— Тогда она должна быть по меньшей мере с метр высотой, правда, Эйми? — продолжала расспрашивать ее Брук. — Чтобы ты могла запихнуть туда свой живот.

— Ну, да, если бы я собиралась заняться этим сейчас. Но на самом деле это просто фантазия.

— Качество должно быть очень хорошим. Прозрачный, очень чистый пластик, — подмигнула Марго, обращаясь к Брук.

— А какая будет камера?

— Мне нравится мой тридцатипятимиллиметровый аппарат. Он вполне подходит. Но, если говорить о несбыточном, думаю, я хотела бы попробовать снимать цифровой камерой. Одной из этих, с огромным числом мегапикселей, так чтоб можно было сильно увеличить изображение.

— Nikon? — спросила Брук.

— Ну, я девушка в стиле Nikon, — рассмеялась Эйми, стараясь извлечь все самое лучшее из этого обеда с подругами.

— Извините, мне нужно в уборную, — неожиданно заявила Марго.

Эйми наблюдала за тем, как ее подруга направляется к туалетам. Она заметила, как та вытащила мобильный телефон и начала набирать номер задолго до того, как дошла до двери туалета.

— Что это с ней? — спросила Эйми у Брук.

— Наверное, мочевой пузырь размером с орех, — ответила Брук со смехом. — У меня все наоборот. Я могу терпеть весь день. У меня мочевой пузырь, как у верблюда.

— Я раньше была верблюдом, а теперь мой мочевой пузырь тоже больше напоминает орешек. Поэтому я знаю, каково это, — сказала Эйми, искренне сочувствуя Марго.

Подошел официант с салатами. Марго вернулась из туалета с очень довольным видом.

— Разве мы не подождем мою маму? — спросила Эйми, когда ее подруги с жадностью набросились на ленч.

— Она встретит нас… — начала Брук.

— В твоей квартире, — перебила ее Марго. — Она звонила, пока я была в уборной. На дороге такие пробки, что она едет сразу к тебе домой.

— О, — сказала Эйми, — это плохо.

Эйми поковыряла вилкой салат, но пасту и кусок пирога съела до последней крошки. Пока они ели, Марго сделала еще несколько звонков. И хотя она вела себя крайне вежливо и во время разговоров выходила из-за стола, Эйми очень хотелось, чтобы она заткнула эту чертову штуковину. Пока Марго разговаривала, Брук пыталась занять подругу милой болтовней и сплетнями о старых друзьях. Эйми все еще было грустно от того, что Тоби, Элен и Конни не пришли на ее праздник. Да и мать Брук могла бы сесть в машину и приехать. Бейби-шауэр закончился слишком быстро. Марго с Брук пополам оплатили счет и поспешно увели ее из ресторана.

— Увидимся позже, — попрощалась Марго, забираясь в такси.

— Ладно, до встречи, — сказала Эйми вслед исчезающему автомобилю. И тут до нее вдруг дошло, что Марго была в синих джинсах и в туфлях без каблуков. «Странно, — подумала она, — Марго никогда не носила джинсы».

Брук уже вытянула руку, пытаясь поймать такси.

— До встречи, Брук, — попрощалась Эйми. — Спасибо за ленч.

— Нет-нет, — остановила ее Брук, — звонила твоя мама. Она в Сохо. Хочет, чтобы мы встретили ее там.

— Моя мама не знает никого в Сохо.

— Правда? Ну, она звонила откуда-то с Вустер-стрит. Сказала, что ждет нас.

— Моя мама на Вустер-стрит? — переспросила Эйми.

— Ага.

Эйми попыталась представить, как ее провинциальная мать в своей юбке-трапеции, с зачесанными волосами стоит на Вустер-стрит, глазеет на причудливо выряженных прохожих.

— Ты можешь попросить ее приехать ко мне домой? Я немного устала, — пожаловалась Эйми. Но она не сказала, что на самом деле просто разочарована, что больше всего сейчас ей хочется поехать домой и лечь в постель.

— Ты можешь подремать в такси, — настаивала Брук, — пока мы будем ехать на Вустер-стрит к твоей матери.

— Ладно, — неохотно согласилась Эйми, вталкивая свой живот в машину. Она села и замерла, даже не думая подвинуться и освободить место для Брук. В итоге Брук пришлось обойти такси и сесть с другой стороны.

— Шестьдесят четвертая Вустер, — сказала она водителю, захлопывая дверь.

