Холодное оружие в Японии классифицируется по нескольким общим категориям в зависимости от длины и ширины. Сабля, правильное название которой катана, представляла собой длинный клинок с одним лезвием и была по преимуществу боевым оружием. Ее носили слева, вложив в пояс лезвием кверху; следовательно, прежде чем вступить в бой, его надо было повернуть.

Ношение катана обычно сопровождалось ношением второй, короткой сабли вакидзаси. Вместе с катана («длинный») эта короткая сабля составляла пару, эта пара называлась дайсё («длинный и короткий»). Самурай всегда держал короткую саблю на своем поясе с противоположной стороны от катана, и во избежание серьезной неприятности их полагалось снимать, прежде чем войти в дружеский дом. При помощи маленькой сабли самурай, спасающий свою честь, вспарывал себе живот (сэппуку), при этом кто-нибудь из приближенных немедленно обезглавливал его длинной саблей. Церемониальная сабля (тати) отличается от боевых сабель наличием двойного лезвия, а также тем, что ножны подвешивались к поясу, на кончик клинка надевалось круглое навершие, повернутое книзу. Очень длинной саблей (дзимтаси) действовали, удерживая ее обеими руками.

Кинжалами (тан то), которые ювелиры украшали особенно искусно, и маленькими кинжалами для рукопашного боя, которые носились сбоку (мэтэдзаси или ёроидзаси) или же на груди (кайкэн), пользовались по преимуществу женщины; это оружие дополняло арсенал. При помощи маленького кинжала (кайкэн) женщины спасали свою честь, перерезая артерию на горле (дзигай) жестом, исполненным героизма, каким совершал сэппуку самурай. Сабли, символы принадлежности к классу и духу этого класса, передавались из поколения в поколение: их торжественно вручали подросткам, когда тем исполнялось пятнадцать лет, чтобы отметить принадлежность мальчика к статусу самурая. Эти сабли приходили на смену маленьким саблям, украшенным гербами, которые вручались ребенку, достигшему пяти лет (камисимодзаси), такие сабли, в свою очередь, заменяли миниатюрным, с амулетами, оружием (мамори катана), которым опоясывали двухлетнего ребенка самурая.

Украшение оружия свидетельствует об особом отношении к нему, и это отношение соответствует той степени важности, которая оружию придавалась. Каждая деталь оправы или лезвия была произведением искусства. Застежки, которыми соединяют доспехи (когай), ручка (кодзука) маленького ножа (котана), который помещается в гарду сабли, украшения заклепок (менуки) образуют «предметы трех мест» (ми токоро моно). Они всегда изготавливались и украшались одним и тем же чеканщиком.

В XVIII веке Ёкоя Сёмин (1670–1733) создал свой личный стиль: он работал исключительно по заказам «с улицы» (матибори) и не поддерживал официальный стиль традиционных чеканщиков из семьи Гото. Умэтада Миёдзин со своей стороны добавил к гардам (цуба) украшения с мотивами, которые использовались в производстве тканей (нуномэдзоган), и специализировался на технике глубокого рельефа (таканикубори).[41] Увеличение спроса определяло рост количества мастерских. Как и в производстве керамики, стали развиваться провинциальные центры: Хиго неподалеку от Кумамото в Кюсю, Хаги в Нагато. Там применялась техника окрашивания металлов (сякудо), использования ценных сплавов на основе золота и серебра (сибуити), инкрустация медью и латунью (хондзёган).

Роскошное оформление невозможно было без высокого качества клинка. Клинки изготовлялись иногда только из стали (мукугитай), иногда из перемежающихся слоев стальных и железных пластин; лезвие и острие всегда были из стали. Завершению работы над клинком придавалось особое внимание: тщательная полировка занимала приблизительно пятьдесят дней и делалась на плоском камне, без использования мельничного жернова. Затем клинок подвергался испытаниям. Но для того, чтобы клинки были признаны хорошими, они должны были разрубить несколько пластин меди.

