Литмир - Электронная Библиотека
Литмир - Электронная Библиотека > Устьянцев Виктор АлександровичПапоров Юрий Николаевич
Сергеев Борис Федорович
Иванченко Александр Семенович
Пантелеев Юрий Александрович
Федоров Юрий Иванович
Тихонов Николай Семенович
Алексеев Владимир Николаевич
Пантюхов Игорь Михайлович
Межелайтис Эдуардас Беньяминович
Клименченко Юрий Дмитриевич
Землянский Анатолий Федорович
Шереметьев Борис Евгеньевич
Кашеида Анатолий Федорович
Симкин Семен
Чернов Вадим Сергеевич
Ростовайте Татьяна Юргевна
Климченко Леонид Леонидович
Строганов Игорь Николаевич
Салуквадзе Георгий Григорьевич
Ильин Евгений Ильич
Алексеев-Гай Александр Николаевич
Чеботаев Михаил Андреевич
Абрамов Герман Моисеевич
Старостин Гавриил Антонович
Матвеев Владимир Васильевич
Финнов Михаил Петрович
Проценко Виктор Трофимович
Муханов Леонид Филиппович
Веселов Павел
>
Океан. Выпуск второй > Стр.98
Содержание  
A
A

— Бабушкин, — только и сказал он.

Закончив свое ничего не давшее нам объяснение, доктор проверил, исправно ли открывается и складывается зонтик, и аккуратно уложил его на заднее сиденье автомашины.

Всю дорогу мы шутили над доктором, но, когда впереди показался пляж, заговорили о лодочнике, который, должно быть, уже нетерпеливо поджидал нас, и забыли о зонтике.

От берега, у того места, откуда начиналась охота, дно, покрытое белым песком, медленно уходило вглубь. То здесь, то там попадались нагромождения камней, подводные островки отмерших и живых кораллов, семейство губок, поля черепаховой травы; особенно густыми были заросли морской капусты — ламинарии.

Все это представляло собой превосходное укрытие для рыбы. Разноцветные губаны, называемые на Кубе не только за форму зубов, похожих на клюв, но и за яркую окраску «попугаями», толстые миктероперки, морские окуни, быстрые луцианы всех мастей, золотистые «собаки» и мероу прямо как в аквариуме ходили перед нами.

Альбертико оказался проворным пловцом. До дна было не более трех метров — он ловко нырял, правильно пользовался подводным ружьем, умело распознавал места, где скрывалась рыба, и поэтому очень быстро стал равноправным членом нашей команды.

Метрах в двухстах от берега, параллельно ему, на голубой воде четко обозначалась темно-синяя линия. Мы знали, что это так называемая бровка, за которой резким перепадом дно уходит на глубину до сорока метров. По обрыву вниз там было много трещин, расщелин, подводных гротов, в которых любит стоять рыба.

Однако мы сознательно держались от обрыва на некотором расстоянии, так как это было опасно: на большой воде легко могла произойти встреча с любым морским хищником, а с нами охотился мальчик. Небольшой ялик, в котором сидел старый рыбак, лежали запасные ружья и куда мы складывали добытую нами рыбу, в лучшем случае мог бы принять на борт лишь еще одного человека. А нас в море было трое.

Мы не хотели рисковать. Но, как часто случается на охоте, увлеклись и незаметно для себя оказались у бровки.

Ялик стал еще быстрее загружаться рыбой. Альбертико действовал не хуже нас, взрослых. Он безошибочно различал съедобную рыбу от несъедобной, обходил щели, где сидят в ожидании зазевавшихся рыбешек мурены; заметив более крупных рыб, с которыми ему трудно справиться самому, он вовремя подавал сигналы нам. Ныряя по нескольку раз, он без посторонней помощи извлекал из нор подстреливаемую им добычу, настойчиво преследовал не подпускавших близко осторожных морских окуней.

Я видел, как он раз пять спускался к одной и той же расщелине и подолгу, пока хватало воздуха в легких, замирал у выхода из нее. В конце концов за терпение и настойчивость он был вознагражден: на стреле ружья оказался увесистый тупорылый промикропс — редкая и вкусная рыба. Сдержанный на похвалы доктор и тот, по-русски подняв кверху большой палец, поздравил сына.

В тот день вообще охота была на диво увлекательной и успешной.

Мы не охотились еще и получаса, а на моем счету уже было три лангуста, два синих скара (губаны), две отливавшие золотом «собаки», морской окунь фунтов на пятнадцать и крупный серый луциан.

С трудом, после долгой борьбы — стрела изогнулась, как спица в поломанном колесе, — я наконец извлек из узкой трещины в скале, скрытой незначительным выступом на глубине двенадцати метров, каменного окуня. Весил он килограммов десять, не менее. Забросив его в ялик и перезарядив ружье новой стрелой, я собирался было проверить соседнюю с трещиной нишу, как вдруг увидел картину, которая заставила меня содрогнуться.

