Они мягко ударяют друг друга костяшками пальцев и отхлебывают из банок апельсиновую газировку. Бет осталось только надеть бейсболку «Окленд Атлетикс» козырьком в сторону и приспустить штаны.

— И что нам теперь делать? — спрашивает Том.

— Прежде всего, — поучает Хелен, — нужно быть осмотрительными и не привлекать к себе внимание.

Чувствую, как температура в комнате повышается градусов на десять.

— И неплохо было бы отказаться от поедания человечины.

Я мчусь по долине Смерти в автомобиле без кондиционера.

— А как же родители Энди? — интересуется Джерри.

Говорят, пустыня Калахари чудесна в это время года.

Обсуждать или нет то, как ты убил и съел своих родителей, — личное дело каждого. Об этом не говорят, пока не почувствуют, что наступил подходящий момент. Впрочем, в памятке для членов «Анонимной нежити» не рассматриваются нормы поведения зомби при таких обстоятельствах, поэтому я снисходительно отношусь к словам Джерри.

— А что с твоими родителями? — спрашивает Хелен.

При поддержке Риты я рассказываю о случившемся.

Затем достаю фасовочные пакеты с приготовленными кусками родителей и угощаю. Берут все. Даже Хелен.

— Вот тебе и отказались от человечины! — Карл облизывает губы, обгладывая папину лопатку.

В следующие несколько минут слышно лишь, как зубы рвут мясо под стоны неописуемого наслаждения.

Если вам не доводилось бывать в комнате, полной зомби, поедающих свежеприготовленную человеческую плоть, то, возможно, вы не поймете.

— М-м-м… — Наоми смакует одну из маминых грудей. — Лучше, чем секс!

— Говори за себя, — отвечает Рита.

Все взгляды — в разной степени удивленные или радостные — устремляются на нее и меня, а затем слышен смех, присвист и беззлобное подтрунивание.

— Не хочу портить настроение, — обращается к нам Хелен, — но если выяснится, что холодильник у Энди забит человечиной, всех нас, как пить дать, отдадут на научные опыты.

— Так как же нам избавиться от его родителей? — спрашивает Том.

Все молчат. Переглядываются, смотрят в пол, затем переводят взгляды на доску… Куда угодно, только не на меня.

— Позвольте, я внесу предложение, — просит Лесли, обдирая последние волокна мяса с папиной левой руки. — Думаю, лучше всего их съесть.

— В смысле, устроить барбекю? — уточняет Джерри.

Чтобы приготовить вкусное барбекю из человечины, возьмите по одной столовой ложке кетчупа, вустерского соуса, винного уксуса и молотого красного перца, четверть чайной ложки соли и щепотку кайенского перца. Перемешайте с фаршем из человечины, придайте нужную форму и запекайте на открытом огне.

— «Быть осмотрительными и не привлекать к себе внимание» — вам разве не ясно? — спрашивает Карл.

— Мы — зомби, — парирует Рита, — и самим своим существованием уже привлекаем к себе внимание.

— Существовать и уплетать под пиво гамбургеры с человечиной у всех на виду — не совсем одно и то же, — бурчит Карл.

— Вообще-то я скорее подразумевала нечто вроде званого обеда, — оправдывается Лесли.

— Вы не слышали, что сказала Хелен? — сердится Карл. — После случая с Реем нас будут контролировать еще усерднее.

— Я знаю, что сказала Хелен, — отвечает Рита. — Но думаю, чем дольше мы ждем, тем больше шансов попасться.

Карл пытается привести контраргументы, однако их заглушают голоса сторонников барбекю. Судя по всему, даже Хелен признает, что необходимо избавиться от улик до воскресенья. Карла поддерживает только Том — ему страшно подумать, что будет, если нас поймают.

Ни с того ни с сего я встаю, подхожу к доске и стираю написанные Хелен слова «Я НЕ СТАНУ ЖЕРТВОЙ». Никто меня не останавливает, никто не спрашивает, что я намерен делать. Я и сам от себя подобного не ожидал. Однако беру мел и пишу свое предложение — с тем же чувством, с каким изготавливал плакаты, чтобы отстаивать права зомби. Только на этот раз мое воззвание достигает цели.

