Известие об ожидающемся отбытии волшебника из Серой крепости вызвало переполох у всей Филони. Кто-то пожелал убедиться собственными глазами, что их курочкам, овечкам и свинкам более не угрожает никакое магическое усовершенствование. Комитет имени Моуси-Поуси, сдерживая слезы радости, привел собак, чтобы они хором пролаяли, по заученному магическому коду, мэтру Вигу прощальное напутствие. Кто-то, как всегда, что-то неверно услышал, и подумал, что в Серой крепости состоится распродажа имущества бывшего арестанта… А кто-то, как семейство де Рюм, лишь фыркал и ворчал, что, дескать, давно пора было этого мерзавца магического из Брабанса вышвырнуть…

Глухой пес грустно страдал, печально наблюдая, как несравненная Коко, помахивая хвостом, крутится около кареты хозяев своей хозяйки.

Девица Жанна прыгала по двору Серой крепости, радуясь всему и сразу.

Закусив крепкими неровными зубками леденец, Жанна остановилась посмотреть на каменного дона. Вокруг него суетились какие-то букашки, отчего истукан покрывался плотным ковриком зеленого мха, а рядом – всего-то шаг шагнуть, хлопотали другие таракашки, которые зачем-то складывали беленькие, черные и коричневые бусинки в странные узорчики, да так ловко, что в какой-то момент девушке подумалось, что она видит двух окаменевших преступников. Брр… Жанна потрясла головой. Открыла глаза, покрутила леденец за щечкой.

Нет же. Вот он, темно-коричневый камень, в который вдруг, на глазах у всех, превратился в полночь новолуния отъявленный негодяй дон Текило. А вот… какая-то другая зеленая от мха глыба, которую зачем-то уносят на себе трудолюбивые таракашечки.

Что бы всё это значило? – задумалась Жанна де Рюм.

Процесс размышлений протекал неторопливо, со скростью дрейфа континентов. Коко, понюхав юбку хозяйки, решила, что у нее есть время еще раз попращаться с глухим ухажером. Собственно, для собак слух совсем не главное… Мимо прошелестела бирмагуттская кобра, проползла по туфелькам Жанны, не вызвав никакой ответной реакции; госпожа Буше, не посмотрев, зацепила за руку девушки конец бельевой веревки, другой определила к кольцу для факела и принялась развешивать постирушку своего многочисленного семейства.

Все погрузились в какие-то свои жутко важные и необходимые дела. Леденец сосался. Люди хлопотали. Коко прощалась с ухажером. Виг орал на Буше. Буше выслуживался. Мэтр Адам пил от радости, что эпопея с заключением Вига, наконец-то, закончилась. Мэтр Панч пил за компанию. Господин Ломас – спаивал волшебников, чтоб разузнать их секреты. Бывший ивоветвянин, таки съевший дверь своей темницы и теперь беспрепятственно разгуливающий по Серой крепости,  ощупывал кареты отъезжающих, пробуя, какое ж дерево избрать символом своей веры…

Высокая сухощавая женщина в черном, наглухо застегнутом платье, чье лицо было скрыто плотной черной вуалью, прошлась по двору Серой крепости. Сегодня внутреннее пространство замка-тюрьмы имело вид уютный и очень домашний: разбросанные по каменным плитам соломинки, лошади, доски от сломавшейся виселицы, мельтешащие по своим делам люди, натянутые веревки с мокрым бельем, звери, люди, сложенные навершиями алебарды отдыхающих стражников, кареты отъезжающих, сундуки, снова люди…

На несколько минут «черная дама» остановилась рядом со «статуей» дона Текило. Прошептала по-иберрски что-то о том, что «всё приходится делать самому». Достала из недр платья флакон темного стекла, откупорила желтыми сухими пальцами крышку, осторожно перевернула сосуд на каменную глыбу…

- А я никому не скажу, - громко и довольно пообещала Жанна де Рюм.

Женщина в черном резко обернулась. Поняла, что ее манипуляции с окаменевшим заключенным не прошли незамеченными, и замерла. Демоны ее знают, о чем думала эта неразговорчивая вдова, которая слонялась по Серой крепости почти три недели, но так и не удосужилась завести знакомств или хотя бы объяснить, зачем она приехала на заседание суда? Давать показания? Так ее вроде как только ограбили… Да и вообще, если бы такая фигура мельтешила на балу-маскараде в Анжери, уж другие-то гости ее бы вспомнили, разве нет?

