Горожане (хонин) — особый класс, согласно конфуцианской иерархии, горожане находились ниже сельских тружеников. Если ремесленники, которые занимали третью ступень в этой иерархии по своей значимости, после знати и крестьянства, продолжали пользоваться некоторым уважением, так как считались людьми полезными, то торговцам открыто выражалось пренебрежение. Помещенные на самой нижней ступени конфуцианской иерархии, они подвергались нападкам и презрению со стороны правительства; возможно, впрочем, именно это их спасло от контроля власти, который царил в регулируемой государством экономике. Положение становилось сложным и парадоксальным, поскольку даймё, противопоставленные в иерархии этим людям, живущим благодаря прибыли и ростовщичеству, все больше зависели от них, будучи их должниками. Особый образ жизни даймё, предписанный сёгунатом и требующий больших затрат, приводил к тому, что они оказывались беспомощными перед своими кредиторами, которые выполняли в то же время и функцию их банкиров. После уничтожения торговых ассоциаций, лишенных взаимной защиты, в Эдо и Осаке с конца XVII века стали вновь появляться гильдии: во время сёгуната Токугава Цунаёси 10 гильдий в Эдо (Эдо-но токумидойя) получили официальное подтверждение в 1694 году, эта же благосклонность распространилась вскоре на 24 объединения Осаки. Эти меры привели к тому, что в 1721 году сёгун Ёсимунэ признал торговые ассоциации {кабунакама). Конечно, они оставались под надзором сёгуната, который официально устанавливал цены, ежегодно они должны были выплачивать лицензионные сборы (ундзё, ниогакин), взамен которых получали официальное поручительство, предполагающее защиту, весьма ограниченную. Некоторые монополии (дза), как, например, по производству шелка или золота, также были признаны. Эта монетарная экономика была основана на биметаллизме,[20] и денежное обращение не помешало развитию коммерции, именно тогда была заложена основа преуспевания многих современных фирм, тогда-то и возникших. Мицуи — основатель могущественной корпорации — был, например, производителем сакэ, обосновавшимся в 1620 году в провинции Исэ. В 1673 году он переехал в Эдо и с 1690-го стал финансовым представителем сёгуна и императорского дома. Возвышение Коноикэ происходило точно так же: первоначально они были скромными продавцами сакэ, но к концу XVII века управляли делами приблизительно сорока даймё. Состояние Сумитомо, напротив, было основано на торговле металлами; после того как были образованы мастерские по обработке меди в Киото и Осаке, Сумитомо стали правительственными чиновниками и контролировали монополию меди и эксплуатацию горной разработки Бэси в Эхимэ-кэн на Сикоку (1791).

Несмотря на препятствия, которые создавались для любой новаторской деятельности уже закоснелой правительственной системой, Япония эпохи нового времени с начала XVIII века уже столкнулась с незнакомым прежде явлением: получила первые опыты в сфере промышленности. Крупным городам, находившимся под непосредственной властью сёгуна, предоставлялись условия, благоприятные для развития новой деятельности. Прямое подчинение сёгуну и возможность всегда обратиться к нему с просьбой о вмешательстве создавали равновесие между могуществом горожан и могуществом даймё. Если разногласия между ними не разрешались мирным путем, то обе стороны брались за оружие, и силы примерно были равны.

Развитие сети дорог позволило д<}биться роста экономических связей в стране. Пять главных путей Японии, обслуживающих самые развитые провинции, сходились на знаменитом «Японском мосту» (Нихонбаси), расположенном в центре Эдо — главной ставке сёгуната. На всем протяжении пути для удобства путешественников были созданы почтовые станции. Каждая смена должна была принимать точно определенное количество путешественников и верховых животных: 100 человек и 100 лошадей на дороге Токайдо; 50 человек и 50 лошадей на пути Тюсандо; 25 человек и 25 лошадей на других дорогах. Если во время путешествия лошадей не хватало, их можно было достать, реквизируя в соседних деревнях у частных лиц (сукэгояки), заранее указанных бакуфу. В качестве меры безопасности на каждой станции были организованы полицейские участки. Стража была вооружена огнестрельным оружием и контролировала движение на дорогах в стратегически важных пунктах. Это делалось и в целях предотвращения возможного нападения мятежных вассалов на правительственную резиденцию.

