Из тюрьмы Эрлингтона, опоясанного черным килтом не по размеру, вывели два дюжих охранника и бородач.

Маккалоу. Интересно, к которому из них его ведут? К Дункану Маккалоу, который, по последним сведениям, находится на смертном одре? Или — он вздрогнул от одной мысли — к Брэндубу Маккалоу?

Брэндуб. Его имя на гэльском означало «черный ворон». Как же оно подходит ему! После всех их неудавшихся переговоров Эрлингтон понимал, что Брэндуб был по натуре хищником, питавшимся падалью.

Он заклевывал более слабых политиков и надевал на себя их мантию власти. Исключительно умный от природы, он обладал ясностью рассудка, присущей любому большому лидеру или герою, — вот только использовал он свои способности не для общественного процветания, а для личного блага. И если бы он дорвался до власти, то, безусловно, нанес бы немало вреда своей стране.

Эрлингтона доставили в большой обеденный зал замка. С потолка свисала дюжина пыльных разноцветных флагов с гербами, предположительно принадлежавших семьям, которые сражались на стороне клана Маккалоу. Вдоль одной из стен тянулся рельефный гипсовый бордюр с изображением римских солдат на лошадях. На противоположной стене было вывешено древнее оружие.

Его провели в зал, заполненный мужчинами в килтах, большинство из которых были вооружены. В основном это были люди его возраста, море седых волос напоминало грязный снег. Но присутствовали и совсем еще мальчики, не достигшие двадцати, — их вихры были красного, рыжего, каштанового цветов и их всевозможных оттенков. Их враждебность по отношению к Эрлингтону была осязаемой. За последние десятилетия их страны враждовали столько, что они не хотели находиться с ним в одной стране, а уж тем более в одной комнате.

В дальнем углу комнаты на возвышении сидел человек, окруженный свитой шотландцев, которые беседовали с ним. Эрлингтон почувствовал себя как на приеме в Карлтон-Хаусе, на аудиенции у принца-регента. По мере приближения он смог рассмотреть лицо сидевшего. Брэндуб взирал на окружающий мир, как король с трона.

— Посланник! — осклабился Брэндуб, словно тигр, загнавший олененка. — Добро пожаловать в замок Рам-Друайон. Надеюсь, с вами хорошо обращались.

За все время заточения Эрлингтона кормили один раз в день похлебкой из говяжьего жира и черствым куском хлеба.

— Не намного лучше, чем в доме скорби. Твой отец, должно быть, умер, раз ты занимаешь его место.

— Да. Он был слабый и больной. Люди, достигшие определенного возраста, не могут оставаться у власти, ибо их правление будет демонстрировать их слабость. Не так ли, посланник?

Мужчины, окружавшие трон, разразились смехом.

Колкость задела Эрлингтона, но он никак не отреагировал.

— Примите мои соболезнования.

— Спасибо. Как уместно, что вы в черном.

Вокруг опять раздался смех.

— Я приказал доставить тебя сюда, чтобы ты услышал, что твой регент говорит своим шотландским подданным.

Находившийся рядом с ним мужчина протянул пергаментный свиток, который Брэндуб развернул и зачитал вслух:

— «От его королевского высочества принца Уэльса, регента Объединенного королевства Великобритании и Ирландии, во имя и от лица его величества — воззвание. Принимая во внимание, что его королевское высочество осведомлен о незаконных восстаниях в графствах Кейтнесс, Сазерленд, Россшир, Кромартишир, Инвернессшир, нарушивших покой в обществе, и ищет способа их подавить, да будет установлено: впредь все, кто будет найден на этих территориях, должны сложить оружие, а кто не подчинится, должен быть арестован, отправлен в Англию и передан в руки правосудия. Да будет установлено, что тех, кто соберется с целью организации мятежа, уличат в измене против его королевского высочества. И если их вину признают, то подвергнут наказанию. Да будет также установлено, что для лучшего управления Шотландией нынешний совет должен быть немедленно расформирован. Все члены правления Шотландии должны доказать, что они являются верными и преданными подданными королевства, присягнув его королевскому высочеству, и в знак доказательства верности отдать четверть своих владений в королевскую казну. Эта сумма будет использована для улучшения существования верноподданных граждан в Шотландии. Дабы обеспечить выполнение этих мер, в Шотландию будут направлены королевские полки».

Брэндуб свернул пергамент.

— Ну, посланник, что вы на это скажете?

