— Нам не до шуток, доктор, — важно сказал Джерри, — дело идет о человеческой жизни и даже о более важных вещах! Дорога́ каждая секунда!
— Ого, даже секунда, юноша? — Доктор немало повидал на своем веку, и его не так-то легко было увлечь новым приключением. — Ну что ж, не пройдет и трехсот секунд, как мы усядемся в машину и помчимся навстречу чужому несчастью…
Он не спеша надел при помощи Джерри свое тяжелое старомодное пальто, упорно не попадая в рукава, водрузил на голову видавшую виды шляпу, собрал в потертый чемоданчик инструменты и глубоко передохнул.
— Ведите меня, юноша, я готов и к жизни и к смерти!
И вот машина снова мчится по боковым улицам, минуя по возможности главные артерии города: скорее, скорее в Бакенхейм!
— Это что, Мастерс, продолжение или новый уголовный роман?
— Продолжение, доктор.
— Тот же бесшумный пистолет?
— Тот же, доктор.
— Это второй бесшумный пистолет в моей практике, Мастерс. Но тогда это было связано со шпионажем. А на этот раз?
— Поживем, доктор, увидим…
— Весьма глубокая мысль, Мастерс.
Молчание. Мимо стекол машины пролетают дома, парки, мосты, шарахаются в стороны прохожие, иные из них негодующе кричат что-то вслед полицейской машине, но это ничуть не смущает водителя, и он мчит и мчит вперед, все ускоряя ход. Вот уже вдали видны новые высокие корпуса, освещенные заходящим солнцем: Бакенхейм! Все ближе и ближе, уже замелькали дома́ «города-спутника», водитель чуть притормаживает.
— Где тут улица Листера? — спрашивает Мастерс водителя.
— Вот она! — Водитель сворачивает вправо, и машина, взвизгнув тормозами, застывает на месте.
— Дом одиннадцать?
— Глядит на вас! — лаконично отвечает водитель. — С улицы, со двора?
— А дьявол его знает! — с досадой говорит Мастерс и быстрым шагом направляется к дому, за ним Джерри, полисмен, в арьергарде поспешает доктор. — Где тут проживает миссис Джейн Даринг? — обращается Мастерс к стоящему у ворот дворнику, усердно раскуривающему длинную трубку.
— Миссис Джейн Даринг? — переспрашивает дворник. — А что понадобилось полиции от миссис Даринг?
— Не ваше дело! — нетерпеливо кричит Мастерс. — Живо ведите нас на квартиру миссис, или вы ответите за промедление по закону!
— Таких законов нету, достопочтенный сэр, — говорит дворник, — а только я и сам не охотник связываться с полицией! — Он делает глубокую затяжку и идет в сторону обширного двора, все следуют за ним. — Подумать, какой спрос сегодня на миссис Даринг! Рано утром у нее побывал зятек, мистер Рагглс, с полчаса назад прошел какой-то гость, а теперь пожаловал уже целый полицейский букет!.. Ну вот и пришли, в этом подъезде, второй этаж, квартира пять…
— Пойдете с нами, — приказал Мастерс, — будете свидетелем.
— Э, да тут, я вижу, дело нешуточное… — озабоченно пробормотал дворник и на всякий случай пустил вперед Мастерса. — Вот эта дверь, направо!..
— Оружие, — тихо шепнул полисмену Мастерс.
Тот отстегнул кобуру, достал револьвер, щелкнул предохранителем. Мастерс приложил ухо к двери, прислушался, затем позвонил раз, другой. Тишина, и в тишине чуть слышный шепот Джерри:
— Разрешите мне первому, сэр… я знаю бокс… самбо… Разрешите, сэр…
Мастерс отвел его рукой и с силой толкнул дверь. Нет, заперта, во всяком случае, защелкнута на замок.
— Позвольте! — Дворник протиснулся вперед, навалился всем корпусом на дверь и кивнул полисмену: — А ну, встань возле меня… Р-раз!
Дверь вмиг раздалась на обе створки, а дворник, отпрянув назад с легкостью балерины, едва не сбил с ног стоявшего в отдалении доктора.
Мастерс шагнул в квартиру, за ним остальные, мешая друг другу и жадно заглядывая вперед. Двери двух комнат, выходящих в небольшую прихожую, широко открыты. Первая, ближайшая к выходу, пуста: крошечная, аккуратная, приветливая гостиная. Мебель и картины на стенах в белых чехлах, пол натерт до зеркального блеска, на окне белоснежная тюлевая занавеска, размеренно и уютно тикают бронзовые часы на подставке, также обернутые тюлем: тик-так, тик-так…
Но вот Джерри, опережая Мастерса, метнулся во вторую комнату, и оттуда послышался его испуганный вскрик:
— Убийство, сэр! Миссис Даринг убита!..
