Греческое воинство было встречено на набережных порта громогласными приветственными криками. И это неудивительно, учитывая, что весьма значительную часть населения Александрии составляли эллины.
Вслед за триерами появилось около сотни лодок, заполненных гребцами и воинами-стрелками. В бою, им предстояло прикрывать большие корабли и подбирать раненых.
И, наконец, в довершении, из-под левого моста Гептастадиона появился большой корабль по виду ничем не отличающийся от пятирядной римской квинквиремы. Он был с двумя мачтами и круто загнутым акропостелем в форме морской раковины. Боевая палуба была защищена укрепленными бортами, гребцы третьего и четвертого верхних ярусов, находились в закрытых кринолин — пародосах [322], все остальные в корпусе корабля. По центру палубы располагалась башня для стрелков и по сторонам от неё четыре палибола: два на палубе и два на вынесенных за борта платформах. Всем было ясно, что это адмиральский корабль — настоящая плавучая крепость, способная решить исход боя. На палубе квинквиремы толпилось множество воинов, одетых и вооруженных, как и те, что были на триерах. Одно было не понятно, какое отношение имеет этот корабль к Саламинской битве, которую предстояло разыграть. Впрочем, это мало кого волновало. Предстояло потрясающее зрелище, и никому не было дела до всяких там тонкостей.
Греческая флотилия достигла оконечности мыса Тимониум, где и остановилась, выстроившись в три прямые линии. В это же время со стороны пролива между пирсами показались суда их противников. Несмотря на то, что это был флот «персов», их также встретили с берега восторженными воплями и рукоплесканием. «Гнев Посейдона», завершивший к тому времени свой путь вдоль набережных Лохиады, остановился неподалеку от входа в пролив, пропуская флотилию, состоящую из самых разных кораблей.
Первыми в пролив вошли длинные с низкой посадкой корабли египтян. Всего, их было десять. Каждый около семидесяти локтей в длину и двенадцати в ширину по центру. В движение их приводили двадцать вёсел по каждому борту и одно большое рулевое весло на корме. На высокой прямой мачте находился прямоугольный, жёлто-оранжевый парус без нижней реи и управляемый с помощью тросов. В носовой части килевого бруса крепился мощный таран в виде бронзовой головы льва. Гребцов защищал высокий крепкий фальшборт, а в носовой и кормовой частях каждого судна находились окаймлённые балюстрадой площадки для лучников. На мачте, была закреплена большая корзина для одного лучника и пращника. На палубах стояли воины-египтяне в характерных для них кожаных полосатых шлемах со свисающими по сторонам широкими краями. Их белые льняные панцири украшали разноцветные полоски из кожи, а живот и пах закрывал особый передник в форме удлиненного и сужающегося к низу древесного листа. Командиры имели панцири из крокодиловой кожи, а их шлемы украшали белые перья. У египтян были большие щиты, скруглённые по верхней кромке и прямоугольные по нижнему краю. Вооружение было самым разнообразным: топоры, копья, серпы, булавы и кинжалы, широкие тесаки, сабли и метательные топорики. Стрелками же на египетских кораблях, преимущественно были чернокожие нубийцы в одних лишь передниках из леопардовых шкур и в сплетенных из стеблей шапочках.
Появление в проливе египетских кораблей, было встречено особенно ликующими криками. Это, не могли нарадоваться жители Ракотиса, для которых, словно бы ожила их древняя история. Но на каждом из египетских кораблей, кроме воинов, изображавших египтян находилось и несколько бойцов, одетых и вооружённых, как гвардейцы персидского царя — «бессмертные»[323]. Прежде всего, обращало на себя внимание обилие чёрного цвета в их снаряжении и экипировке. Белыми были лишь платки, обмотанные вокруг их голов, так что открытыми оставались только глаза. Поверх «бессмертные» носили остроконечные кожаные шлемы, а концы платков свободно ниспадали на их шеи и плечи. Каждый воин имел беотийский щит с вырезами по сторонам, короткое копьё и прямой меч. У некоторых за спиной, ещё висел колчан с луком и стрелами. Как всякие иранцы, они носили шаровары и сапоги с загнутыми носами, на плечи их были наброшены длинные чёрные плащи. Шлемы и панцири «бессмертных» почти сплошь усеивали мелкие металлические клёпки. В целом, эти воины своим мрачным и угрожающим видом производили сильное впечатление.
