Кэт с тоской посмотрела на Ника. Хоть бы он понял, как она желает его! Увы, ее призыв не был услышан! Он продолжал сидеть к ней в профиль, взгляд его темных глаз был устремлен вдаль. Словно ему были безразличны ее желания.

Кэт залилась краской. Она должна немедленно выйти из кареты и бежать как можно дальше от Ника, иначе она не отвечает за последствия. По выражению его лица можно было предположить, что Ник очень доволен приемом, который оказал ему Мейтленд, одобривший результаты их совместной с Кэт многодневной работы. Если бы Ник относился к ней не только как к наставнице и секретарше, а испытывал хотя бы легкое влечение! Увы, она ничего не заметила. Бог свидетель, как она жаждала отыскать хоть какие-нибудь признаки более глубокого чувства с его стороны.

Когда их головы или руки соприкасались, Ник, по всей видимости, не трепетал от желания дотронуться до нее и ничем не выдал того, как страстно желает ее. Ничем и никогда. Как она завидовала той, что покорила сердце Ника, прежде чем Кэт встретила его. Она лишь надеялась, что ее соперница будет любить его, заботиться о нем и хотеть его так же сильно, как она. Безнадежная любовь могла убить ее.

— Мистер Монро, будьте любезны, прикажите остановить экипаж, — не терпящим возражения тоном произнесла Кэт. Отказавшись от предложенной помощи, она со служанкой покинули экипаж, прежде чем мужчины смогли произнести хоть слово. Экипаж покатил дальше, а оставшиеся в нем пассажиры остались в неведении относительно странного ухода Кэт.

— В чем дело? — расстроился Ник, так как не успел сообщить ей радостную весть. — Я хотел сказать леди Кэт, что матушка приезжает на следующей неделе.

Чарли продолжал сидеть с отсутствующим взглядом. Он пытался понять, чем вызвано странное поведение Кэт. Почему она потребовала высадить ее так неожиданно?

— А я надеялся, что она поедет вместе с нами в Делакур-Хаус в конце недели.

Чарли расправил плечи.

— Я рад за вас, старина, — ответил спокойно Слейтон. Ему не нравилось сообщать дурные вести или напоминать о неприятном. — Не забудьте, скоро будет объявлено о ее помолвке, и у бедняжки не хватит времени на дружбу.

Ник застонал. Он знал, но предпочел забыть о том, что вскоре Кэт покинет их великолепную троицу.

Дверь в гостиную Кэт распахнулась с такой силой, что чуть не впечаталась в желто-белую стену.

При виде отца и виновника того, что дверь едва не слетела с петель, ее сердце ушло в пятки. На пороге стоял Петербрум!

— Вместо того чтобы думать о предстоящем браке, вы выставляете меня на посмешище! — воскликнул будущий жених. Его обычно желтые щеки полыхали, а гнев, исказивший знакомые черты, обнажил гнилые зубы. — Я наслышан о ваших прогулках по городу с беспутным кузеном и австралийским деревенщиной. Вы немедленно прекратите их!

Впервые в жизни Кэт испугалась. Она гнала от себя мысль о семейной жизни с Петербрумом, но при одном упоминании о том, что ждет ее впереди, девушка отступила. Она прислонилась к старинному французскому секретеру, желая скрыть волнение.

— Кто вам позволил врываться в мою комнату? — возмущенно спросила Кэт, давая понять, что принимает его вызов, хотя на самом деле не чувствовала себя готовой к сражению. — У меня в запасе еще неделя, и если хотите получить мое согласие, сейчас же покиньте гостиную!

— Джон знает, что говорит, — вмешался дрожащим голосом стоявший в дверях отец. — Мы должны услышать ваш ответ.

— К черту ее ответ! — воскликнул Петербрум, пронизав Гровенора горящим взглядом подернутых красной пеленой глаз. — Свадьба через два месяца и никаких возражений! Мой дед будет безумно счастлив.

Радостно засмеявшись, он вылетел из комнаты с видом победителя. Кэт и лорд Гровенор оцепенели от неожиданности. Звеня шпорами, жених сбежал с лестницы, а еще через минуту за ним с грохотом захлопнулась входная дверь.

— Нет! — воскликнула Кэт. — Я ни за что не выйду за этого дьявола. Вы не знаете меня!

