— Я знаю, вы советский человек. Скоро придут наши… Расскажите им, что Агафонов с торпедного катера двадцать четыре ничего не выдал и погиб как комсомолец… Прощайте…

А его товарищи были освобождены нашими войсками и снова дрались с врагом. Боцман Иван Андрианов дошел до Берлина и здесь встретил День Победы.

…Наши катера стали действовать в районе Одессы и Севастополя, что ошеломило гитлеровцев: они никак не могли понять, откуда появились здесь советские корабли. Важнейшие коммуникации противника оказались под ударом.

Первый большой успех одержали Борис Латошинский и Геннадий Ксенофонтов. Их катера у Ак-Мечети атаковали самоходную баржу. Попадание торпеды вызвало необычно сильный взрыв: по-видимому, судно было загружено боеприпасами.

Договорились о взаимодействии с летчиками, базирующимися на Скадовск. 12 апреля авиаторы донесли, что их разведка обнаружила в море вражеский конвой. Группа Шенгура, состоявшая из арткатера лейтенанта Иванова и торпедных катеров Подымахина и Латошинского, направилась в этот район. Наводил ее на цель самолет-разведчик. В 23 часа летчик, увидев противника, показал его место осветительными бомбами. Это было примерно в восьми милях к юго-западу от мыса Тарханкут. Поблагодарив летчика, катерники поспешили туда. В 23 часа 50 минут они разглядели силуэты двух немецких десантных барж и свыше десяти небольших катеров. Шенгур пошел на хитрость. Артиллерийский катер, не связанный необходимостью занимать носовые курсовые углы, решительно атаковал огнем «катюш» и пулеметов охранение противника. Когда вражеские катера оказались втянутыми в бой, Шенгур по радио приказал Подымахину и Латошинскому:

— Атаковать баржи!

Главная цель теперь оказалась открытой. Подымахин с дистанции двух кабельтовых стреляет одной, затем другой торпедой. Одна из быстроходных десантных барж отправляется на дно. Только теперь немецкие моряки поняли маневр наших катерников и бросились прикрывать уцелевшую баржу. Но их встречает огнем торпедный катер Латошинского, а Шенгур обрушивает залп «катюш». Один из поврежденных катеров остановился. Шенгур вместе с Латошинским добили его пушечными и пулеметными очередями. В образовавшейся сутолоке боцман катера Подымахина Николай Подлесный огнем из пушки «швак» и электрик Иван Гнидкин огнем крупнокалиберного пулемета с короткой дистанции подбили еще два вражеских катера. Прекратив стрельбу, те вышли из боя. А наши катера без повреждений возвратились в базу.

В очередной ночной поиск отправились катера Михаила Вакулина, Ивана Юрченко и Бориса Прокопова. Вакулину вдруг показалось, что пахнет дизельными выхлопными газами. Запах быстро пропал. Вакулин немедленно повернул на обратный курс. Снова пахнуло дымом. Командир уменьшил ход и повернул на ветер. Запах не исчезал. Его ощутил и боцман Филипп Лой и бросился готовить торпедные аппараты. Следовавшие за Вакулиным катера Юрченко и Прокопова, поняв, что маневр головного сделан неспроста, пошли за ним.

Вскоре наблюдатели заметили стелющийся над водой темный дымок, а затем рассмотрели и силуэты самоходной баржи и трех сторожевых катеров. Вакулин, вырвавшись влево, оказался на выгодном курсовом угле и с трех кабельтовых выпустил обе торпеды. Юрченко и Прокопов готовились атаковать баржу с противоположного борта. Но тут последовал взрыв, и тяжелогруженая баржа, оседая на корму, стала быстро тонуть. Атака была настолько скоротечной и внезапной, что корабли охранения, шедшие впереди баржи, открыли огонь только вслед нашим умчавшимся быстроходным катерам.

На разборе действия Михаила Петровича Вакулина получили самую высокую оценку. Да, в море надо уметь не только все видеть и слышать, но и следить за запахами. Весельчак и балагур Иван Милашенко сформулировал это правило по-своему:

— Наш брат в море сам себе и собака и охотник.

