— О, нет!

— А я думаю, что да! Кое-какие справки я уже навел, такое случается крайне редко, но это возможно. Даже можно получить срок. И нам не останется ничего другого, как только по-хорошему сторговаться с ним. Он получит то, что ему нужно, а я тебя.

— Мне все это кажется абсолютно нереальным!

— Да! Ты права. Все кажется нереальным. Но я должен тебе еще кое в чем признаться. Верена, я сказал тебе, что отец забрал у меня автомобиль, но на самом деле…

И я рассказываю ей правду. Теперь ложь не имеет смысла. Теперь нужно говорить только правду.

— Ты… ты думаешь, Лео действовал по его приказанию?

— Не знаю. Но у Лео есть не только письма и магнитофонные записи разговоров с Энрико и прочими. У Лео есть также наши фотографии. Он наверняка снял нас идущими по тропинке в тот маленький домик с зеленой помпой и выходящими оттуда. Разве не мог твой муж приказать ему: «Лео, поезжай на Эльбу и продолжай в том же духе!»

— Ты всерьез считаешь, что он мог поставить Лео задачу шантажировать нас?

— Да. Методы очень похожи. Но если даже допустить, что Лео действует по собственной инициативе и покажет фотографии твоему мужу… Последствия будут одинаково ужасными!

— У меня так скверно на душе, Оливер!

— У меня тоже, Верена. Мне тоже не по себе.

В тот же день после обеда мы вновь сидим на террасе маленького бара и смотрим, как рыбаки готовят свои лодки к выходу в море, пьем вино и держимся за руки.

Но то, что происходит в следующий момент, смешно и грустно. Только я собрался вынуть из кармана брюк браслет и подарить Верене, она, опередив меня, достала из нагрудного кармашка своей блузки мужские золотые часы и произнесла:

— А я приготовила для тебя подарок!

На внутренней стороне часов было выгравировано: «С любовью от Верены, Эльба, 1961 год». А на внутренней стороне моего браслета: «С любовью от Оливера, Эльба, 1961 год».

Верена отреагировала на это истерическим хохотом. Она буквально корчилась от смеха.

— Перестань! Что здесь смешного?

Но Верена продолжает закатываться.

— Верена, объясни, что это все значит?

Она прекращает смеяться, и я вижу, что в глазах ее стоят слезы.

— Мой любимый… дорогой… Когда ты сюда приехал, я обратила внимание на то, что у тебя нет часов, и решила купить и подарить. Но, как я уже говорила, мой муж последнее время учитывает каждый пфенниг из моих расходов, и тогда я отнесла этот браслет к одному ювелиру в Портоферрайо.

— На Пьяцца-Република?

— Да, конечно! И он взял его на комиссию. Я внесла задаток за часы и ювелир сказал, что я смогу забрать их, как только будет продан браслет.

— А потом он продал его мне! И я дарю тебе твой собственный браслет!

— Но зато твои часы новые. А откуда у тебя такие деньги на браслет?

Мне приходится все ей рассказать.

— Если бы ты не работал у синьора Феллазони, то, возможно, и не встретил бы миссис Дурхам и не был бы приглашен к майору Инграму.

— Да, наверное, меня не пригласили бы к майору Инграму. Но меня все равно пригласили бы к господину Лорду! Я же говорю тебе, у твоего мужа здесь есть шпион, и он играет с нами в кошки-мышки. За нами и сейчас наверняка следят, даже, может, именно в эту минуту кто-то нас фотографирует.

— Оливер, давай поскорее уйдем отсюда! Так долго я этого не выдержу.

— Верена, подожди еще три месяца. Всего лишь три!

На обратном пути часы и браслет мы отдаем дедушке Ремо в Касацции и просим сохранить до нашего прихода.

— С удовольствием. Бог поможет! — говорит он нам.

Теперь нас постоянно приглашают к майору Инграму и миссис Дурхам: выпить чаю, поиграть в теннис. И почти всегда господин Лорд тоже оказывается среди гостей.

— Мой старый друг Инграм! Когда мы теперь вновь увидимся? Все сейчас так неопределенно. Будет ли война? Сохранится ли мир? Давайте будем счастливы, друзья!