Пирсон Гровенор стал белый, как смерть, и, не сказав ни слова, покинул ее комнату.

Кэт в изнеможении прислонилась к закрытой двери. Ноги ее налились свинцом, и она была не в силах оторвать их от пола, чтобы добраться до кровати в соседней комнате. Но куда больше, чем известие о предстоящей свадьбе, ее огорчило, как низко пал отец. Она часто видела его высокомерным, но никогда жалким, старым и озабоченным. А что если лорд Гровенор не желает этого брака так же сильно, как она? Если это так, то не все потеряно. Только бы найти нужные слова.

Кэт собралась, было тотчас поговорить с отцом, но обнаружила, что не в состоянии преодолеть лестницу. У нее подкосились ноги, и она соскользнула на пол. Девушка рыдала до тех пор, пока благословенный сон не сомкнул ее веки.

— Леди Кэтрин, — служанка пыталась открыть дверь, — ваш отец и сэр Джон заждались вас. Они хотят уже уезжать!

Кэт спросонья не сразу вспомнила, отчего спит на полу. Девушка с трудом поднялась и открыла служанке дверь. В то же мгновение она восстановила в памяти все, что произошло с ней в полдень. Ей пришлось опустить глаза, чтобы горничная не заметила, как опухли веки. Служанка помогла ей раздеться, и девушка на одеревеневших ногах последовала за ней в ванную. Придется наложить на лицо много краски и пудры, чтобы знакомые не догадались о ее печалях.

Спустя час посвежевшая леди Кэт спустилась по широкой лестнице Гровенор-Хауса. Она застала отца и Петербрума в гостиной за карточным столом. Гровенор порылся в кармане расшитого золотом фрака и, вытащив пухлый мешочек из замши, бросил его резким движением на стол.

— Проклятье, ну и везет же вам! — прохрипел ее отец, залпом опорожняя бокал вина. Сэр Гровенор с трудом поднялся с кресла и, чертыхаясь, бросился к двери.

Петербрум жадно схватил мешочек, прежде чем дал понять, что заметил Кэт. Но вот взгляд его серых с красной обводкой глаз стал похотливым, заскользив по ее атласному, цвета слоновой кости бальному платью с низким вырезом, по бриллиантам и сапфирам, сверкающим на тициановских волосах и шее.

— Хоть вы одеты не совсем так, как бы мне хотелось, дедушка тем не менее считает, что это вопрос времени. А в данный момент, моя всемогущая Кэт, только это имеет значение. — Он грубо схватил ее за руку, и они вместе покинули дом.

Атмосфера в карете, которая с грохотом катилась под проливным дождем к Карлтон-Хаусу, где принц-регент давал бал, накалилась до предела. Кэт ощущала это физически.

Пирсон Гровенор шептал себе под нос проклятья, а Петербрум уставился в окно, хотя, что он мог видеть в кромешной тьме, оставалось для нее загадкой.

Поняв, что проиграла, Кэт впала в оцепенение. Малым утешением была мысль о том, что отец сожалеет, в какой ад она попадет по его вине. Даже в страшном сне она не могла представить себе, что он кого-то боится! Но события сегодняшнего дня свидетельствовали о его полной капитуляции перед Петербрумом. Как странно и ужасно для них обоих!

Словно все, что происходило, было недостаточно страшным, Петербрум делает непроизвольное признание, что хочет этого брака не больше, чем она сама. О дедушке Петербрума ей было известно лишь, что он самый настоящий тиран и отшельник, который в глухом уголке Шотландии трясется над своим богатством. Наследственная тирания в сочетании с деньгами дала адскую смесь, и девушка была даже не прочь посочувствовать Петербруму.

Внезапно Кэт пришла в ярость. По какому праву эти трое решают ее судьбу? Она не агнец, которого ведут на заклание. Почему никто не спросит, что она хочет. Не раздумывая, она бросилась в атаку.

— Почему именно я? — ее вопль нарушил царившее в карете молчание. — Почему вы хотите жениться на мне, Джон, когда совершенно ясно, что мы не переносим друг друга?

От его смеха у Кэт мурашки побежали по коже.

— Что я слышу? Девушка из благородной семьи не имеет права задавать подобный вопрос, — вмешался Пирсон Гровенор, прежде чем Петербрум нашелся, что ответить.