Как бы ни было больно Нику, придется еще раз напомнить ему о том, чем все закончится, несмотря на ненависть, которую он и Кэт питают к Петербруму.

Чтобы прервать неловкое молчание, Чарли ляпнул первое, что пришло на ум.

— Ты можешь гордиться своим протеже. Ник произвел фурор в клубе, — похвастался он кузине. — Все хотели познакомиться с ним. Кажется, мы дали маху, считая наших друзей ретроградами.

— Их доброжелательность объясняется очень просто: Чарли сказал, что обязан мне своим возвращением к нормальной жизни, — протестовал Ник.

Кэт была того же мнения. Она с радостью наблюдала, как Чарли вновь становился тем чутким весельчаком, каким она помнила его, когда первый раз приехала в Оксфорд, или каким он был в детстве. Чарли должен по гроб жизни благодарить Ника, который вернул его к жизни, и здесь, как подозревала Кэт, не обошлось без колдовства. Он словно поделился со Слейтоном своей силой и целеустремленностью.

А что если Ник сотворит еще одно чудо? Вдруг фортуна улыбнется ей, и этот дивный мужчина полюбит Кэт и изменит ее жизнь? Кэт понимала беспочвенность своих надежд. Мужчины, подобные Монро, влюбляются раз в жизни, и это чувство проносят через всю жизнь. Если правда то, что говорил Чарли, и Ник действительно влюбился по уши вскоре после своего возвращения в Лондон, никакой другой женщине не удастся завоевать его. А уж тем более ей, которая не знакома даже с азами этой науки.

Говорят, я разбила не одно сердце, но моей вины в этом нет, горько подытожила Кэт. Антракт близился к концу, когда Ник решился обратиться к ней. Кэт обещала, что пообедает с ним и Чарли у лорда Винтервуда после спектакля. В ту же минуту лорд Гровенор вернулся в ложу в окружении друзей, среди которых был тот, кого Кэт меньше всего хотела видеть. Кэт побледнела, когда Петербрум, бесцеремонно отодвинув Ника и Чарли, склонился к ее руке. Едва его мокрые губы коснулись бархатистой кожи, от оживления Кэт не осталось и следа. Атмосфера в ложе накалилась до предела, и она молила Бога, чтобы Ник и Чарли ушли поскорей.

Ник поднялся вслед за Чарли по крутым ступенькам особняка лорда Винтервуда в Белгревии. Он до сих пор не смог прийти в себя от встречи с Петербрумом. Монро провожал неприветливым взглядом гостей, которые торопились поздороваться с хозяином, прежде чем наброситься на ломившиеся от всевозможных яств столы. С каким удовольствием он бы послал к черту этот прием, если б не Кэт. Она говорила, что придет, кроме того, Чарли обещал познакомить его с легендарным капитаном Мейтлендом и лордом Браунингом.

Чтобы выполнить обещанное, Слейтон не вступал ни с кем в разговор. Он замедлил шаг, лишь когда они приблизились к огромному залу для приемов, удаленному на большое расстояние от оркестра. Ник без труда определил, кто есть кто. И не только по тому, что был тепло встречен присутствующими. Его поразило, как просто они приняли его, совершенно чужого человека, в свой круг.

Он был в восхищении от двух дам — блондинки и брюнетки. Ник пал бы перед ними ниц, даже если б Чарли не прошептал ему на ухо, что это лучшие представительницы английской аристократии. Женщины приветливо улыбались. Они были одеты по последней моде, но не вызывающе, и выгодно отличались от многих дам, с которыми ему пришлось встретиться после того, как Кэт и Чарли взяли над ним шефство. Ник мог убедиться, что Барбара Мейтленд и Колби Браунинг, хотя он до сих пор не знал, кто из них блондинка, а кто — брюнетка, как нельзя лучше подходили своим мужьям. Он не был завистником, но как не позавидовать, глядя на любовь и согласие, царящие между супругами. О таком он мечтал для себя. Брак казался ему привлекательным при условии, что женой его будет Кэт.

Два на удивление высоких и симпатичных джентльмена поднялись, желая познакомиться с Николасом. Наконец Монро увидел собственными глазами приятельниц Кэт. Хрупкая блондинка оказалась леди Барбарой, а более полная брюнетка — леди Колби.