Эрлингтон был озадачен.

— Его высочество намерен положить конец возникшим здесь раздорам. А как вы это понимаете?

— Мне представляется это тактикой унижения, истощения и ослабления шотландского народа. Войска, расквартированные в Пертшире, вступили в конфронтацию с местными жителями и приказали им сдать не только огнестрельное оружие и мечи, но и вилы, косы и молотки. Я изучил жалобы стариков, которым было велено сдать их трости. Согласно этому эдикту, посланник, все, что угодно, может рассматриваться в качестве оружия. Я не удивлюсь, если следующее, что попросят сдать шотландцев, будут их члены.

Толпа у трона отреагировала на это замечание громким фырканьем.

— Мой-то точно заставят сдать, — встрял один из свиты. — Он длинный, как палаш, и такой же твердый.

— Его жена так вовсе не считает, — подметил другой, и присутствующие разразились смехом.

Эрлингтон прервал их веселье:

— Могу я напомнить вам, Маккалоу, что в первую очередь это ваши крики и воззвания объединили мятежников?

— Мятежников? — Брэндуб покачал головой. — Мы не мятежники, посланник, мы участники сопротивления.

— Но не перед законом.

— А кто писал этот закон? Король… или тиран? История рассудит, благороден он был или жесток. То же касается меня.

— Люди, склонные к насилию, не могут считаться благородными. Вы противитесь воле короля и тем самым причиняете вред всему народу. Подумайте, прежде чем поднимать народ на бой.

— Я ничего не делаю, посланник. Их собственные несчастья вызывают их ярость. Спросите их сами. Давайте-ка. Посмотрим, как вы сможете поколебать их решимость.

Это была насмешка, но Эрлингтон жаждал принять вызов. Он повернулся к толпе.

— Люди Шотландии, послушайте меня. Эти речи, это собрание — изменнические. Король не потерпит оскорблений в свой адрес. Силы Англии превосходят ваши, и вы будете разбиты.

Толпа освистала его, выкрикивая бранные слова.

Он продолжил:

— Я знаю, что сейчас политическая ситуация взрывоопасна и полна ненависти. Но демонстративное неповиновение не принесет того, чего вы хотите. Позвольте мне договориться о мире между нашими народами. Уже сейчас полки в Форт-Уильям готовы пойти на Инвернесс. Некоторые из вас не имеют военного опыта. Скажите мне… вы хотите второй Каллоден[17]? Или еще один Гленшил? Неужели это лучше мира?

Несколько мужчин незамедлительно ответили ему:

— Сопротивляться тирании — значит смотреть в лицо смерти!

— Лучше падем мертвыми один за другим, чем сдадимся!

— В конце концов, мы жители Северного нагорья. Если умрем, то как герои!

Эрлингтон повернулся к мужчине, который ответил ему последним.

— Нет. Вы падете как предатели. И история запомнит вас такими, если вообще запомнит. Мертвые не могут рассказать о своих мотивах. Если вас убьют, кто позаботится о ваших женах и детях? Все решается здесь и сейчас. Спросите самих себя, будете ли вы на стороне закона или предадите доверие, которое наш король оказывает вам?

Его перебил молодой парень:

— Ха! Вы хотите переименовать Шотландию в Северную Англию! Не бывать этому! Посмотрите на французов и американцев. Они боролись за возможность принимать участие в решении политических вопросов… и победили. Мы сделаем то же самое!

Эрлингтон повернулся к говорящему, совсем еще мальчику по сравнению с окружающими.

— Но какой ценой? Американцы потеряли двадцать пять тысяч жизней, а французы — сто семьдесят тысяч. Во всем Северном нагорье не найдется так много людей. Джентльмены, никто не ставит под вопрос смелость ваших убеждений. Но есть правильный путь — протянуть руку правительству. И неправильный. Попробуйте договориться с противником, а не побить его силой. Я обладаю большими полномочиями. Одно мое слово может собрать здесь все военные силы английской короны, а другое — может смягчить гнев монарха. У вас тоже есть сила. Вы вольны выбирать, и это большое дело. Покоритесь, и вы получите милостивое прощение его королевского высочества за этот мятеж. Продолжите бастовать — потеряете жизни и подвергнетесь неимоверным лишениям. Хорошо подумайте, что выбрать. От вашего решения зависит ваша жизнь, жизнь ваших семей, соплеменников и будущих поколений. Настало время принимать решение, джентльмены. Вы сложите оружие?