Состояние и объем внутренней торговли известны плохо, так как большинство источников — из Константинополя. Все же известно, что некоторые районы империи были знамениты своей продукцией, которая использовалась внутри империи. Передняя Азия производила большое количество зерна, которое перевозили по морю из одного порта в другой, и если его не хватало, как, например, случилось в 1037 г., хлеб привозили из Эллады, с Пелопоннеса или из катепаната Италия. Фракия поставляла рогатый скот и свиней, которые живыми привозились на скотобойни, в частности на скотобойни Константинополя. Вифиния была известна своими баранами, Калабрия — тутовыми деревьями, залив Никомедии изобиловал фруктами, на островах добывали мастику, на Сицилии — шафран, на Писидии — камедь, на Пелопоннесском полуострове производили одежду и ковры, а также, есть свидетельства об этом, как и на Анатолии, льняные и хлопковые ткани и окрашивали их, в Керасу на Черном море, к востоку от Трапезунда, — квасцы.

Средствами международной торговли были морская торговля и византийская монета. Морская торговля имела свой свод правил, называвшийся «Nomos Rodios», или «Закон родосцев», который произошел от знаменитого античного сборника: фрахтование, вопросы составления копий займа, ответственность судовладельца, аварийные ситуации — все было предусмотрено. У каждого корабля был свой собственник или арендатор, который мог и не быть капитаном. Капитан же был абсолютным хозяином на корабле, но и он должен был соблюдать правила. Жалованье капитана и его экипажа были четко определены: капитан получал два жалованья матроса, офицеры, старший помощник, начальник плотников и рулевой — полтора, кок — половину. Торговцы сопровождали свой товар. Если груз был поврежден соленой водой, капитан нес ответственность за потери, так как он должен был следить за внешним видом перевозимого товара. Если же груз был полностью потерян, то собственник корабля отвечал за пятую часть стоимости товара, если речь шла о деньгах; за десятую — если это было золото, жемчуг или шелк, даже если речь шла о шелке-сырце. Такие обязательства не касались менее ценных товаров, например зерна или масла. Стоимость корабля достигала 50 номисм за 1000 модиев или 30, если корабль был старый. Морские путешествия были опасны из-за волнений на Средиземном море и плохого снаряжения кораблей. Морские перевозки были запрещены с октября по март, но в Черном и Эгейском морях и в другие месяцы были возможны бури. Пиратство было постоянным в обоих морях, и берега изобиловали людьми, грабившими останки кораблей. В портах обрезали канаты и воровали якоря. Таким образом, вложения в корабли были достаточно рискованными.

Торговая стоимость товаров постоянно изменялась, и за товар платили наличными, зная, какое значение Византия придает своей денежной системе. Денежная система Византии была монометаллическая, золотым эталоном была номисма в 4,48 грамма, одна семьдесят вторая от предположительного размера римского ливра; в XIII в. номисма стала называться иперпиром и получила серебряный и медный эквивалент: 1 номисма = 12 милиарисиям серебра (2,24 грамма) = 24 кератиям серебра, 1 милиарисий = 2 кератиям = 24 фоллиям меди, 1 кератий = 12 фоллиям.

Наличными деньгами были золотой ливр в 72 номисмы, серебряный ливр, равный 5 номисмам, золотой кентарий из 100 ливров.