Вслед за египетскими судами в пролив вошло три десятка финикийских бирем [324]. Они имели высокую посадку и слегка скругленные борта, отчего врагам, вздумавшим приблизиться к борту такого корабля на лодках, было бы невозможно снизу поражать воинов на палубе. В длину эти суда достигали семидесяти локтей, имели два ряда весел и два больших рулевых весла на корме. Акростоль в виде острого бивня круто изгибался. Прямая мачта несла прямоугольный, полосатый, красно-синий парус. Верхняя палуба над гребцами была защищена не только высоким фальшбортом, но и навесными щитами. А вот таранов, эти корабли были лишены, хотя таран у финикийской биремы, как раз являлся главным оружием. Конструкция кораблей, тоже была немного изменена, в передней части корпус был расширен, благодаря чему на верхней палубе смогло разместиться довольно много воинов. Бойцы на этих кораблях представляли собой весьма разнородные, едва одетые и плохо вооружённые толпы. Тут были кожаные и деревянные шлемы самых разных форм, головные платки, тюрбаны, колпаки и просто, ничем не прикрытые головы. Кто-то, имел нагрудник из плотной ткани, пропитанный в соляном растворе, кто-то мог похвастаться рубахой с нашивками из кусочков кожи на плечах и груди, но в основном эти люди, призванные изображать разноплемённый состав персидского войска, были лишь в набедренных повязках, либо коротких передниках. Оружие их было столь же разнородным: копья, ножи, палицы, дубины, пращи и дротики. Среди этих оборванцев, выделялись только «бессмертные», в небольшом числе, обязательно находившиеся на каждом корабле.
Вслед за биремами в акваторию вошли десять странных, весьма необычных кораблей. В длину они были локтей шестьдесят и в ширину около десяти. Вокруг ватерлинии была мощная обшивка, а над гребцами пролегала дополнительная палуба, защищённая фальшбортом и круглыми бронзовыми щитами. Акростоль и акропостель были у этих судов абсолютно одинаковы, тараны отсутствовали, зато рулевые весла располагались и на носу и на корме, что существенно повышало маневренность этих странных кораблей. На палубах толпились курчавобородые воины в остроконечных медных шлемах, плотных кожаных куртках с нашитыми тут и там металлическими пластинами и бронзовых поножах. У каждого было копьё с железным наконечником и короткий прямой меч.
- Ассирийцы! — раздалось в толпе несколько изумлённых и взволнованных голосов, видимо принадлежащих знатокам истории.
Было, правда, точно неизвестно, принимали ли ассирийцы и их корабли участие в Саламинской битве на стороне персов, но это никого сейчас не заботило. Где и когда ещё доведётся увидеть, как выглядели воины и боевые корабли древней, давно исчезнувшей восточной державы. Многие александрийцы, вообще не знали, кто такие эти ассирийцы, но приветствовали новых участников навмахии не менее восторженными криками, чем всех предыдущих.
В довершении, в пролив вошёл адмиральский корабль персов. Как и греческое командное судно, он сильно смахивал на пятирядную квинквирему, с той лишь разницей, что украшен был по-восточному пышно, вызывающе и крикливо. В центре этого корабля находился огромный позолоченный трон и восседал на нём чернобородый человек в пышных одеждах, царской тиаре и в окружении негров с опахалами из страусовых перьев. Вокруг его трона стояли «бессмертные» и стрелки с огромными луками.
- Царь персов! Царь азиатов! — пронеслось в толпе на набережной.
Так называемый «царский корабль» персов был вооружён и тараном и набором стрелометов и ничем не уступал командному кораблю противника. Зрители прибывали в нетерпеливом предвкушении от их скорой схватки.
