— Я не совсем уверен, — сказал я. Хотя я был абсолютно уверен. Элен убила Мартина и Кристин Терри за изумруды и попыталась доплыть на «Буревестнике» сама. Но она тогда еще плохо была знакома с астронавигацией, и «Буревестник» наскочил на риф и затонул.

Молчание затягивалось, и тогда Мэнди спросила:

— Останетесь пообедать с нами?

— Спасибо, я боюсь опоздать на самолет.

Я успел на рейс до Гватемалы, переночевал в аэропорту, а рано утром вылетел в Белиз. Порт Белиз представлял собой захудалый тропический городок, напоминающий больше Африку, чем Латинскую Америку, с таким влажным и душным климатом, что даже для того, чтобы думать, требовались немалые усилия.

Мой адвокат мистер Брукс, громадного роста негр, говорил по-английски с мелодичным карибским акцентом. Находясь в Косумеле, я успел получить из Ки-Уэста документы на «Херувима» и теперь передал их Бруксу: чек на покупку, регистрационное свидетельство во Флориде, документы агентства по снабжению судна, свидетельство службы береговой охраны. Он изучил их и бодрым тоном заявил, что не предполагает каких-либо затруднений при определении в суде моего права на владение судном. Тем не менее на это потребуется какое-то время — месяца два или три.

— Отлично, — сказал я. — Я планирую оставить судно здесь до окончания сезона ураганов.

— Это очень разумно.

— Мне нужно являться в суд?

— Сомневаюсь. Сейчас, когда у меня все ваши документы, все сводится к простой формальности. И вообще я надеюсь, что мистер Обель, которого воровка леди наняла агентом по продаже вашего судна, откажется от этой роли. Во всяком случае, именно так поступил бы любой разумный человек, но мистер Обель сутяжник по натуре и ведет себя не всегда порядочно.

— Мне хотелось бы поговорить с мистером Обелем. Возможно, он сообщит какую-то информацию об этой женщине.

— Нет-нет, держитесь, пожалуйста, подальше от мистера Обеля. Скорее всего он вам ничего не расскажет либо наврет с три короба. И к тому же может сделать не имеющие никакого отношения к истине заявления в суде — о том, что ему угрожали, предлагали взятку и прочее. Это такой тип.

— А вы могли бы дать мне какую-нибудь информацию?

— Кое-что — да. Полиция получила заявление от мистера Обеля. Он сообщил, что к нему обратилась женщина и попросила быть ее агентом по продаже яхты. Она подписала договор и тут же покинула Белиз.

— Куда она улетела?

— В Новый Орлеан.

— Каким образом мистер Обель должен передать ей деньги после продажи яхты?

— Она оставила ему номер почтового ящика в Новом Орлеане. — Мистер Брукс что-то черкнул на клочке бумаги и передал мне.

— А вы могли бы достать мне копию договора, который она подписала с мистером Обелем?

— Надеюсь.

— Я оставлю вам чек до отъезда из Белиза… Кстати, как фамилия этой дамы?

— Разве вы не знаете?

— Я не знаю, каким именем она пользуется сейчас.

— Миссис Дэниэль Старк. Элен Старк. Я полагал, что она была…

— Моей женой?

— Скажем так — бывшей женой.

— Нет. Документы на судно были на мое имя, естественно. И она решила его использовать, чтобы одурачить мистера Обеля.

— Мистера Обеля вовсе не нужно дурачить, если перед ним открывается возможность нажиться…

— Мне хотелось бы взглянуть на мое судно.

— Тут, я думаю, проблем не возникнет, хотя вам придется пройти туда в сопровождении полицейского. Судно находится в малой марине на одном из Турнеффеских островов. Я назову вам лодочника, который свозит вас туда и обратно.

Мы договорились, что встретимся в этот вечер за обедом.

Лодочника звали Эндрю, и управлял он шестнадцатифутовым яликом с подвесным мотором. Это была неторопливая, приятная прогулка по многоцветным водам рифа.