Подати, выкуп и часть жалованья выплачивались государством в денежном виде, также и налоги собирались в номисмах, но покоился ли внутренний рынок в той степени, как об этом говорят, на монетарной экономике? В VI в. персы, окружившие Амиду, рассказывает Захарий Ритор — сирийский хроник, «запретили византийцам, жившим в городе, выходить на рынок, который располагался около крепостных стен, крестьяне из деревень, приносившие вино, хлеб и другие продукты, входили в город в сопровождении персидского всадника, чтобы никто не осмелился продавать им или покупать у них то, что он хочет» (J. Ghanem). Существование торгового обмена на уровне маленького города не вызывает сомнений. Это ясно проявится пять веков спустя в другой части империи — в Лангобардии. В 1064 и 1068 гг. крупный собственник, архиепископ Сиронто продал богатому монастырю Святой Марии Тремити в два захода две трети одной солеварни и получил в качестве оплаты в первый раз — скарамангий (придворная одежда) из шелка и золотых нитей и икону, а во второй раз — другой скарамангий стоимостью в 20 номисм и икону Богородицы, оцененную в 30 номисм. Такую же трактовку дают статье русско-византийского договора 944 г., которая устанавливает цену за рабов, купленных у русских, в два куска шелкового полотна, и соглашению между Византией и печенегами, по которому за каждую операцию против русских в защиту Херсонеса платили обыкновенным шелком в виде лент или тканей пурпурного цвета, золотым шитьем, перцем и кожами. Еще в X в., в период, когда было достаточно наличных денег, из Константинополя к королю Италии отправился протоспафарий Епифаний с ценными одеждами: часть предназначалась для оплаты путешествия чиновника, другая была преподнесена латинскому союзнику империи, чтобы он купил дружбу мятежных лангобардских принцев, остаток вернулся в Константинополь. Подобную стоимость давали всем ценным одеждам — императорским, литургическим, которые преподносились в дар монастырям или церквям набожными дарителями. Понятно, почему жалование крупных чиновников платилось из казны в номисмах или одеждой. И то и другое было средством платежа. Возможно, что золотые монеты слабо циркулировали в империи за пределами налогового округа. Но это всего лишь гипотеза.

Византийская золотая монета, выпущенная в конце VII или в начале VIII в., кажется, имела соотношение золота примерно 96 или 93 процента и постепенно вес ее уменьшался: она была стабильной в середине XI в., затем в правление Никифора III Вотаниата упала в среднем до 9 каратов (вместо 24) в монетах, содержащих 40 процентов золота, 52 процента серебра и более 8 — меди. Милиарисий содержал не более 50 процентов чистого серебра. Это двойное серьезное ухудшение было вызвано нехваткой драгоценных металлов и дефицитом имперских финансов. Комнины произвели девальвацию несколько лет спустя: отныне номисма лишь на треть состояла из золота и на две трети — из серебра, милиарисий прекратил существовать и был заменен новой вогнутой монетой — биллоном, состоявшим лишь на 6 процентов из серебра. Палеологи сделали последний шаг к бездне, сократив золото до четверти, потом — до трети, но вместе с тем они сохранили вес иперпира не менее двух граммов. Но это не помогло победить западные золотые монеты, особенно венецианские дукаты или флорентийские флорины, захватившие рынок. Иперпир стал разменной монетой, Иоанн VIII (1425–1448 гг.) выпустил его больше, чем монет из серебра и меди.

Это печальное развитие византийской монеты непосредственно отразилось на экономическом спаде, длившемся с конца XI по XV в. Завоевание сельджуков в Передней Азии, лишившее Константинополь большой части хлебных запасов, отрезало многие жизненно важные для столицы торговые пути, в то время когда итальянские торговые флоты стали многочисленными и все чаще стали появляться на византийских берегах, объявляя о Крестовых походах, перевернувших торговлю на Востоке во вред Византии. В 1082 г. Алексей I, ослабленный войной против турок, надломленный вторжением на Балканах и атакой норманнов в Эпире, под угрозой норманнского нашествия попросил у Венеции финансовую помощь и флот. Десять лет после этого император выплачивал долги, разрешая Венеции в некоторых городах платить 10 процентов от прибыли, что привлекло в империю других торговцев. Скоро венецианцы заняли в Константинополе вакантное место Амальфи, освобожденное после норманнских волнений. В 1111 г. Пиза получила право платить 4-процентный таможенный сбор и создать свою факторию в Константинополе. Менее одного века спустя генуэзцы, в свою очередь, устраиваются в византийской столице и постепенно добиваются таких же таможенных льгот, что и венецианцы. Императоры много раз пытались отменить привилегии итальянцев, но были вынуждены их восстанавливать. Так, крупная торговля была выпущена из рук, в Константинополе появляются настоящие колонии со своей администрацией, но вместе с тем они платят большие сборы, часто произвольные, которые компенсируют уменьшение налогов.