приснопамятного носатого типа. Даже достал чернильницу, которую чисто автоматически, воровской практики ради украл у настоящего алхимика. Правда, чернила из нее давно вылились. – Не могли бы вы прокомментировать, что именно вам понятно? Я должен записать ваше объяснение. Кстати, у кого-нибудь пергамент есть, а то у меня запасы кончились? А, спасибо…

Быстроногий мальчишка-юнга, изо всех сил таращивший глаза на диво дивное – ученого человека с лысинкой и в волчьей шкуре, выбравшегося из чащобы, - поднес какой-то обрывок.

- Да, хорошо. А чернила?

Нашлись и чернила. Дон Текило присел на ближайший камень, достал из-за пазухи перо дикой утки (случайно завалялось), каллиграфически вывел: «Протокол допроса». Судя по восхищенным вздохам, исторгнувшихся из глоток морских вол…тьфу-тьфу-тьфу, волков в Чудурском Лесу оставим;  - судя по тому, с каким восторгом морские бродяги смотрели на руны, выводимые доном Текило, все поголовно были неграмотны.

Дон Текило плотоядно усмехнулся.

- Итак, любезнейшие. Что вы имеете сообщить про драконов?

«Любезнейшие» малость поцапались, на время уподобившись спорящим за право голоса крокодильчикам Тройного Оракула, потом, нехотя, закусив края бород, уступили капитану.

У капитана было широкое открытое лицо, борода по буренавской моде – до пупа, многообещающе пузатый кошель на поясе и занимательнейшая история про драконов.

- Значитьца, вышли мы из Водеяр… Днесь так восемь назадь… воть… Идем, значитьца, вдоль бережку, а вчерашнего днясь глянь – дряконь лятить. Мы – ах, твою […], давай пужаться. А дряконь в море – буултыхь!

- И что? – переспросил иберрец.

- И ни […] – с трогательным удивлением протянул капитан. – Потомь, значитьца, онь выплываеть, да у него в зубьях киёнок…

- Кто? – спросил дон Текило, опасаясь, что разучился понимать по-буренавски, и моряки хором  сказали, что в зубах дракона был китенок. Кит, сударь, неужели не знаете? только ма-аленький…

- Киёнка дряконь, значитьца, […], - продолжал капитан. Видимо, он не привык рассказывать длинные истории – в описании событий все чаще и чаще мелькали слова сугубо морского обихода, крайне полезные, когда вам проплывающая мимо акула откусывает ногу.  – А сам взлятаить.

- И что? – попросил продолжения вор.

- И снова в море буултыхь!! – с удовольствием продолжил капитан. Дон Текило сдержался и не стал задавать наводящих вопросов. Правильно сделал – выдержав драматическую паузу,  капитан продолжил. – И снова выплываить. На ентот разь – с осетром в зубьях.

- Не… - недовольно протянул какой-то бородач из-за спины капитана. – Енто не осетр был… Осетра я знаю… Это белужка была…

- Ну прямо счаз белуга! То калуга была! – заспорил еще один буренавец. Развел руки, объясняя – У нее ж воот такенная дурында спереди тухтела, значить, калуга то была, а не белуга!

Буренавские мореходы заспорили, какую ж рыбу поймал дракон и чем калуга (у которой дурында спереди тухтит) отличается от белуги. Спорили, пока капитан внезапно не хлопнул себя по лбу и, дождавшись, когда смолкнет гулкий медный звон, не прокричал:

- Да не водяться в море ни белуги, ни осетьра! То нярьвалик был, токо тоже ма-ахонький… И его тоже дряконь проглотиль.

Команда оставила прочие дела и придирчиво посмотрела, как «алхимик» фиксирует на пергаменте рассказ капитана.

- А потомь, значитьца, дряконь буултыхь еще разь!  Плаваль долго, долго, мы уж думали, потопь, […]ный,  как глянь! Опять выплыль, […] крялятый-языкатый!.. И на этот раз у него в пасти… - капитан принялся разводить руки все шире и шире, показывая, какая попалась добыча дракону в третий раз. Ширины рук не хватило, и буренавец велел команде помогать. Помогало аж четверо. – Во-оот такенная […] была!!!

Дон Текило мельком подумал, что, пожалуй, он был чересчур суров с Тройным Оракулом.