Брукс уведомил полицию о моем визите, и сержант, одетый в белые шорты и рубашку, гольфы и кепи, встретил меня у муниципального дока. На его электрокаре мы доехали до вполне современной марины на другом берегу острова. Полицейский передал мне ключи от «Херувима» и остался ждать на краю пирса, услаждая себя мороженым, пока я осматривал яхту.

Многое из дорогого оборудования отсутствовало — было украдено, а скорее всего продано Кристин-Элен (уж не мистеру ли Обелю?): компас, секстант, глубиномер, хронометр, батарейки, пара парусов, ящик с инструментами. Не обнаружил N также ни судового журнала, ни журнала с записями личного порядка — вероятно, они были вышвырнуты за борт где-то на полпути между Нативити и Белизом. Не осталось следов пребывания женщины на борту, за исключением нескольких обрывков бумаги с арифметическими упражнениями по навигации да гребешка с несколькими волосками. Она пришла и исчезла, словно привидение. Я подумал, что она казалась странной вовсе не из-за независимости своего характера, а в силу собственной нереальности и иллюзорности. Хамелеон… Дымка…

Полицейский отказался принять от меня деньги, но позволил угостить его ленчем.

Да, конечно же, он помнил молодую леди; она пробыла на острове три дня. Очень привлекательна, горда — даже слишком горда. Какая-то загадочная женщина… держала себя как королева и считала, что должны исполняться все ее малейшие желания. Похоже, на всех, независимо от их положения и должности, она смотрела как на прислугу и заходилась от гнева, если кто-нибудь (естественно, он говорил о себе в этот момент) не проявлял должного подобострастия. Она не оскорбляла, однако…

— Однако что? — спросил я.

— По-моему, она расистка.

— Почему вы так решили?

Он пожал плечами.

— Возможно, я ошибаюсь.

— Скорее всего вы не ошибаетесь.

На следующее утро я прилетел в Майами, снял номер в отеле «Биг» и позвонил Луису Тирадо в его газету.

— Кто это? — спросил он.

— Дэн, — ответил я. — Старк. После молчания последовало узнавание:

— Гамлет!

— Как насчет того, чтобы позавтракать вместе?

— Надеюсь, платишь ты?

— Дело в том, что я на мели, Луис.

— Дело в том, что я занят, Гамлет.

— Ладно, выбирай место на пляже.

— У Рикардо.

— Господи, креста на тебе нет!

— Ты хочешь меня затащить в «Макдоналдс» или в пиццерию. Нет уж. У Рикардо.

— Это не то место, где завтракают.

— Я готов встретиться с тобой за ужином.

— За завтраком. У Рикардо в час дня.

Несмотря на итальянское имя, это был французский ресторан, который в путеводителе для гурманов можно было отметить одной звездочкой, но по ценам он вполне тянул на все пять. На столиках белые льняные скатерти, приборы из чистого серебра и хрустальные бокалы. На шее у официанта, ведающего винами, огромный железный ключ, а метрдотель доверительным шепотом сообщает, что сейчас поспела asperge[4], a fraise[5] сегодня сочная и вкусна. Меня направили в дальний зал вместе в теми посетителями, которые, по их представлениям, не отличат asperge от fraise.

Появившийся затем Луис реабилитировал меня, и мне было позволено вернуться в главный обеденный зал.

— А ты чего ожидал? — отреагировал Луис. — Вид у тебя явно придурковатый. Здесь тебе не какая-то забегаловка. Ты завтракаешь у Рикардо! Мне стыдно, что меня видят в твоей компании! Поэтому я закажу то, чего нет в обеденном меню.

Он заказал truite au bleu[6], а я бифштекс au poivre[7].

— Глупо. Теперь тебе придется заказывать две бутылки вина — белого и красного.

— Я собираюсь пить молоко.

— Молоко во французском ресторане? У Рикардо?

— У меня больной желудок, Луис.

— Ты отдашь вино мне.

— Как поживает Ясноглазка?

— Кто?

— Ясноглазка. Девушка, которая была с тобой в тот вечер, когда пришла «Калиопа».