- Это была глупость, дать гражданство всем свободнорожденным жителям империи, — фыркнула Юлия Домна. — Ты рассчитываешь, что таким образом, за счет новых налогов пополнишь казну? Ну и как, существенно она пополнилась?

- Еще пополнится, — буркнул Каракалла. — Воевать надо, чтобы было золото. И не с германцами, а с персами. Нужно идти на восток и захватить все земли от Евфрата до Индии! И я это сделаю! Что я, хуже Александра Великого? Да я лучше! Я и Индию захвачу и тогда то, мы будем купаться в золоте, есть и спать на золоте!

- А пока, тебе даже не удалось усмирить варваров на Данубии, — горько вздохнула Юлия Домна. — Моя сестра Мэса ждет не дождется, когда ты явишься в Сирию и расправишься с парфянами. Но наши армии увязли в войнах на севере. Сколько это будет продолжаться? Не пора ли, как-то договориться с варварами, чтобы они не тревожили нас?

- Договориться? — зашипел Каракалла, сжимая кулаки — Ты про откуп говоришь? Да я раздавлю их! Слышишь, мать — раздавлю! Лишь бы, мой брат был со мной рядом. Только бы отыскать его живого и невредимого. Да мы вместе, не только варваров… Мы и до Китая дойдем!

Император обернулся, отыскал взглядом телохранителя Тиласа.

- Ты теперь префект дворцовой стражи! Собери побольше людей и начинай обыскивать и дворец и всю прилегающую территорию. Да, и разыщи Ульпия Юлиана! [130] Что-то, я не видел его с утра. Передай, пусть отправит своих людей в город. Может там отыщутся следы моего брата! Или хотя бы, будет найдено его тело! И вот еще что… Выстави усиленную стражу у всех ворот, проверяйте все суда в Остии!

- Слушаюсь, Великий, — Тилас поклонился и сразу же отправился выполнять приказ.

- Ты! — Каракалла ткнул Макрина в грудь, — собирай военный совет, пригласи жрецов, предсказателей и сенатскую комиссию. Кто там у нас по военным ведомствам? Да и пусть казначеи готовят для меня отчет. Я хочу знать, когда будет готов к выпуску антониниан! [131] Надеюсь они не забыли, что монета должна быть по весу легкой, но при этом соответствовать трем динариям. Пусть также не забудут, изобразить меня таким, каков я есть — грозным и неумолимым повелителем! На голове моей должна быть корона, а не венок. На другой стороне монеты пусть изобразят мою мать, и ее изображение должно быть подчеркнуто серпом луны. Она сама так пожелала. Да что я говорю! Мы это всё уже обсуждали с казначеями. Просто, напомните им еще раз. Надеюсь, в этом году или хотя бы на следующий антониниан, наконец, пойдет в оборот. Все запомните, нужно много денег. Очень много! Нужна огромная армия. Скоро, клянусь Юпитером Сокрушающим, мы ударим по варварам, а после выступим на Восток!

За всеми этими событиями, последовавшими во время и сразу после ареста Публия Фуска, все как-то совершенно забыли про фискалия Гая Маррона. Он, сам расценил это, как благодеяние богов. Лучше сейчас не попадаться на глаза императору, да и всем остальным тоже. Если его схватят и отдадут палачу, Маррон не был уверен, что доживёт, даже до пыток. При одном только вспоминании об этом огромном волосатом чудовище Варе, старика охватывала холодная волна ужаса. Но не только возможный арест и опала его тревожили. Вся затея с похищением «Сердца тигра» и обвинением в этом Лоредана — провалилась. И что теперь сказать Марку Серторию? Проклятый Публий Фуск! Всё испортил! Конечно, хорошо, что он прикончил Лоредана, если это и в самом деле так. По крайней мере, часть поручения Сертория, так или иначе, выполнена. Но то, что исчезнет «Сердце Тигра» — это в планы фискалия совершенно не входило. Огромный долг так и остался за Марроном. А ведь Серторий в Валенции ждет от него вестей, ждёт караван, который доставит ему драгоценный камень.

