— Никогда! — со смехом произнес он, словно она остроумно пошутила. — Я прикончу этого деревенщину, если он приблизится к вам на ярд. Впрочем, подобная участь ждет любого мужчину.

Кэт пришла в ужас. Она встала, чтобы покинуть ложу. Петербрум накрыл руку девушки своей ручищей и сжал ее с такой силой, что боль достигла плеча. Кэт вскрикнула.

Публика зашикала, и ей пришлось остаться с Петербрумом до конца представления.

Наконец она встретила его. Он был так далеко и так близко. И так будет всегда. Петербрум способен на все. Кэт опасалась, что он взъелся на Ника и теперь начнет преследовать его, поскольку в нем проснулось старое, как свет, чувство собственника. Она была уверена, что он не успокоится, пока не отомстит Монро или Чарли. Придется быть очень осторожной. И прямо сейчас.

Кэт улыбнулась и помахала рукой друзьям. Не взглянув на Ника, она быстро села в карету.

Она напишет им сегодня же ночью и будет умолять держаться от нее подальше. Если Петербрум выполнит свою угрозу, то ее жизнь в одночасье потеряет всяческий смысл.

Лорд Джон Петербрум добивался своего всегда и во всем. Вот и она с отцом запутались в его сетях.

Чарли отправил карету, и они с Ником отправились из оперы домой пешком. Хотя бродить по ночному Лондону было небезопасно, но молодые люди попались не из робкого десятка. Пару раз им на пути повстречались подозрительного вида плечистые парни, которые, однако, не посмели полезть на рожон. Что и говорить, один загулявший денди был для них плевой добычей, но два трезвых и мужественных здоровяка, как Ник и Чарли, внушали опасение. И не напрасно. В трости австралийца ждал своего часа острый толедский клинок. А под плащом у Чарли был спрятан маленький нож — напоминание о его беспутной жизни. Терпению Слейтона пришел конец. Он остановил друга посреди улицы.

— Так ты расскажешь мне, о чем вы говорили с Торном Мейтлендом? — Он опасался упустить что-нибудь важное.

Ник пожал плечами, сделал несколько шагов, затем вернулся назад. Взяв Чарли под руку, он пошел с ним рядом.

— Если хоть одна живая душа узнает то, что я скажу тебе, считай, ты подписал себе смертный приговор, — предупредил Ник. — На карту поставлена репутация Кэт.

Чарли поклялся, что будет нем, как рыба, и Ник слово в слово пересказал ему все, что услышал от Мейтленда.

— Я знал, что должна быть очень веская причина, — воскликнул Слейтон. — Мой проклятый дядюшка — самый обыкновенный шулер! Какая жалость, что я не могу рассказать отцу. Эта новость продлит его жизнь лет на десять!

Ник вопрошающе посмотрел на Чарли.

— Ты думаешь, Кэт в курсе?

— Конечно, иначе чем объяснить ее внезапное послушание? У меня создалось впечатление, что она смирилась с мыслью о замужестве. Могу с уверенностью сказать, что сейчас больше всего заботит отца и дочь, как не запятнать имя Гровеноров.

Ник понимал все сам, но ему было важно услышать, что Чарли думает так же.

— Теперь понятно, почему она была так холодна со мной и прекратила ваши вылазки по магазинам, — добавил Чарли. — Ей стыдно, и здесь мы бессильны.

Ник почувствовал, как в нем закипает ярость. Все его грандиозные проекты по спасению Кэт оказались ненужными. Еще никогда он не чувствовал себя таким беспомощным. Даже если он придумает, как спасти ее, без согласия Кэт у них с Чарли ничего не получится. Торн дал ему понять это сегодня вечером.

— Ты веришь, что ее отец шулер? — Ник все еще надеялся на чудо, хотя капитан предупредил его, что делать этого не стоит.

— Когда речь идет о таком слизняке, я поверю во что хочешь.

— Что его ждет? Позор? Скандал? Запятнанная репутация его дочери, рода Гровеноров?

Чарли нервно ходил по кругу.

— Фамильная гордость всегда была присуща Гровенорам. Мне не верится, что он законченный негодяй, хоть я знаю его, как облупленного.

Ник кивнул.

— Может, он был пьян в тот вечер? — поинтересовался Чарли. — Петербрум сидел с ним за одним столом?

— Нет, он играл в соседней комнате, — ответил Ник. — Я задавал Мейтленду те же вопросы.