- Я вас сразу узнала, - хихикнула Жанна. – Только не поняла, что это вы.

В черном рукаве вдовьего наряда что-то мелькнуло. Серебристое? Стальное.

- А что вы мне сегодня подарите, чтоб я не рассказывала о вас? Мне ваш гребешок очень понравился. К нему бы еще такие же красивые бусики…

- Я подарю тебе… бусики, - низким хриплым голосом пообещала «вдова». – Подойди поближе, девочка…

Доверчивая Жанна сделала шаг – и притормозила, запутавшись в бельевой веревке. «Вдова» двинулась девушке навстречу – и тоже остановилась. При виде оскаленной пасти верной Коко.

Вовремя подбежавшая орберийская овчарка издала грозный, жуткий рык, вздыбила шерсть на загривке, прижала уши к голове, оскалилась и приготовилась рвать глотку за ненаглядную Жанну.

- Знаешь, - после секундного размышления проговорила «вдова», - у меня с собой нет бусиков. Может быть, ты сама купишь, что тебе по нраву? Держи, - и фигура в черном платье бросила наглой шантажистке тощий кошель. – Только забудь меня, ладно?

- Ладно, - пообещала добродушная Жанна.

И она, что удивительно, сдержала обещание. Забыла буквально через пять минут.

Да и как тут не забыть, когда на твоих собственных глазах… ух ты!!! Мама, папа, смотрите!!!

На вопли Жанны прибежали господа де Рюм, Буше, полдюжины стражников, ответственнейший господин Ломас, кобра, змея-погремушка и горностай-альбинос, - одним словом, достаточно свидетелей, чтобы потом подтвердить и засвидетельствовать: да, они собственными глазами видели, как каменный истукан, в который по неведомым причинам сверхъестественного порядка вдруг превратился заключенный и приговоренный к повешенью дон Текило Альтиста, вдруг раскололся на части и оплавился. Будто его кто-то ударил молнией или воздействовал магическим зельем. Но никакого файербола не было. И зелий никто на него не выливал. Так что все, что с иберрцем произошло – воля Богов.

Каких? ээ…

А сколько у меня попыток, чтоб угадать правильный ответ?

Пока обитатели и посетители Серой крепости думали  и гадали, что ж произошло с бедным камнем, «черная дама» уверенным, размашистым шагом дошла до ожидающего ее особу экипажа.

- В Ла-Фризе, - хрипло прозвучал приказ.

Кучер наемной кареты равнодушно кивнул. В Ла-Фризе, так в Ла-Фризе… Нно, поехали! Деньги заплачены, маршрут известный…

Правда, по дороге дама в черном платье куда-то пропала. Вместе со своей вуалью. Странное дело, правда? Вроде бы ее никто не похищал – да кто позарится на такие сухие кости да желтую кожу? А вот взяла, да и исчезла. И остановок в пути почти не делали, только лошадей меняли, спешили, от Филони до Ла-Фризе путь хоть  и не долог, но весной ведь главное в дождливую пору не угодить… грязи будет – не выплывешь! И вот будто поколдовал кто: садилась в Серой крепости в карету дама, а в Ла-Фризе из той же кареты вышел мужчина.

Такого же роста. Такой же сухой да изжелта-вредный. Такой же неразговорчивый и хмурый. Странное дело!

Хотя… чего ж тут странного? Деньги заплачены, так что пусть его идет своей дорогой. Куда бы она его не привела…

Узкая улочка. Серая брусчатка мостовой, темные стены домов, каменные и деревянные заборы, калитки…

Сухопарый мужчина в черном – такие одежды носят средней руки лавочники, аптекари, или даже вообще все унылые люди, независимо от достатка и рода занятий – видимо, хорошо знал обитателей неприметного дома на тихой улочке. Постучав в дверь и не дождавшись ответа, он прошел вдоль забора, завернул в переулок, толкнул дверь калитки… Как обычно, ее даже не трудились запирать. Будто никогда в жизни не боялись грабителей тихие скромные хозяева этого самого обычного дома.

Мужчина прошел в сад. Яблони тянули вверх голые коричневые ветви, c розовых кустов уже сняли зимние «одежки» - укрывавшие их от несильных морозов куски холста и покрывало из сухих листьев. На черной влажной почве виднелись следы метлы садовника, а рядом уже пробовали зеленеть травинки. Наглые, самоуверенные травинки…