Оставшись один, с нетерпением буквально разрываю конверт, из которого выпадает маленькая пластинка. Я читаю на этикетке: «Il nostro concerto».

Начались занятия в школе. Старые лица, старые друзья, старые враги, директор, учителя, воспитатели. Все, кроме господина Гертериха, который летом уволился и теперь работает заправщиком на шоссе. Рассказывают, что он будто бы сказал Ганси:

— Тут я зарабатываю чаевыми на триста марок больше, чем в школе! И при этом не приходится трепать нервы с вами, остолопами!

Вот такая у него теперь жизненная философия.

О Геральдине могу сказать, что она здорово загорела и вернулась с каникул в прекрасном настроении. Говорит, что загорала целыми днями на мысе Канаверал. Со мной она очень любезна. И я уже начинаю думать, что неприятности в наших отношениях далеко позади. Я так думаю, потому что я идиот, или, как сказал про меня Ноа, «умный придурок». Он тоже вернулся. И Чичита вернулась. Вольфганг вернулся. Только один из ребят не вернулся: Томас. Он прислал нам ужасно печальное письмо, в котором написал, что его отец настоял на том, чтобы Томас остался в Париже. В городе, где находится штаб-квартира НАТО, в котором он теперь будет жить и учиться в интернате. Там же получит и аттестат зрелости.

Из-за того что Эвелин пошла в школу, Верена теперь не может жить на вилле в Таунусе. Ей придется перебраться во Франкфурт.

Директор пока не нашел замену для господина Гертериха. А так как у нас в настоящий момент отсутствует воспитатель, то это очень облегчает мне задачу: исчезать на непродолжительное время. Каждый раз выдумываю оправдания. Не думаю, чтобы им кто-нибудь верил. Меня выручает только то, что я хорошо учусь.

Дважды встречаю Верену с дочкой на выходе из школы. Эвелин самая маленькая из всех малышей. Она выглядит так мило в своем пестром платьице с большим ранцем за плечами. Она вся светится от счастья, когда мы ее встречаем, а потом идем и покупаем вафельное мороженое.

Как-то раз мы взяли такси и поехали на песчаную косу. Туда, где я и Верена когда-то встречались в кафе. Но этого кафе больше нет. На его месте теперь роскошный кондитерский магазин с красивыми, как на картинке, продавщицами и с толстым управляющим. Сидя в такси, Верена тихо шепчет:

— Наше кафе! Наш коньяк! Наш господин Франц!

Это самое проклятое время в моей жизни. Верену я могу теперь обнять, лишь когда уезжает ее муж. У меня нет денег. У меня нет машины. Тетя Лиззи пишет, что маме стало совсем плохо и что она, скорее всего, уже никогда не выйдет из лечебницы.

Если у Верены иногда после обеда появляется возможность, то она приезжает ко мне во Фридхайм. Но это совсем не то, что было прежде. Чрезвычайно осторожничая и всего пугаясь, мы гуляем с ней по лесу и вспоминаем, как хорошо нам было на Эльбе. Вспоминаем зеленые волны, Марциан, морской порт Аззуро. Иногда мы бываем у «Ангела Господня». Листья на деревьях уже меняют свой цвет, они становятся золотисто-красными, желтыми, коричневыми.

Этот год прошел удивительно быстро. Сестра Клаудия всегда очень радушно встречает нас. Мы сидим на скамеечке в глубине парка и держимся за руки, наслаждаясь каждой минутой. Мысли у нас об одном и том же: Верене скоро уезжать во Франкфурт, и мы сможем общаться только по телефону. Если вообще сможем.

Как-то раз в октябре, когда один из дней выдался теплым и солнечным, мы с Вереной сидели в парке на скамейке. И внезапно увидели, что кто-то направляется к нам через аллею. Сначала у меня мелькнула мысль, что это сестра Клаудия. Но тут я узнаю Геральдину. От неожиданности я даже подпрыгнул, она же, напротив, была совершенно спокойна.

— Здравствуй, Оливер! — сказала она приветливо. — Ты не хочешь представить меня госпоже Лорд?

Заикаясь, представляю Геральдину, которая присаживается на скамейку и исключительно по-деловому начинает разговор:

— Вы знаете, госпожа Лорд, это я украла ваш браслет. Я знаю, что вы любовница Оливера. Из-за вас он ушел от меня, но это его дело. Но, к несчастью, я все еще продолжаю любить его.