Как-то около полуночи почти у самого Севастополя наши моряки обнаружили две БДБ. Атаковали с ходу. Противник даже не успел открыть огонь, как мощный взрыв торпеды развалил одну из барж. Вторая пошла почему-то задним ходом (катерники сочли, что из-за очень малой дистанции залпа вертушка инерционного ударника не сработала и торпеда не взорвалась, а ударом своего корпуса только повредила судно). Появившиеся с морского направления гитлеровцы-сторожевики навалились всей мощью огня на наши катера. Пришлось уйти.

На параллели Стрелецкой бухты катера столкнулись с большим вражеским конвоем. Наши катера разделились на две группы, по два в каждой, и ринулись в атаку с флангов. Первыми сблизились с врагом катера звена Куракина. Противник сосредоточил по ним весь огонь. Отстреливаясь пулеметами, катера стали отходить, и тут гитлеровцы клюнули на приманку: погнались за ними. Этим воспользовались Смирнов и Прокопов. Проскочив за кормой кораблей охранения, они атаковали торпедами большую сухогрузную баржу.

Услышав взрыв за кормой и увидев, что баржа тонет, немцы перестали преследовать пару Куракина и кинулись за катерами Смирнова и Прокопова. А поврежденная баржа, осев носом, оказалась неприкрытой и добил ее Грибов. На отходе Куракин приказал дать залп четырьмя эрэсами по катерам вражеского охранения, что привело их в смятение и вынудило прекратить стрельбу по нашим катерам.

— Нам тоже немного досталось… Ну, да не без этого, — закончил доклад Куракин, кивнув в сторону катера, на котором шла заделка пробоин и откачивалась вода.

Наступил май. Под Севастополем развернулись ожесточенные бои. Ветер даже до нас доносил дым пожарищ, гул орудийной канонады. Ночью полнеба полыхало заревом.

В ночь на 3 мая торпедный катер Юрченко с командиром отряда Харлампием Константиновым на борту и артиллерийский катер Нестора Котова с командиром звена Владимиром Пилипенко милях в пяти от мыса Херсонес обнаружили конвой с довольно сильным охранением, непрерывно перемещающимся вдоль строя. Командир отряда приказал уменьшить ход и зайти с кормовых углов. Видя, что противник ничего не подозревает, наши командиры при очередном галсе немецких катеров пристроились им в кильватер и так прошли вдоль строя, выбирая цели. А на обратном пути, как только Юрченко оказался на выгодном курсовом угле, он выпустил в транспорт две торпеды и отправил его на дно.

Спохватившиеся корабли охранения бросились за отходившим катером Юрченко, но Пилипенко прикрыл его отход залпом «катюш». Отойдя на перезарядку, он заметил, что следовавшая на буксире в конце строя большая сухогрузная баржа осталась без охранения, а буксир занимается спасением гитлеровцев с потопленного транспорта. Тогда Пилипенко приказал Котову атаковать баржу. После двух пристрелочных снарядов на нее был обрушен залп из 22 ракет. На глазах у моряков огромная баржа опрокинулась.

9 мая 1944 года затаив дыхание мы слушали по радио приказ Верховного Главнокомандующего об освобождении Севастополя. В числе особо отличившихся были названы многие соединения армии и флота, в том числе и катерники капитана 2-го ранга В. Т. Проценко.

Штаб подвел итоги наших боевых действий у западных берегов Крыма. С 9 апреля по 11 мая 1944 года торпедные катера бригады потопили 10 транспортных судов противника общим водоизмещением около 9000 тонн и четыре сторожевых катера водоизмещением 600 тонн, много кораблей повредили. Сколько при этом было уничтожено вражеских солдат и боевой техники, установить не удалось. Но в числе десятков тысяч гитлеровцев, уничтоженных нашим флотом на море, имеется и доля катерников.

МОРСКИЕ ПОВЕСТИ И РАССКАЗЫ СЕРГЕЯ КОЛБАСЬЕВА [17]

На правом берегу Невы, недалеко от моста лейтенанта Шмидта, стоит старое здание, при одном взгляде на которое вспоминаются невольно времена парусного флота, первые кругосветные плавания, открытия в далеких жарких странах, адмиралы с длинными подзорными трубами и бомбардиры с банниками и ядрами. Это здание Морского училища имени Фрунзе, бывшее когда-то Морским кадетским корпусом.