Они приехали в Сохо и нашли там мать Эйми, стоящую на тротуаре в хлопчатобумажной юбке-трапеции и удобных туфлях. На плече у нее висел большой черный футляр для камеры, к уху она прижала телефон.

— Это мама-Птица, Орел приземлился, — прощебетала мать Эйми в трубку крошечного телефона перед тем, как захлопнуть его. Или Эйми просто послышалось.

— Привет, мама, — поздоровалась она, выбравшись из такси. — Почему ты не пришла на мой праздничный ленч?

— Мне нужно было кое-что захватить, — начала было мать Эйми, но когда взволнованная Брук стала неистово изображать за спиной подруги крутящийся руль, добавила, — и по дороге через мост была ужасная пробка.

— О, — сказала Эйми, и не подозревая о хулиганском поведении Брук, — что мы будем делать?

— Я бы выпила чашечку кофе.

— Хорошо, — отозвалась Эйми, — только недолго. Я немного устала.

— Пойдемте сюда, — предложила Брук, указывая Эйми на дверь. Пока та болтала со своей матерью, Брук протянула руку к кнопке звонка, под которой значился третий этаж. Прежде чем она успела толкнуть дверь, ее открыл изнутри мускулистый мужчина, в руках у которого была коробка с инструментами. Он кивнул Брук, впуская их в здание.

— Все готово, — объявил плотник, выходя за дверь.

Брук отвела взгляд, а Эйми подумала, что плотник либо шизофреник, либо говорит по очень-очень маленькому мобильному телефону.

— Куда мы идем? — спросила она.

— На третий этаж, — ответила мать.

— Это частное кафе, которое только недавно открылось, — объяснила Брук.

— О, как интересно, — протянула Эйми. В другое время, возможно, ее охватило бы сильное любопытство или подозрения относительно планов ее друзей. Но из-за беременности, разочарования после бейби-шауэр и сильной усталости она была способна сосредоточиться только на чем-то одном. В данный момент Эйми уставилась на обувь Брук.

— Мне кажется, я никогда раньше не видела тебя в кроссовках, Брук.

— Правда?

— Правда.

— Я ношу их. Иногда.

Эйми послушно вошла в дверь дома номер 64 по Вустер-стрит. Она не спросила: «Что, черт возьми, мы делаем?» или «А это приватное кафе легально?», когда они поднимались на лифте на третий этаж.

— А что это за кроссовки? — спросила Эйми. Она так и не могла отвлечься от мыслей об обуви Брук. — Триторнсы[24]?

— Кеды, — улыбнулась Брук.

— Ух ты, кеды! — выдохнула Эйми, внезапно почувствовав, как ее переполняет неуместный восторг по поводу кроссовок.

— Детка, ты в порядке? — поинтересовалась мать, когда они вышли из лифта.

— Просто устала, — Эйми собиралась рассказать всю эту историю матери позже, когда они будут одни в ее квартире. Она расскажет ей о том, как бесцеремонно ее муж обошелся с ней во время амниоцентеза и о второсортном бейби-шауэр. Она пожалуется ей, как это ужасно — когда радость, словно какой-нибудь неудачник-бойфренд, не способный перезвонить, избегает тебя.

— Нам сюда, — сообщила Брук, подходя к двери с надписью 3F и открывая дверь.

Она вошла. Эйми с матерью последовали за ней. Шарканье ног, шепот, снова шарканье, а потом зажегся свет.

— Сюрприз! — хором закричали друзья. Здесь были Марго и Элен из колледжа, и Тоби из средней школы. Стоявшая рядом с мамой в толпе улыбающихся подруг Эйми на мгновение ощутила гигантский прилив любви, которой ей так недоставало.

— Ой! Ой! Вот и вы! Тоби! О, Боже мой, как ты похудела! Элен! Как ты поживаешь?

Эйми обнимала и целовала каждого, кроме тех, кого не знала, — болтавших у окна мужчину и женщину в халатах.

— Почему вы все просто не пришли в ресторан? — не унималась Эйми. — Мы могли пообедать там!

— Это не обед, Эйми, — покачала головой Брук.

— Это работа, — добавила Марго, протягивая ей цифровой фотоаппарат.

— Сумка грязная, — проворчала мать Эйми, снимая с плеча футляр с фотокамерой.

— Я принесла Nikon D70, — сказала Марго. — Я не знаю, насколько он хорош и какой ты хотела. Просто когда ты рассказала нам, что хочешь попробовать цифровую камеру, мы были к этому не готовы, и пришлось взять в аренду то, что было в магазине.