Со мной никто не спорит. Никто не произносит ни слова. Все просто смотрят на доску, на пять написанных слов: «У НАС ЕСТЬ ПРАВО СУЩЕСТВОВАТЬ».

— Хорошо, — говорит Карл. — И где же будет барбекю?

— Может, у Энди? — предлагает Джерри.

По мнению Риты, нам не следует привлекать внимание к тому, что мои родители мертвы, поэтому устроить вечеринку, на которой они будут основным блюдом, в моем доме, — вряд ли хорошая идея.

— Тогда можно у меня, — говорит Джерри. — Предки на выходные уезжают.

Рита советует встретиться в субботу после заката солнца, чтобы не собирать зевак. Хелен поможет перевезти то, что осталось от моих родителей, к Джерри. Лесли и Наоми сделают закуски. За Карлом готовка главного блюда. А с меня, само собой, вино.

— Ладно, идет, — говорит Хелен. — Только умоляю, никому ни слова.

Динамики сотрясаются от «Вечеринки мертвецов» в исполнении «Oingo Boingo», когда мы с Ритой подходим к дому Джерри.

На Рите красная прозрачная блузка, под которой просматривается красный же бюстгальтер, и юбка. И трусики бикини с надписью «четверг», хотя сегодня суббота. Завершают образ высокие красные сапоги на платформе.

Карл хлопочет за домом над барбекю.

Покромку, филейный край, пашину он разделал на порционные куски и заготовил фарш на гамбургеры. Хорошо бы сегодня полакомиться стейком; к тому же я точно не знаю, какие места мамы и папы Карл смолол в фарш. Итак, я останавливаю свой выбор на покромке, а Рите приглянулся филейный край.

— Как прожаривать? — спрашивает Карл.

— Почти до готовности, — отвечаю я.

Идея поедания сырого человеческого мяса мне до сих пор не по нутру, но и прожаривать до полной готовности мой кусок совсем не обязательно. А вот Том требует, чтобы на гриль кинули пару соевых сосисок — ему необходимо думать, что он все еще вегетарианец.

Рита просит с кровью.

Карл бросает наши стейки из человечины на угли, а мы отправляемся в дом поздороваться с хозяином.

На кухне под бутылочку «Беринджер Мерло» 2000 года Наоми и Лесли готовят закуски: гренки с паштетом из печени, фаршированные почками шампиньоны, пальцы в пивном кляре и салат-коктейль из свежей человечины.

Судя по всему, в сегодняшнем меню не только мои родители.

— Проголодались? — Наоми протягивает нам блюдо с обжаренными во фритюре пальцами и соус «ранч».

Рита угощается, а я не любитель закусок, которые едят руками.

Достаю две бутылки вина из отцовской коллекции — «О Бон Клима Пино Нуар» 1992 года и «Шато Латур Бордо» 1990 года. «Пино» стоит 1500 долларов, так что я наливаю себе и Рите по бокалу и справляюсь, не видел ли кто Джерри.

— Он проводит экскурсию в своей спальне, — отвечает Лесли, выливая остатки «мерло» в фужер.

— В спальне? — переспрашивает Рита. — А что особенного в его спальне, чтобы проводить там экскурсии?

— О, это надо видеть, — отвечает Наоми, открывая «бордо». — Глазам своим не поверите.

По пути в спальню Джерри я пытаюсь представить, что же такого необычного он сотворил, чтобы невозможно было поверить глазам, но мои фантазии не идут ни в какое сравнение с действительностью.

Джерри сидит в изножье кровати вместе с Бет. Больше никого. По крайней мере никого, кто мог бы занять объем в пространстве.

Масса обнаженных женщин из «Плейбоя» испепеляют нас взглядами. На стенах не видно и квадратного дюйма штукатурки. Однако по расположению красавиц, по их позам и выражениям лиц понятно, что Джерри клеил картинки не бездумно. Здесь явно присутствует творческий замысел, причем что-то он мне напоминает. Я никак не могу сообразить, что именно, пока не перевожу взгляд на потолок.

— Ничего себе! — восхищается Рита.

Это Сикстинская капелла.

Прямо над нашими головами мисс Февраль-98 принимает запретный плод, а еще двух моделей изгоняют из райского сада. Рядом, в центре потолка панно «Сотворение Евы» с Девушкой года-97.