На полу такой же крошечной комнаты, служившей, видимо, спальней, недвижно лежала лицом вниз довольно крупная седая женщина, волосы на затылке слиплись от свежей, еще не запекшейся крови.
— Осмотреть кухню, ванную, — коротко приказал полисмену Мастерс. — Джерри, пять-шесть ракурсов…
Джерри пощелкал маленьким фотоаппаратом, затем настала очередь врача. Тот не спеша снял с себя пальто, стянул шляпу и передал их дворнику.
— Отнесите в прихожую, храбрец.
Опустившись возле тела на колени, он осторожно перевернул женщину на спину, оглядел ее лицо, приподнял ей веки, взял ее за руку.
— Она еще жива! — произнес он негромко, повернувшись к Мастерсу. — А ну, помогите мне перенести ее на кровать, только осторожно: ее жизнь — на волоске!.. Тем же манером — в затылок, бесшумный пистолет…
И вот женщина лежит на кровати, на спине, серое, бескровное лицо, глаза прикрыты тяжелыми веками, дыхание неприметно, между чуть приоткрытых губ мертвенно белеют сухие зубы. Доктор отмыкает свой чемоданчик, достает шприц, привычной рукой разламывает ампулу, набирает желтую жидкость, закатывает женщине рукав и проворно вгоняет иглу в ее полную белую руку. Мастерс не сводит с лица женщины напряженного взгляда, доктор, держа большой палец на ее пульсе, глядит на свои ручные часы. В томительном, напряженном ожидании проходят десять, двадцать, тридцать секунд, минута. Наконец веки женщины затрепетали, поднялись, и Мастерс увидел ее глаза: два темных, бездонных озерка, налитых ужасом.
— Не бойтесь, миссис Даринг, — тихо, бережно говорит Мастерс, опасаясь самым звуком своего голоса порвать волосок, на котором держится ее жизнь, — мы из полиции, а это врач, вам более ничто не угрожает…
— А-а… — чуть слышно произносит женщина, с трудом размыкая серые губы, и Мастерс по выражению ее глаз видит, что она поняла его.
— Кто стрелял в вас?
Женщина не отвечает, она собирается с силами, чтобы задать с в о й вопрос:
— Его… взяли?
— К сожалению, он успел скрыться до нашего прихода, — с виноватой интонацией отвечает Мастерс и с удивлением видит, что его ответ пришелся миссис Даринг по душе.
— Так кто же стрелял в вас? — повторяет Мастерс. — Вы знали этого человека или видели его впервые?
Женщина молчит, и по чертам ее ожившего лица Мастерс понимает, что замкнулась она сознательно, что она вовсе не стремится изобличить преступника, который покусился на ее жизнь. Мастерс отворачивается от нее. Несмотря на трагическое положение, в каком находится сейчас эта женщина, она неприятна ему: упорная, злостная сообщница убийцы и своего преступного зятька!..
Доктор отвел Мастерса к окну и шепнул ему в самое ухо:
— Ей осталось жить не более часа, и то на камфаре…
— Что ж, последите за ней, доктор, а я займусь обыском!
Не прошло и десяти минут, как все крохотное жилище миссис Даринг было вывернуто наизнанку. В спальне эту операцию проделал сам Мастерс, щадя умирающую. Впрочем, обыск не дал никаких результатов: ни одного сомнительного документа, ни одного подозрительного предмета.
— Нет, нет, — сказал себе Мастерс, — этого не может быть, — разгадка должна находиться здесь, в этой игрушечной мещанской квартирке, или по выходе отсюда я подам в отставку, как ни на что не годный тупица!..
Мастерс в раздумье стоит спиной к окну, оглядывая комнату. Туалетный столик, кресло, кровать, шкаф. Кроме кровати, на которой лежит умирающая, все скрупулезно осмотрено. Но шкаф, шкаф… Как же не догадался он отодвинуть от стены этот старинный тяжелый шкаф? Разумеется, эта мысль приходила ему в голову, но, видимо, ее спугнуло безотчетное чувство деликатности по отношению к умирающей. Нашел время деликатничать!..
Мастерс сердито шагнул к шкафу, надавил на него плечом. Громоздкий дубовый шкаф не стронулся, даже не качнулся. Мастерс оглядел пол возле ножек шкафа: ни царапины, ни следа, значит шкаф не сдвигали с места. Понятно, понятно… Мастерс снова распахивает дверцы, затем оборачивается и глядит на миссис Даринг. Похоже, он на правильном пути: у нее сейчас такие же настороженные, встревоженные глаза, как и в тот раз, когда он обыскивал этот шкаф.