Тяжело вздохнув, Гай Маррон отправился в свои покои. Следовало немедленно написать Марку Серторию письмо. Обдумать нужно каждое слово этого послания. Напустить туману, неясностей и в тоже время представить свои действия в самом выгодном свете, чтобы у Сертория ни на мгновение не возникло сомнений, что его поручение Гай Маррон старался выполнить изо всех сил.

В послеполуденное время, когда жара немного спала Квинт Мелорий решил совершить поездку в западную часть города, где было несколько принадлежащих ему домов. В прошлом месяце, его управляющий Максеций никак не мог полностью собрать с жильцов тех домов плату за проживание. Квинт Мелорий, потеряв терпение, решил сам разобраться с этой проблемой. Как обычно, Мелория сопровождал раб Тарикс. Он сидел на месте возницы и вел квадригу, запряженную четырьмя пегими лошадьми. Квинт Мелорий опираясь одним локтем в седельную подушку, с мрачным видом поглядывал по сторонам. В последнее время дела, вообще шли неважно. Торговля рабами сошла почти на нет, поскольку их притока, уже давно не было. Эта война с варварами на севере, поначалу сулила неплохие перспективы, но император не смог добиться вразумительной победы и когда добьется, был еще вопрос. На восточных границах с Парфией, было относительное затишье. А для процветания Мелория требовалась большая и победоносная война. Он уже начал подумывать, а не разводить ли ему рабов, как скот? Это казалось заманчиво, но влекло некоторые расходы. Чтобы сократить смертность рождающихся детей, придется улучшать условия жизни рабов, особенно кормящих матерей. Любые серьезные расходы были сейчас для Квинта Мелория нежелательны. Он мог еще попробовать связаться с пиратами, которые совершают налеты на прибрежные города и там захватывают пленников. Но при этом, дело усложнялось тем что, после эдикта Каракаллы, граждан в Империи значительно прибавилось. Пираты не утруждали себя разбирательством кто гражданин, а кто дедитиций[132]. А Мелорий сильно рисковал, вздумай он перекупать у пиратов пленников. А вдруг среди них попадется гражданин? Тогда, его сочтут пособником морских разбойников. Теперь, после эдикта императора этот риск увеличился многократно.

И еще, этот долг проклятый! Надо же было Марку Серторию вспомнить о нем в такое непростое время. Скорее бы проклятый Гай Маррон собрал караван. Отвезти бы эти товары и хоть одной проблемой будет меньше.

Так, размышляя, Квинт Мелорий ехал и поглядывал по сторонам. Впереди показалась рыночная площадь, где в основном торговали тканями и одеждой. Здесь же, неподалеку располагалась весьма неплохая гостиница, принадлежащая Эвну Филопатору из Александрии. С ним Мелорий знаком не был, но от некоторых своих друзей слышал, что этот Филопатор весьма предприимчивый и успешный делец. Мелорий терпеть не мог этих приезжих. И чего ему не сиделось в Александрии? Понаехали тут всякие! Так, в Риме скоро уже и самих римлян не останется, а от этих провинциалов будет не протолкнуться.

Возле входа в гостиницу, что-то происходило. Там перед ступенями, ведущими в вестибюль собралась немалая толпа. Все шумели и кричали. Мелорий приказал Тариксу остановиться и стал с любопытством наблюдать. Поначалу он думал, что случился пожар, но ни огня, ни дыма не было. Потом, Квинт Мелорий увидел стоящего в дверях гостиницы огромного мускулистого негра. Судя по всему, он никого не пускал внутрь и это вызвало такую толкотню и скандал. Чернокожий раб показался Мелорию знакомым. Он приказал Тариксу подъехать еще ближе, чтобы получше рассмотреть негра. Тот в это время ругался с самим Эвном Филопатором, который, как и все остальные не мог пройти внутрь. Хозяин гостиницы, в конце концов, попытался ударить негра, но тот приподнял его за шиворот и начал трясти, а толпа в страхе попятилась.

В этот самый момент все сомнения насчет негра у Квинта Мелория развеялись, потому что из дверей вышел человек, которого он сразу же узнал. Имя этого негодяя Мелорию известно не было, но лицо он хорошо запомнил еще со времени их первого столкновения в одном из трактиров неподалеку от порта.