Осенний ветер шелестит в кронах деревьев, срывая с них листья, которые бесшумно падают на землю. Верена молчит. Я тоже. А Геральдина все продолжает:

— Я долго пыталась забыть свою любовь, но не могу! Осталось только одно средство, хотя мне самой противно и гадко от того, как подло я себя веду!

— Что вы хотите? — спрашивает Верена.

— Ваш муж сейчас в отъезде, не так ли?

— Да…

— Поэтому вы здесь. А послезавтра он возвращается, не правда ли?

— Откуда вам все это известно?

— Это мое личное дело. Итак, послезавтра я с ним обязательно поговорю.

— О чем?

— Госпожа Лорд, когда мы вернулись с каникул, Оливер был очень удивлен тем, как я загорела. Я рассказала, что целыми днями лежала на пляже во Флориде. Но это не так! Я вообще не была на мысе Канаверал!

— Так ты была…

— Ты что, перестал понимать немецкий язык? Мой дорогой папочка написал мне перед каникулами, что очень занят и что на меня у него не будет времени. Я не могла поехать ни к нему, ни к маме в Берлин. Потому что она позвонила мне и сказала: если я приеду, то ее второй муж подаст на развод.

— И что дальше?

— Я поговорила с Ганси. Он умный малый. Ганси посоветовал мне обратиться к господину Лорду. Вы знаете, кто это, госпожа Лорд?

Верена молчит.

— А господин Лорд предложил мне поехать на Эльбу.

— Не может быть!

— Это чистая правда! Если хочешь, то я могу доказать. Хочешь взглянуть на фотографии из порта Марциана, Портоферрайо? Мы сделали цветные снимки.

— Что значит — мы?

— Ах да, я совсем забыла сказать о том, что господин Лео познакомил меня с одним молодым человеком. Он работает в обменном пункте на вокзале. Его зовут Отто Вилльфрид.

— Мой… брат…

— Да, господин Лорд так и сказал, что он брат госпожи Лорд. Очень милый мальчик, и мы прекрасно провели с ним время!

— Вы вдвоем были на Эльбе?

— Ты что, плохо меня слышишь? Прошу прощения за откровенность, госпожа Лорд, но мы довольно крепко сдружились с вашим братом. У Отто как раз в это время был отпуск. Он так здорово фотографирует! Я, например, совсем не умею. Для этого господин Лео дал нам свой дорогой фотоаппарат. — Геральдина рассмеялась:

— «Четыре глаза видят больше, чем два», — сказал он нам при этом. — Но на самом деле наши глаза видели больше. Они видели все!

— Теперь мне все ясно…

— Мой братец — негодяй, способный на любую подлость… Вы сделали это ради денег?

— Нет, не только, госпожа Лорд. Я люблю Отто!

— Что? Да ты любишь всех подряд! Ты и с господином Лео закрутила бы, не окажись он достаточно благоразумным, чтобы не связываться с тобой! Где фотография?

— А их много! Мы отдали негативы господину Лео, это он их проявлял.

— Это его происки, признайся?

— Происки?

— Я имею в виду фотографии.

— Почему же происки? Люди всегда что-нибудь фотографируют…

— Проваливай!

— Хорошо. Я уйду, сокровище мое. Но тебя, конечно, будет мучить вопрос о том, зачем я приходила, раз господин Лорд и так через два дня получит фотографии? Во-первых, я очень хотела познакомиться с госпожой Лорд. С женщиной, которая смогла увести тебя, Оливер. А во-вторых, у тебя неплохой вкус, мой дорогой!

— Я вижу только один выход, — говорит нам сестра Клаудия.

— И какой же?

— Вы хотите пожениться?

— Да.

— Тогда вам следует сказать об этом господину Лорду, и как можно скорее. Вам следует опередить эту особу… Не помню, как ее зовут?

— Геральдина.

— Вам необходимо поговорить с господином Лордом до того, как это сделает она. А рассказать ему надо всю правду, чистую правду. Я считаю, что только так вы сможете рассчитывать на то, что муж отпустит Верену, а вам удастся избежать скандала.