Альбертико с вытянутым вперед ружьем опускался вниз по обрыву, преследуя попугая, и ничего кругом не видел. А прямо на него двигалась двухметровая акула. То была белая акула-людоед, которая в Карибском море не уступает в свирепости ни тигровой, ни рыбе-молоту, ни акуле-мако.

Короткое заостренное рыло, полная острых треугольных зубов пасть, маленькие жестокие глазки, мощное, правильной формы торпедообразное тело внушали панический страх всем без исключения обитателям моря.

Я немедля поспешил к мальчику. Акула сделала легкое, еле заметное движение хвостом и замерла на месте. Потом поплыла в сторону. Агрессивные намерения ее проявились сразу. Хищница ничуть не боялась нас и, описывая ровные полукруги, продолжала приближаться, не спуская взгляда своих тусклых глаз именно с мальчика.

Оказавшись рядом с Альбертико, я увидел, что он не испугался. Он не струсил, даже когда акула, опустившись на большую глубину и набирая скорость, пошла в атаку. Я нырнул хищнице навстречу, готовый выстрелить. Но та вовремя отвильнула.

Мы с Альбертико стали спиной друг к другу и поспешили отвинтить наконечники: это всегда делается при встрече с акулой, если нет желания помериться с ней силой, — тупая стрела без наконечника наносит хищнице укол, но не остается в ее теле. Мы готовы были к обороне, и я подумал: «Как же так, почему доктора нет с нами?» На секунду подняв голову над водой, я увидел и вовсе не объяснимую картину: опытный и смелый подводный охотник, который не мог не понимать смертельной опасности, нависшей над его сыном, плыл не к нам, а к лодке.

Между тем акула снова пошла в атаку. Теперь близость ее была настолько рискованной, что мне, нырнувшему ей наперерез, пришлось выстрелить. Хищная тварь метнулась в сторону, но метрах в пятнадцати от нас остановилась. Укол стрелы без наконечника не причинил ей вреда.

Пока я перезаряжал ружье, для этого надо всего секунд десять — пятнадцать, к акуле присоединились еще две. Положение становилось критическим. Надо было как можно скорее подзывать лодочника.

Подняв голову над водой, я увидел доктора, плывущего к нам от лодки со стремительностью хорошего спортсмена на дистанции.

Тем временем акулы, все три, словно по команде старшей, пошли вниз. Мы знали, что это был их излюбленный прием для начала атаки. Не успели мы с Альбертико сообразить, что делать, как доктор уже был под нами. Усиленно работая ластами, он летел навстречу акулам. Мы нырнули за ним. Но, когда хищниц и доктора разделяло всего метров пять и столкновение казалось неминуемым, доктор быстро выставил вперед и раскрыл… зонтик.

То, что произошло в следующий миг, трудно себе представить. Перед нашими глазами блеснули три белые молнии, и хищниц след простыл.

«Вот так бабушкин зонтик!» — подумали мы и, переводя дыхание, поплыли к берегу.

Когда же на берегу мы принялись разводить костер, доктор, обращаясь к сыну, наставительно сказал:

— Альбертико, всему виною твой никелированный нож. Его блеск манил к себе акул. Ты больше никогда не бери его с собой в море.

Затем доктор объяснил, почему акулы так пугаются простого зонтика.

— Акулам, — сказал доктор, — представляется, будто нечто более бесстрашное и сильное, чем они сами, движется на них.

— Когда открывается зонтик? — спросил Альбертико.

— Ну конечно! Зонтик в долю секунды превращается из точки в огромный черный круг.

После такого урока, преподнесенного нам доктором, мы уже никогда не выезжали на охоту в море без чудодейственного зонтика.

7. ПОРТУГАЛЬСКАЯ КАРАВЕЛЛА

Тропические рифы — это подводный мир красок, дрожащих и сверкающих. Но слишком часто красота форм, грациозность осанки, щедрость окраски таят угрозу болезни и даже смерти.

Б р ю с  X о л с т е д, Опасные морские животные

Крик, доносившийся со стороны моря, был услышан нами не сразу. На берег, сложенный из острых коралловых образований, с шумом накатывалась небольшая волна.

Мы с Армандо после трех часов утомительной охоты, начатой с берега без лодки, только что вышли из моря. Оба еще сидели во всем подводном облачении и, что называется, переводили дыхание.

Случилось это вскоре после того, как Армандо принялся обучать меня сложному искусству подводной охоты.

Уставшие, но довольные результатами дня, мы увлеченно обсуждали встречу с барракудой, которая пыталась «поделить» с Армандо его добычу, а теперь висела на моем кукане. И тут — этот крик.

98
{"b":"167366","o":1}