- Остальная рыбя ему, то-ись, дряконю, мельше попадалась, - продолжил капитан, когда схлынул порыв рыбацкой зависти. – Но зато много ее было. И треска, и морская лисица, и восьминожки, и жабрущики, и селедки всякие… енто ничё, что я так бысьтро говорю-то? – спохватился капитан. – Можа, надоть подьробнее сказывать?

Тройной Оракул уважал подробности. Дон Текило мысленно поздравил себя с тем, что поступил правильно – на болоте крокодилам самое место. качнул головой, отклоняя предложение капитана, попросил еще пергаменту, и продолжил опрос свидетелей.

- Значиться, нажралься дряконь по самое не хочу, на волны легь, да голову свою подняль… Значитьца, по сторонамь смотрить… А мы, значитьца, парус спустили, идемь себе тихонько, только мачта скрипить…

- Угум, угум, - кивал дон Текило. – Еще перо есть?

Ему поднесли перо.

Капитан продолжил:

- И вдругь дряконь ка-аак на нась зыркнеть! Да ка-ак вдругь на нась полетить! Я кричу: Ребятушки!!! Ентот [… …] нас […] хочеть, да [… …] потомь! Туть, конечно, все перепужались, начали […], кто как могеть, да в штаны […], но я им [… … ... ]! Кричу…

Дон Текило поднял руку, останавливая поток моряцких откровений.

- Еще пергамент есть?

Капитан рванул кафтан на груди, доставая из-за пазухи целую пачку грамоток, документов и векселей, сунул в руки «алхимику» и с наслаждением озвучил полный текст воззвания, с которым давеча, при встрече с драконом, обратился к команде.

Дон Текило прилежно законспектировал. Невольно полюбовался своей работой – может, потом и в самом деле послать в какой-нибудь университет? В Аль-Миридо – правда, учебное заведение отечества сильно упало в глазах дона Текило после памятной лекции о теории музыкального спазма. Может, в Талерин? Университет королевства Кавладор еще молодой, может, до полного научного идиотизма там еще дойти не успели?

- А мы, - вмешался один из моряков, когда капитан остановился, чтобы перевести дух, - перепужа-ались!

- Погодите, - остановил дон Текило рассказчика. – Что-нибудь твердое есть, под пергамент подложить?

Принесли. Подложили.  Продолжили.

- Значитьца, принял дряконь ентот нас за другого дряконя…

- За самку, - подсказал рулевой. И с завистливой злостью добавил: - Спариться хотел, сволочь!

- Но мы не дались! – добродетельно проорал капитан, и команда хором подтвердила его слова. – Мы ему [… ], а еще [……] , когда он [… …] И потомь…

- Погодите. У вас колбаса есть?

- Есть, - мигом метнулся юнга.

Рулевой, еще сохраняющий бдительность, сурово посмотрел на «алхимика». Дон Текило виновато пожал плечами и обезоруживающе улыбнулся, кротко, на сей раз копируя отца Гильдебрана, объясняя, что он две недели, не останавливаясь, бежал за улетевшим из алхимической юрисдикции объектом исследования…

Когда юнга доставил колбасу, рулевой сам лично порезал ее на кусочки, чтобы «алхимику» было удобней.

Продолжили.

- Дряконь понял, что голыми нась не возьмешь! И началь охнем пыхать! Ка-аак пыхнёть!!.. Я кричу [… …], ребятушки! А дряконь … … , и под воду!

- Погодите. А выпить найдется? – попросил дон Текило.

Выпить нашлось без лишних разговоров.

Так как дон Текило был  благородных кровей, то есть умел пить и слушать одновременно, рассказ капитана продолжился.

- …Значить, у тамошьней скалы мы от дряконя оторвались! Но не надолго! Ентот гадь снова нась настигнуль! И снова за кормой, значить, примериваеться!.. ну, мы его…

Последовало описание битвы. Дон Текило, хорошо помнивший, как легко дракон Жарьярь разрушил Башню, не поверил ни одному слову. По словам капитана выходило, что дряконя-сластолюбца они, моряки, сами, значитьца, того этого… Скажем так, не зря король Буренавии Ягур Пятнашка говаривал: кто с мечом к нам придет, тот мечом и получит.