«То, что нравится правителю, — имеет силу закона» — эта фраза, приписываемая Ульпиану, римскому юристу начала III в. н. э., вошла во время кодификации в «Дигесты», или «Пандекты», утвержденные Юстинианом. Одновременно этот император в одной из статей своего «Кодекса» поместил исторически неверный принцип, который гласил, что римский народ законом окончательно передал свою власть императорам. Начиная с IV в., когда Константину было присвоено исключительное право трактовать законы, воля императора стала в империи единственным источником права. Некоторую роль, как и в прошлом, продолжают играть обычаи, но они не могут соперничать ни с законами, ни со здравым смыслом. Это последнее понятие, выделяемое отцами церкви, было окончательно закреплено позднее при Юстиниане. Итак, император — высший судья, судить — это его первостепенная обязанность, и, добавляет «Эпанагога», кодекс IX в., в предисловии, главы различных служб судят на основании его полномочий. В случае апелляции он может пересмотреть приговор: путь подачи жалобы или прошения императору открыт для любого человека, богатого или бедного. Этот путь позволяет каждому, кто страдает от несправедливости, взывать к нему, это правило, обнародованное новеллой Льва VI Мудрого, всегда оставалось в силе. С другой стороны, следуя доктрине античного Рима, любой чиновник, представитель верховной власти, руководит судом, компетенция которого простирается на административные споры и на уголовные дела. В целом правосудие в империи не являлось отдельной службой, хотя, конечно, известны отдельные должности, исключительно с судебными функциями. Именно так объясняет комментатор конца XII в. Феодор Вальсамон: «высшие чиновники [Константинополя и провинции], которые возглавляют суды, не обязаны знать все законы в совершенстве, их функции совсем другие; поэтому если некоторые из решений обязаны своему появлению их некомпетентности, то для них это простительно», но когда речь идет об их помощниках, это не так, потому что они — «профессиональные юристы, которые отвечают за выносимые приговоры».

Функцию судьи император исполнял двумя способами: решениями, принимаемыми с советом — консисторией, — который получал апелляции из всех судов империи, и рескриптами, отвечавшими на запрос или жалобу магистрата или частного лица. Магистр оффиций начиная с V в. обладал судебной властью над всеми службами дворца. В юрисдикции квестора от имени императора находилось рассмотрение апелляций. Более широкой юрисдикцией обладали префекты преториев. Так, Анастасий в начале VI в. доверял пост префекта претория Восток выдающимся юристам. Правители провинций, прежде всего гражданские, а затем и военные (дуки или экзархи), после административной реформы (VI и VII вв.) проводили публичные судебные заседания в окружении заседателей в главных городах своих округов, где они принимали апелляции нижестоящих судов. Но сторона, которая требовала возмещения какой-либо денежной суммы имела намного больше шансов выиграть процесс, если она обещала канцеляриям дуки треть от этой суммы (можно привести один пример провинции Египет). Тем не менее в раннюю эпоху у императоров было две заботы: чтобы правосудие было регулярным, а судьи — компетентными и неподкупными, самые известные выходили из корпорации адвокатов.