Усталые и расстроенные, они, наконец, добрались до Олбани. Будущее Кэт внушало им тревогу, да и себя было жалко.

— Что за чудовище! — кипятился Чарли, закончив читать записку от Кэт, которую принесли во время завтрака.

Кэт умоляла его держаться от нее подальше и передать Нику ее просьбу.

«У меня нет сомнений, что П. вне себя от ярости и способен на все. Я хочу, чтобы ты и М. держались как можно дальше от меня, — писала Кэт, — особенно М. Вы ничего не сможете для меня сделать. За мной постоянно следят».

Чарли бросил письмо на стол. Показать его Нику значило накликать беду. Он должен придумать, как предупредить друга, не говоря ему правду. Задача чертовски трудная! Нику тоже несладко. Он только что получил оскорбительное письмо от Петербрума, который предписывал ему держаться подальше от Кэт. В приложенной к письму записке Кэт сообщала, что не может пойти с ним по магазинам, хотя такая договоренность между ними была. Записка была короткой и не оставляла сомнений, что девушка решила не иметь с ним никаких дел в будущем.

— Тебе известно, о чем эта записка, а может, ты знаешь, что заставило миледи написать ее, Беркли? — Слуга Кэт, который принес записку, пребывал в необычном волнении. Ник понимал, что задавать подобный вопрос бессмысленно, но он был на грани сумасшествия.

— Хозяйку я не видел. Новый дворецкий приказал отнести это письмо и еще одно лорду Чарльзу, — ответил неуклюжий гигант. — Но мне известно лишь, что в доме поселился дьявол, да, дьявол.

Ника насторожили его слова.

— Этот человек, Петербрум, заменил слуг своими людьми, — сообщил он, краснея. — Мне сказали, что леди Кэт страшно расстроена, а ее отец не ложится спать без бутылки и почти не выходит из дома.

— А что слышно у тебя?

— Пока меня не трогают. Я помогаю по дому и на конюшне. Никто не догадывается, что я у леди Кэт на особом положении.

Ник поднялся и подошел к Беркли.

— Для тебя всегда найдется место в моем доме, но постарайся остаться у Гровеноров как можно дольше, — попросил он слугу, положив руку ему на плечо. — Мне нужно знать, не грозит ли твоей хозяйке опасность и не нуждается ли она в моей защите.

Ник позвонил дворецкому, который явился вместе с управляющим имением Метом Меридитом. Не сказав больше ни слова, Беркли удалился.

— Мет, какими судьбами? — спросил Ник.

— Я здесь по поручению вашей матери, сэр! — печально ответил старик. — Она просила вас прибыть как можно быстрее.

Это было так не похоже на мать, что Ник забеспокоился.

— В чем дело? Она заболела? Скажите мне!

— Мне приказано найти вас и привезти домой. Больше я не знаю ничего.

Ник терялся в догадках. Неслыханно, мама призналась, что нуждается в ком-то. Он поспешил с отъездом.

До того, как он познакомился с Кэт, самым важным для него человеком была мать. Именно она разбудила в нем честолюбивые мечты.

Не прошло и получаса, как Ник покинул дом. Старик Меридит еле поспевал за ним. Было очень рано, и Ник мчался, как возница колесницы в Древнем Риме. Он на минутку заглянул в Олбани, чтобы сообщить Чарли об отъезде, и попросил Слейтона присмотреть за Кэт.

— А теперь еще раз все с самого начала. Итак, что случилось? — спросил Ник Мета, когда за окном замелькали пригороды столицы.

— После вашего отъезда миссис Монро носилась по дому, как угорелая, — принялся объяснять старик. — Ваша мать, если вы не против, я буду говорить без обиняков, не из тех, кто нуждается в помощи или позволяет слугам делать то, что, по ее мнению, у нее получается лучше.

Ник все понял. У матушки очередной приступ независимости. Она встречала в штыки все, что он пожелал ей дать, все, о чем могла мечтать женщина: одежду, дом, драгоценности. Вивиан Монро отвергала любую попытку, но Ник настоял на своем. Наконец она разрешила купить скромный домик и нанять одну служанку. И Боже упаси, никаких излишеств. Ей было не по душе его заветное желание иметь кучу денег, когда он был еще совсем ребенком. Ему помог случай, — так распорядился помощник капитана, — и он покинул Австралию и матушку. Переезд в Англию — это еще одно сражение, но, по словам Ника, он и здесь начинает одерживать победу.