— Что с ним случилось дальше? — интересуется Рита.

— Он сообщил, что поскольку может сойти за живого, то собирается переехать, чтобы начать новую жизнь. Больше я его не видела. Согласно отчетам, он просто исчез.

— Вы кому-нибудь говорили о том, что он вам рассказал? — осведомляется Лесли.

Хелен качает головой.

— До сегодняшнего дня — нет.

— А живые об этом знают? — спрашивает Наоми.

— Понятия не имею. Предполагаю, что некоторые догадываются. Или, во всяком случае, подозревают. Но молчат.

Теперь я понимаю, почему нам не разрешают пользоваться Интернетом. Распространение такой информации на глобальном уровне создаст живым кучу проблем.

— Зато если сюда нагрянет с проверкой департамент воскрешения трупов, — продолжает Хелен, — и обнаружит, что наше физическое состояние улучшилось, об этом немедленно будет доложено куда следует.

Покинутых или падших зомби используют не только в качестве манекенов для краш-тестов, запчастей и в мерзопакостнейших научных экспериментах; их могут отправить в места, известные среди нежити как «чистилища для воскресших» — на свалку, в зоомагазины, где продаются зомби, или в одно из многочисленных реалити-шоу. Самое отвратительное из них «Зомби-нянька», хотя я слышал, что «Зомби — последний герой» тоже недалеко ушло.

— И куда же нам теперь деваться? — спрашивает Лесли.

— Никуда. — Хелен подходит к доске и начинает писать. — Мы больше не берем оленину у Рея, за пределами нашей группы никому не говорим о случившемся, мы пользуемся гримом и всеми доступными средствами, чтобы скрыть любые видимые улучшения, и соблюдаем все запреты.

Хелен отходит. На доске появилась надпись: «Я НЕ БУДУ ПИТАТЬСЯ ЧЕЛОВЕЧИНОЙ».

— А теперь повторяем вместе…

По дороге домой мы с Джерри и Ритой заходим к Рею спросить, нет ли у него еще консервированной человечины.

Сначала Джерри беспокоился, что мы нарушаем инструкции Хелен, но Рита заверила его, что люди, чьим мясом набиты банки, уже мертвы; теоретически мы едим не живых.

— А если Рея нет дома? — спрашивает Джерри.

Впервые со времени аварии я ухитряюсь пожать сразу обоими плечами. Новость, прямо скажем, не сногсшибательная; с другой стороны, если почти пять месяцев ваше левое плечо представляло собой никчемную массу из костей и тканей, то это все равно что выиграть в лотерею.

Джерри, сняв бейсболку, чешет затылок. В свете уличных фонарей видно, что мозг открыт гораздо меньше.

— Интересно, он разрешит мне взять еще «Плейбоев»?

Рита незаметно берет меня за левую руку. Я вздрагиваю как от ее прикосновения, так и от осознания того, что я чувствую ее ладонь в своей. К тому же во мне растет возбуждение. По счастью, Джерри погнался за опоссумом и не видит, как Ритина рука скользнула мне в штаны.

До задних ворот зернохранилища мы добираемся почти к десяти часам. Всего пару недель назад перспектива хотя бы недолго погулять после комендантского часа вызвала бы у меня фантомное потоотделение. Однако если вы питаетесь человечиной, несоблюдение любых других правил и запретов больше не кажется чудовищным нарушением.

— Похоже, нет никого, — произносит Рита.

— Ну, раз мы уже здесь… — говорит Джерри.

Джерри подходит к двери, и до нас доносятся приглушенные голоса — женские и мужские, — а затем звук разбивающегося стекла.

— Черт, — говорит женщина.

Потом раздается другой голос, на этот раз мужской:

— По-моему, меня сейчас снова вырвет.

Вдруг раздаются шаги: кто-то направляется прямо к двери. Не успеваем мы отпрянуть, как возникает согнутая пополам фигура и блюет прямо Джерри на ноги.

— Ё-мое! — Джерри отскакивает, стряхивая рвоту с кед. — Это ж мои любимые!

— Прости, — говорит Том.

— Ну как ты, милый? — В дверях появляется Лесли.

— Более или менее, — отвечает Том, выпрямляясь и вытирая рот рукой.

Вслед за Лесли перед нами предстает Наоми.

— А вы что тут делаете? — обращается она к нашей троице.