Счастливы…

Я вспоминаю свой последний счастливый день на острове. Это было двадцать девятого августа. С северо-востока дул сильный ветер, поднимая зеленые, как бутылочное стекло, волны. Они были огромные, размером с небольшой дом. Но, несмотря на это, Верене неожиданно захотелось поплавать. Сначала прибой сбил с ног и опрокинул нас обоих. Но когда мы немного отплыли от берега, волна подхватила и понесла нас через пенящиеся хребты волн, унося все дальше и дальше. Чтобы плыть, нам не приходилось прикладывать много усилий, движение волн и соленая морская вода не давали нам утонуть. Небо почернело, а море так и осталось зеленым.

Берег был далеко за нашими спинами. Обнявшись, скользим по волнам, то взлетая вверх, то резко падая вниз. Тела наши переплетаются, мы прижимаемся друг к другу губами. Я вижу, что мимо нас проплывают бревна с водорослями. А в глазах Верены отражаются бегущие по небу тяжелые штормовые облака. Внезапно гигантская волна отрывает меня от Верены и отбрасывает в сторону. И в то же мгновение я успеваю заметить, как на пляже блеснули две точки. Я не стал пугать Верену, но это были линзы бинокля. Кто-то наблюдал за нами. Кто же?

Первого сентября мы покидаем Эльбу. Погода в этот день стоит плохая, многих на корабле тошнит. Я сижу на палубе рядом с Эвелин. Манфред Лорд пьет виски, а Верена стоит на корме и смотрит в море. Ее волосы развеваются на ветру.

Еще три месяца. Еще только три месяца. Но почему-то опять появляется чувство, что я скоро умру. Выпиваю бокал виски, но тревожное предчувствие не проходит. Оно слишком сильное, и я ощущаю себя совсем опустошенным. Манфред Лорд стоит с бокалом в руке и улыбается мне. Нервы у меня сдают, и я вынужден отвернуться от этой улыбки, не могу ее вынести. Это, конечно, позорно, когда любовник женщины принимает от ее мужа подачки. Но у меня теперь совершенно нет денег. Миссис Дурхам осталась на острове, так что я еду вместе с Вереной, Эвелин, боксером Ассадом и господином Лордом. От Пьомбино до Флоренции я добираюсь на «мерседесе». Это тот же самый маршрут, которым я ехал с миссис Дурхам на ее «форде». Мы совсем мало разговариваем. Идет дождь. Прохладно.

Когда приезжаем во Флоренцию, у нас остается в запасе несколько часов до отхода поезда. В это время господин Лорд решил купить какое-нибудь украшение для своей жены: золотой браслет или цепочку, раз в Италии такое дешевое золото. И сказал он об этом совершенно спокойно и естественно, отдавая при этом своему шоферу, встречающему нас у большого гаража на вокзале, документы и ключи на автомобиль. Господин Лорд изъявил желание перед отъездом еще раз осмотреть город. Билеты на проезд в спальном вагоне у него уже на руках. Они были заказаны еще на Эльбе. Место встречи господин Лорд назначил у поезда, и мы разошлись.

Я брожу по вечерней Флоренции, смотрю на прекрасные здания и мосты. Я так увлекся, что забыл о времени, и, чтобы не опоздать на поезд, мне пришлось на последние деньги, на все, что у меня осталось, нанять такси. Вбегаю в холл вокзала и слышу, что меня уже разыскивают, выкрикивая мое имя. У Эвелин отдельное купе, у меня тоже. Господин Лорд с женой едут вместе. Не доезжая до Болоньи, мы направляемся в вагон-ресторан. Потом Эвелин укладывают спать. Некоторое время мы стоим в коридоре перед купе, смотрим на бегущие мимо огни и пьем кьянти из двух бутылок, которые предусмотрительно прихватил с собой Манфред Лорд. Рюмочку, еще рюмочку, еще одну. Это кьянти очень крепкое, и мне приходится быть осторожным, чтобы не опьянеть и не сболтнуть лишнего. Пора идти спать.

— Спокойной ночи, госпожа! Спокойной ночи, господин Лорд!

— Хорошего сна вам, мой дорогой! Приятных сновидений.

Он оттесняет Верену из коридора так, чтобы она не смогла даже бросить взгляд мне на прощанье. Я удаляюсь в купе, следом заходит проводник. Он просит предъявить мой паспорт и потом протягивает необычный конверт.

— Что это?

— Не знаю, господин. Его для вас передала дама из четырнадцатого купе.