Именно высокому качеству своих сабельных клинков и огромному разнообразию гард японская металлургия обязана своей высокой репутацией. С XV столетия Япония экспортировала в Китай десятки тысяч клинков, эту торговлю перехватывали пираты и самостоятельно вели ее на протяжении XVI века. Китайский трактат начала XVII века, посвященный ремесленным техникам и использованию даров природы (Чэнь конгкай ву), восхваляет «стальные клинки варваров страны Ва», подчеркивая, что они «могли отрубить даже кусок нефрита».

Невероятно бурная эпоха Асикага придавала сабле столь же исключительную значимость. Правила ее ношения были регламентированы до мельчайших деталей. Воины высокого ранга (выше пятого) могли носить ножны, в которых использовался декор с употреблением серебра (сиратати), в то время как воины, принадлежавшие к более низким рангам, имели право только на ножны, отделанные лаком (куродзукури). Именно с эпохи Асикага распространяется обычай носить два меча. До тех пор на практике среди низших классов сохранялся обычай из предосторожности носить саблю (катана) без гарды, в то время как знатные лица гордо носили более длинную саблю, или тати, которая в силу обстоятельств превратилась в обычное церемониальное оружие. Но постепенно обычаи изменились, и простые буси могли владеть в свою очередь саблей с гардой: с тех пор они носили дайсё.

Гарды приобретают тогда новую значимость. Знаменитый кузнец Гото Юдзо (1440?—1512) основал династию чеканщиков, которая на протяжении семнадцати поколений (вместе с многочисленными боковыми ветвями этой семьи) процветала вплоть до XIX века. Особенно известен был Канэй (жил на рубеже XV–XVI вв.), благодаря своему особому способу декора с использованием горельефа. Школа Миотин, семья оружейников двора с XVII века, специализировалась на изготовлении чеканки и применяла в декоре цуба технику наложения слоев, которую до того использовали только для клинков. Эта школа подарила Японии выдающегося художника Нобуэ (1485?—1564?).

Если XV–XVI столетия отмечаются как золотой век оружейного производства, то именно в эпоху Камакура это производство становится таким, каким оно нам известно сейчас. Тогда воины искали тонкости клинков, были созданы единые доспехи, забота об изысканности дополнила заботу об эффективности защиты. Без сомнения, именно в этот момент большой, почти прямой меч (тати) породил саблю (катана); у ножен теперь были не кольца для подвешивания к поясу, а лишь простая опора (куниката) для фиксирования шнура, протянутого в поясе. Гарда была тогда еще маленькой и прямоугольной (ситоги) или сделанной из кожаных дисков (нэрицуба), как и доспехи, которые обязаны были своим совершенствованием эпохе Фудзивара (X–XII века). Однако даже улучшенные доспехи все же не обеспечивали полной защиты.

В замечательном хранилище Сёсоин мы еще можем обнаружить образцы вооружения в эпоху Нара. Сабля в те времена еще не считалась полноправным оружием. Речь шла главным образом о больших широких рубящих мечах (тати), которые подвешивались к поясу при помощи двойного кольца, зафиксированного на ножнах. Все детали меча украшались в техниках китайских или корейских образцов — инкрустация, зернь, лак, ажур, чеканка.

В легенде упоминается дар из семи мечей, преподнесенный королем Пэкче двору Ямато в III веке, речь идет о мечах с одним лезвием, изображения которых мы неоднократно встречаем на китайских барельефах и в гробницах эпохи Хань. Они отличаются от обоюдоострых мечей, которые в Китае использовались в эпоху Сражающихся царств. Трудно было бы точно определить время появления искривленных лезвий. Наиболее древними свидетельствами на Дальнем Востоке, возможно, являются искривленные ножны, найденные на равнине Ордос, которые, без сомнения, принадлежали варварам. Варвары часто осаждали земли вблизи Великой Китайской стены, и вооружение их было хорошо известно жителям побережья Кореи. Происхождение сабли, конечно, было связано с континентом, но с течением времени японские металлурги превзошли своих первых учителей и создавали изделия, отличавшиеся бесподобным искусством в техническом и художественном отношении. Они и сейчас считаются наилучшими в своем роде.