Речная навигация или каботажное плавание в это время также становятся популярны. Этот способ передвижения широко использовался при ежегодных перевозках большого количества риса, которым выплачивался налог. С первой четверти XVII века баржи (хигакикайдзэн) из криптомерии или бамбука, способные принять груз от 200 до 300 кокю риса, доставляли в Эдо путем каботажного плавания лес, хлопок, сакэ, сою. Постепенно моряки осмелели, ив 1671 году первые корабли из провинции Муцу появились в Эдо, проплыв вдоль берегов Тихого океана, часто неспокойного в этих областях. В следующем году они попытались пройти через Японское море и пролив Симоносэки. С тех пор морские маршруты были проложены и разные грузы стали перевозиться вокруг Японии.

Почта обеспечивала быструю доставку денег или небольших пакетов. Для этих целей содержалась служба курьеров (хикяку), делившаяся на три группы в зависимости от того, кому они служили: бакуфу (цуги бикяку), даймё (даймё бикяку) или городам (мати бикяку). Три раза в месяц почта соединяла по дороге Токайдо главные города — Эдо, Киото и Осаку. Специальный курьер на службе правительства и даймё преодолевал за несколько дней «точно шесть дзороку» — около пятисот километров между Эдо и Киото.

До середины XIX века жизнь в Японии протекала относительно спокойно, но этот покой был создан искусственно, он сохранялся благодаря жесткой изоляции от любых зарубежных стран. Можно только предполагать, что именно тогда, когда первые европейские колонизаторы начинали завоевывать территории на Юго-Востоке Азии, Япония намеревалась стать великой державой. В 1604 году Токугава Иэясу даровал некоторым торговым кораблям («с красной печатью», сюинсэн) официальное разрешение пересекать моря, чтобы вести торговлю с другими странами Востока. До 1635 года (дата, с которой начинается закрытие страны для чужеземцев) было выдано более трехсот таких лицензий и около 80 тысяч человек устремились по дальневосточным морям к приморскому побережью Юго-Восточной Азии. Даймё Сикоку, Симацу, Мацуры, Аримы, а также города Киото, Осака, Сакай, Нагасаки снарядили свои корабли, на которых они вывозили серебро, медь, железо, предметы роскоши, в том числе веера и лаковые изделия, холодное оружие, доставляли в Японию шелк, хлопок, шерсть, медикаменты, пряности. Некоторые торговцы — искатели приключений оставались в ведущих торговых центрах, от Китая до Суматры они основывали «японские города» (нихон мати), в которых насчитывалось от 100 до 1000 обитателей, но они несли с собой мощную японскую жизненную силу. Однако постепенно Япония закрыла свои ворота для любых иностранных купцов, были они китайцами или европейцами. В 1635 году занавес закрылся окончательно: японцы, оказавшиеся за границей, уже никогда не могли вернуться на родину, как и обманутые иностранцы — португальцы, англичане, голландцы — не получили разрешения покинуть Японию. Маленький остров Десима, находившийся рядом с портом Нагасаки, оставался единственной дверью, открытой во внешний мир. Яростный мятеж Симабара, вспыхнувший двумя годами позже (1637), только убедил сёгунат в твердости своего решения: восставшие в основном были христианами, и в сознании новых властителей Токугава христианство было дискредитировано еще раз, они окончательно уверились во мнении, что иностранное влияние чревато только беспорядками и опасностью. Япония с тех пор замкнулась на себе; ни один из последующей череды сегунов не осмелился изменить это решение.