Исчезновение крупных служб в VII в. и изменение управления повлекли за собой значительные перемены в работе судебной власти. Эпарх, префект Константинополя, стал главным судьей империи, koiaistor, который до реформы надзирал за перемещающимся населением, переполнявшим столицу, значительно расширил свою компетенцию, поскольку получил право предавать суду императора управляющих провинциями. В императорском суде функции следователя и представителя обвинения отправлялись сакелларием, главой канцелярий и императорской казны, исполнение приговора было доверено эпарху Константинополя. Сам император исполнял непосредственные функции верховного судьи, а для решения некоторых дел он создавал чрезвычайные суды: в 802 г., например, пишет хронист Феофан Исповедник, Никифор I во дворце Магнавры собрал и возглавил комиссию, задачей которой было проверить права тех, кто утверждал, что добился освобождения от налогов в правление императрицы Ирины (797–802 гг.), и заставить платить тех, кто вышел за рамки предоставленных прав. Иногда император судил лично. Так, Лев Армянин в палате Лавсиак наказал эпарха, который отказался судить случай прелюбодеяния; Михаил II приказал искалечить турмарха Сицилии, который похитил монахиню; Феофил каждую неделю принимал жалобы, когда въезжал на лошади в церковь Влахерны. В любом случае, явная непоследовательность правосудия, безусловно подверженного произволу, которая длилась эти два века переходного периода и волнений, привела к реорганизации аппарата правосудия Василием I и его сыном Львом VI. Независимость судей от имперских агентов и аристократии достигалась тем, что они получали достаточное жалованье, но от судей требовалось хорошее знание права, клятва всегда служить истине и письменное заверение приговоров их собственной подписью. Существовавшая раньше консистория, или совет императора, преобразовалась в имперский суд (basilikon kriterion). Он состоял из высших чиновников и главным образом представлял собой суд для апелляций и кассаций. Koiaistor, который раньше назывался квестор, отныне возглавлял суд, который занимался, в частности, случаями подделки документов, делами наследования, завещаниями и брачными делами. Он по-прежнему осуществлял надзор за жителями провинций, приехавшими в Константинополь, и возглавлял крупную канцелярию, состоящую из секретарей высоких рангов, хранителей печати и писцов. Его власть еще увеличилась в XI в. Две других сферы юрисдикции, казалось, тогда обрели свой окончательный статус: судьи Велума (велум — занавесь из ткани, завешивающая дверь в тронную залу), которые занимались спорами, возникавшими по вопросам старшинства; судьи ипподрома, в чьи функции входили процессы по общему праву между дворцовыми людьми. Можно было быть одновременно судьей и в том, и в другом дворцовом суде; так, Михаил Атталиат, хронист, который составил для Никифора Вотаниата историю последних правителей македонской династии, носил в 1087 г, двойной титул судьи Велума и ипподрома.

В провинции службы, подчиняющиеся стратигу, включали в себя канцелярии хартулярия, в чьи задачи входило решение военных вопросов, и протонотария, ответственного за гражданские дела, претора, или крита (судья), который осуществлял дела гражданской юрисдикции (процессы по общему или административному праву), по уголовному праву и имел дисциплинарную власть над всем гражданским или военным персоналом, который выделялся стратигу. В конце X в. и в XI в. гражданским судам (krites) были переданы в подчинение дела военной юрисдикции. Помощниками правосудия оставались адвокаты (synegoroi), объединенные в корпорации, которые должны были гарантировать возраст, почтенность и знания, и нотарии, или табуларии. Устав, составленный под руководством эпарха Константинополя в X в., определял, какие качества требуются адвокатам и каковы условия их принятия в коллегию: «Табуларий не может быть избран без обсуждения и голосования примикирием и другими членами коллегии табулариев. Необходимо, чтобы он блестяще знал законы, чтобы у него был великолепный почерк, чтобы он не был ни болтуном, ни наглецом, не обладал вредными привычками, но чтобы его характер внушал уважение, чтобы его суждения были здравыми, чтобы он обладал одновременно образованностью и умом, чтобы он был красноречив и имел правильный стиль письма — качества, без которых ошибки, которые могут исказить содержание или пунктуацию текста, легко ему помешают. Если табуларий был когда-либо уличен своим начальником в нарушении закона и письменных инструкций, издаваемых властями, то те, кто выступят в его пользу, будут нести ту же ответственность. <…>

Кандидат должен знать наизусть сорок глав из учебника [„Прохирона“ Василия I] и знать шестьдесят книг „Василики“ [также Василия I]. Он должен обладать общим высоким уровнем культуры, без которого он может совершать ошибки, составляя свои акты, и нарушать стиль документов. Ему необходимо предоставить время, чтобы он мог наиболее полно подтвердить свои физические и интеллектуальные способности. Кандидат составляет документ во время заседания, прямо перед членами коллегии, для того, чтобы гарантировать им отсутствие любых досадных неожиданностей с его стороны. Если, несмотря на эту предосторожность, так случится, что его уличат в ошибке, то кандидата лишат этого места. <…>