— Очевидно, то же, что и вы, — смеется Рита. — Нашли что-нибудь?

— Нет. Только теплое пиво да кучу «Плейбоев».

— Их не троньте! — говорит Джерри, очищая кеды о траву. — Мне они нужны.

— А Ей десь? — спрашиваю я.

— Нет, — отвечает Лесли. — Кроме нас, никого.

На Олд-Сан-Хосе-роуд то и дело вспыхивают фары, шуршат шины проносящихся мимо автомобилей.

— Наверное, не стоит здесь маячить, — произносит Рита.

Мы входим внутрь. Вокруг светло — горит Реев пропановый фонарь. Возле одного из участков для хранения зерна согнулся в три погибели Карл: он пытается собрать журналом осколки от нескольких бутылок пива. Вот что разбилось, когда мы стояли снаружи.

— Чувак! — Джерри бежит к нему, вырывает журнал из рук и обтирает о свою рубашку. — Это ведь юбилейный, пятидесятый выпуск!

Интересно, где же Рей. Трогаю угли в кострище — холодные. Зато кроме бедренной кости, появились еще две лопатки.

Внезапно мне кажется неправильным, что мы ищем у Рея банки с человечиной.

— Умаю, ам адо уйти.

— Энди прав, — подхватывает Рита. — Приберем здесь все и по домам.

Пока Рита с Лесли, Наоми и Карлом собирают стекло, Том стоит у задней двери — на случай, если ему опять станет плохо.

— Ерри, — говорю я. — Идем.

— Погоди. — Он роется в кладовке. — Возьму еще немного «Плейбоев».

Не успеваю я и слова сказать, как доносится звук подъезжающего к зернохранилищу автомобиля.

— Черт, — шипит Наоми.

Мы замираем и слушаем, как машина останавливается у задней двери.

— Что будем делать? — спрашивает Том, подбегая к нам. У машины глушат мотор.

Рита выключает фонарь.

— Прячемся!

Кроме двух бункеров для зерна прятаться негде, а в них места для нас семерых недостаточно. Рита с Лесли занимают один, Том с Джерри — другой, мы с Наоми прячемся за бункерами, а Карл за неимением выбора успевает вскарабкаться до середины лестницы.

Слышно, как снаружи открывается и закрывается дверца автомобиля. Кто-то подходит к задней двери. Не могу удержаться и высовываюсь из-за бункера: в проеме появляется фигура. Луч ручного фонаря освещает зернохранилище.

Я покрываюсь испариной.

Не успеваю я в полной мере насладиться своим открытием, как голос бесцеремонно нарушает всю торжественность момента:

— Эй! Здесь есть кто-нибудь?

Карл и Наоми так и прыскают. Я тоже не в силах сдерживаться. Секунду спустя из бункера раздаются сдавленные смешки Риты и Лесли.

Луч движется туда-сюда, выискивая источник смеха, и наконец, останавливается на Карле, зависшем на лестнице в пятнадцати футах от земли. Он покатывается со смеху так, что едва не падает вниз.

— Так что вы там твердили про соблюдение запретов?

— Вот зараза! — говорит Хелен.

Употребление в пищу живых вызывает улучшение внешнего вида и рост уверенности в себе, однако имеет и другой побочный эффект: как только распробуешь хорошенько, хочется все больше и больше.

Конечно, если только ты не вегетарианец.

— Поверить не могу — я съел две банки! — изумляется Том. После того, как мы вышли из зернохранилища, его ни разу не вырвало.

Рядом с Томом на заднем сиденье мини-вэна, принадлежащего сестре Хелен, расположился Джерри.

— Да ладно тебе, мог бы сообразить, что там не тунец.

— Давай не будем об этом, прошу тебя, — умоляет Том.

— Ты сам начал.

— Эй, вы! — прикрикивает на них Наоми с переднего сиденья. — Не бесите Хелен!

Карла и Лесли Хелен уже высадила. Ей приходится вести автомобиль в объезд главных улиц: вряд ли полицейские не увидят ничего необычного в рассекающей по городу в поздний час машине, битком набитой зомби.

На среднем ряду сидений мы с Ритой держимся за руки. Пока мы никому не рассказывали о наших отношениях. Впрочем, я думаю, они и сами догадываются.

Лесли даже шепнула мне, что из нас выйдет отличная пара.