— Этот черноволосый головорез — капитан Мейтленд, а вот тот викинг с дьявольским выражением лица — лорд Невил Браунинг, — объяснил Чарли. Прием, который был ему оказан, привел Ника в замешательство. За время его знакомства с Чарли и Кэт он встречался со столькими людьми, что вряд ли запомнил даже их имена, но среди множества новых знакомых лишь единицы искренне хотели ввести его в свой круг.

Чарли объяснил им, кто такой Ник и как они познакомились, опустив кое-какие подробности, в том числе и сцену неудавшегося ограбления.

— Австралия — один из самых красивых уголков, который мне удалось увидеть собственными глазами, — любезно заметил Мейтленд. — Вы родились там?

— Нет, но это длинная история, сэр, — ответил Ник, ощущая беспокойство от пронизывающего взгляда черных глаз. Ему было, что рассказать капитану об Австралии, но он опасался, что не сумеет скрыть горечь в присутствии столь изысканных дам. То, что услышала Кэт, было лишь верхушкой айсберга накопившихся обид по отношению к Англии за то, что она ссылала туда провинившихся бедолаг. Но дамы ни в чем не виноваты, к тому же он не желал, чтобы они подумали о нем дурно в первую же минуту знакомства. Ник мялся, судорожно пытаясь найти какую-нибудь отговорку.

Леди Барбара поняла, что Монро оказался в щекотливом положении. Она не знала, о чем пойдет речь, но верно определила, что австралийца смущает присутствие женщин — вероятно, он решил попросить ее мужа о помощи. Ничего удивительного! Щедрость Торна и его доброта покорили ее с первой же минуты знакомства с этим изумительным красавцем. Только для такого добряка, как он, ее бедность и покалеченная нога не стали препятствием для брака, хотя даже родной брат Барбары считал, что счастье не улыбнется ей никогда.

Леди Барбара подмигнула новому знакомому и встала с кресла.

— Колби, кажется, я вижу Кэт Гровенор, — сообщила леди Мейтленд, беря в руки трость, которую оставила у стола. — Надо бы обсудить с ней одно дельце, касающееся благотворительности.

Мужчины встали.

— Итак, мистер Монро, — сказал Мейтленд, вновь опускаясь в кресло.

— Позвольте засвидетельствовать мое восхищение вашей супругой, сэр! Какая тонкая натура! — в восхищении произнес Ник. Оставшись с Мейтлендом наедине, он в ужасе обнаружил, что не знает, с чего начать разговор.

— У леди Барбары большой опыт общения с людьми, которые обращаются с частными просьбами к ее мужу, — объяснил Невил Браунинг спокойным голосом, но его взгляд выдавал настороженное отношение к чужаку.

— Правильно ли я вас понял, что люди всегда чего-то хотят от капитана? — поинтересовался Ник, не сознавая, что он страстно желает оказаться в их числе.

— Подозреваю, что вы, мистер Монро, не из тех, кто с легкостью может попросить об услуге? — без обиняков заявил Мейтленд, глядя испытующе на австралийца, сидящего напротив. Торн гордился тем, что хорошо разбирается в людях. Он считал, что это его самый главный талант, благодаря которому он добился такого успеха. Но талант от Бога. А чем иначе объяснить, что он так счастлив в браке с прелестной женой и четырьмя ребятишками? Мейтленд свою удачу относил за счет безошибочного суждения о людях. С первой же минуты их встречи с леди Барбарой Торн знал, что она необыкновенная женщина, несмотря на невыразительную внешность и несчастную жизнь. Ей никто не делал предложения, поскольку ее семья разорилась.

— И, тем не менее, я бы не стал тем, кем являюсь сейчас, если б мне не помогали, — подытожил Торн, продолжая внимательно изучать человека напротив.

Ник кивнул, он чувствовал себя неуютно под испытующим взглядом капитана. Австралиец надеялся, что выдержит экзамен, который устроил ему этот крупный, одетый неброско, но соответственно своему прозвищу, в черно-белые тона человек. Ему было ясно, почему Кэт и Чарли так восхищались капитаном. Несомненно, он был сильной личностью, и даже если б Ник не знал, каким влиянием обладает Мейтленд и как с ним считаются, достаточно было бросить один взгляд на этого джентльмена, чтобы понять — перед ним выдающийся человек. Смутить Ника было довольно сложно, но Мейтленду это удалось. Он лишился дара речи, хотя англичанин даже пальцем не пошевельнул.