Искусство, которое еще недооценивается за границей, но высоко ценится японцами, — изготовление кукол. Искусное ремесло эпохи Эдо в изготовлении кукол и сегодня широко распространено и пропагандируется, особенно в связи с развитием торговли и туризма. Конечно, теперь они изготавливаются в большом количестве и продаются по относительно низким ценам, но довольно часто оказываются посредственного качества и не слишком высокого вкуса, если исходить из тех образчиков, которые обычно продаются в аэропортах и больших магазинах.

В Японии роль куклы связывается не только с детством, хрупкими воспоминаниями о прошедшем или же о путешествиях. Кукла — предмет, наделенный символикой. Этот предмет очень популярный, его смысл и качество исполнения высоко оцениваются знатоками. Изготовление кукол может быть одним из семейных увлечений, которое свидетельствует об умении и вкусе хозяев дома. В зависимости от материала, из которого делаются, от того, одеты ли, от того, каких персонажей представляют, различаются виды кукол. Каждая провинция и каждый регион имеют свой особенный тип кукол — от знаменитых кокеси, деревянных цилиндров из Тохоку, до глиняных кукол из Хаката, сердца современной Фукуока. Всемирно известные укио-нингё, сделанные из дерева или набитые тряпками, затем окрашенные в белый цвет, облаченные в яркие кимоно, изображают гейшу и соблазны мира наслаждений. Менее известные иностранцам, но более дорогие и изысканные — куклы, изображающие персонажей театра Но. Например, госо-нингё — детские фигурки с большой головой, в роскошных сценических костюмах — нарядные близнецы тех кукол, которые изображают голеньких пухлых младенцев и служат амулетами. Миниатюрные копии больших кукол из театра Бунгаку, они каждым жестом и богатой гаммой костюма ассоциируются с тем или иным литературным образом или сюжетом.

Великолепие, материальное и духовное значение кукол отмечаются праздником кукол (хина мацури), который начиная с эпохи Эдо проводится ежегодно 3 марта. Таким образом воздается должное достоинствам сыновнего благочестия и верности. Куклы в те времена (хина-нингё) не были игрушками, они изображали императора и императрицу, их придворное окружение, музыкантов, стражу. Подобные статуэтки, около полутора десятков, располагались на пяти — семи этажерках и демонстрировались в день праздника. Этот культ, поощряемый конфуцианством, объединился со старым синтоистским ритуалом очищения. Злые духи в этом ритуале переносились колдунами в непрочные тела бумажных кукол, которые затем выбрасывались в речные воды. В наши дни смысл древнего ритуала подзабылся, и праздник стал семейным, в нем обязательно принимают участие девочки.

Скульптура эпохи Муромати относится к величайшей эпохе буддийского возрождения и сохраняет дух предшествующих эпох, но в ней проявилась и новизна, если не прямое влияние, несколько чувственного стиля китайской пластики эпохи Сонг (XI–XIII вв.), который в значительной мере ощущается в произведении «Каннон, созерцающая водопад такими».

Все выглядит так, как если бы преисполненность особыми чувствами, взращенная в тени, с которыми в своих маленьких павильонах японцы смаковали чай (тясицу, тясэки), предполагала отказ от любой излишней скульптуры. Дзэн-буддизм, действительно, не верил в действенность изображений; самое большее, он терпел их в качестве образов, не выражавших божественное начало, во имя поощрения верования народа. За неимением изображения богов довольствовались изображениями священников и патриархов. Им посвящали свой талант скульпторы эпохи Муромати; в то же самое время, изготавливая маски театра Но, они раскрывали бесконечные изменения человеческого лица и искали новых выражений. Театр Но, истоки которого восходят к пляскам и пантомимам эпохи Фудзивара, приобрел свой подлинный размах благодаря деятельности Канъами Киоцугу сотоварищи. Маска должна была соответствовать глубине драматических ситуаций на сцене, выражать определенное психологическое состояние, обогащаться нюансами, что достигалось бы благодаря простому изменению направления освещения при изменении положения головы актера. Таким образом, маска могла приобретать разные выражения, но сила воздействия этих личин стала определенной с того момента, когда на них было зафиксировано одно-единственное эмоциональное выражение, например сдержанная радость или сдержанная печаль. Маски заботливо сохраняются, передаются среди актеров из поколения в поколение, ими и сегодня пользуются актеры театра Но.

Несмотря на интересные достижения искусства скульптуры, разочарование буддизма в «объемных изображениях» повлекло за собой его упадок, поскольку оно зародилось вместе с буддизмом и сопровождало его развитие, следовательно, потребность в нем была ограничена. Действительно, синтоизм не интересовался скульптурой, и если со временем им и вдохновлялись художники, исполненные гуманистического реализма, то это всего лишь свидетельство ассимиляции буддизма, которому, согласно синкретическим теориям, синтоизм и предшествовал.

Золотой век синтоистской скульптуры относится к эпохам Хэйан и Камакура. Эти синтоистские божества с наивным и меланхолическим выражением лица, изображенные сидящими, задрапированными в одеяния, указывающие на их пол и ранг, незаметно вступили в мир смертных. В этом отношении они противоположны буддийским бесполым и улыбающимся богам, которые возвышаются над человечеством.

Более древние и, без сомнения, самые красивые синтоистские изображения относятся к IX веку; они сохранились и сегодня в храме Якусидзи в Нара: принцесса Накацу, бог Хатиман в облике буддистского священника и обожествленная императрица Дзингу составляют колоритный ансамбль.

Синтоистская скульптура остается, однако, эпизодическим явлением, блестящим, но мимолетным приложением к постулатам, определенным согласно учениям буддизма и присущим ему вдохновением. Сами же буддисты вплоть до эпохи Мэйдзи поддерживали объединение скульпторов (буцуси), которые пользовались покровительством храмов.

Религия, зафиксировавшая свои положения в текстах, буддизм (за исключением дзэн-буддизма, благосклонного к живописи, то есть к непосредственному индивидуальному выражению мировосприятия, которое он допускает) обладает строгой иконографической традицией; различные техники скульптуры следовали этой иконографии на протяжении столетий.

В соответствии с буддийским богословием сам Будда (Буцу), или Будда будущего (Нёрай), определяется чертами, обозначенными на японском языке понятиями из санскрита: Сяка (Шакьямуни), Русяна (Вайрочана), Амида (Амитабха), Якуси (Бхасайя-гуру). Будда изображается в облике молодого священника, его кудрявые волосы уложены и завязаны в узел; фигура без украшений, драпированная лишь простым ниспадающим монашеским одеянием. Уши, чересчур удлиненные, отягощены драгоценностями, которые он носил тогда, когда был принцем и жил в роскоши при дворе своего отца. Несколько произведений эзотерического буддизма (миккё) изображают его увенчанным диадемой, в одежде, усыпанной драгоценностями, но таких изображений Будды немного.