— Не глупее чем то, что привело ко всему этому, — заметил он.

Они помолчали, думая каждый о своем, но об одном и том же по сути. После пары минут тишины Аня спросила.

— Но я не понимаю, почему все должно быть так, как ты описал? — она пожала плечами. — Это ведь не конец света, ты сам только что говорил об этом… Тогда почему бы нам не вернуть все как было? Разве это плохо?

— Возможно, и не плохо, — Сергей вздохнул. — Многие говорили о глобальном потеплении, загрязнении окружающей среды и всяком таком… только разговоры как-то забывались, когда доходило дело до того, чтобы вечером горел свет в комнате, работал телевизор, а стиральная машинка полоскала портки этих защитников природы. Сейчас вроде бы все проблемы решены, но… я не думаю, что они этому так уж рады. Как, впрочем, и мы сами. Но основная причина невозможности вернуть все на круги своя в другом. Боюсь, у всех, кто еще не болен вскоре возникнет проблема другого плана: нас будет гораздо больше волновать, как бы нам выжить — читай — избежать встречи с зараженными. А они, как мне кажется, не питают к нам особой любви.

— Да уж, это точно. Интересно, почему?

— Не знаю, — Сергей пожал плечами. — И сомневаюсь, что в ближайшем будущем мы узнаем.

Аня кивнула. Действительно, они могли только предполагать, а предположения в полном отсутствии каких-нибудь знаний были так же ценны как засохшая коровья лепешка. Девушка вздохнула.

— Неизвестно, что будет впереди, — мягко сказал Сергей. — Возможно, все действительно так, как ты говоришь: нас встретят люди в белых халатах, накормят горячей едой и уложат спать в настоящие кровати с ярко горящими ночниками у изголовья. Нам не дано предвидеть будущее.

— Грядущее сокрыто… — пробормотала Аня скорее самой себе, чем Сергею.

— Что-что? — он с любопытством взглянул на нее.

— Был такой мультик, старый. «Кунг-Фу Панда», — Аня улыбнулась улыбкой сделавшей ее похожей на девочку. — Там был учитель… не помню как его звали, помню только что он был черепахой. Так вот эта черепашка сказала такую фразу: «Прошлое забыто, грядущее сокрыто, настоящее даровано».

— Забавно, — Сергей усмехнулся и повторил: — Прошлое забыто, грядущее сокрыто, а настоящее даровано. Мне нравится.

— Ага. Вот эти слова мне сейчас и вспомнились. Наверное, они принадлежали какому-нибудь знаменитому восточному философу или мудрецу, хотя какая сейчас разница?

— Наверное, никакой, — Сергей улыбнулся. — Слушай, ты мне напомнила! Открой-ка бардачок, я там нашел кое-что.

— И что же? — Аня щелкнула замком, подняла крышку и ей на колени упала кассета для магнитолы. Она с любопытством посмотрела на выцветшую от времени обложку и звонко рассмеялась.

— Господи, ну и вкусы были у водителя этой колымаги! — смеясь, она показала ухмыляющемуся Одинцову картинку с нарисованными на ней героями мультфильмов. — Мультики!.. Песни из мультиков, Боже мой!.. Смотри, Бременские Музыканты, Кот в Сапогах… Буратино…

— Включай, послушаем, хоть какое-то веселье, — тоже смеясь, ответил Сергей. Впервые с тех пор как они впопыхах убежали из Санатория, он чувствовал, как темный полог тоски, накрывший сердце, поредел, пропуская солнечные лучи.

Аня вставила кассету, нажала на кнопку воспроизведения и замерла.

— Слушай, может он не… — но тут заиграла музыка и она замолчала, завороженная чарующими звуками. Девушка сидела, глядя на бегущую под колеса дорогу, и улыбалась, слушая веселые песни из мультфильмов своего детства. Несколько минут спустя Сергей взглянул на нее, собираясь что-то сказать, но тотчас закрыл рот и снова уставился на дорогу, смущенный.

Аня улыбалась и плакала, вслушиваясь в музыку мертвого мира.

Сергей остановил машину на небольшом холме и вздохнул. Все так, как он и думал. Черт побери! Мужчина в сердцах хлопнул себя по колену, задремавшая Аня вздрогнула и открыла глаза.

— Что случилось? Почему мы остановились? Ох… — воздух вышел из ее груди протяжным выдохом. Она прижала пальцы к открывшемуся рту, словно боясь закричать. Ее широко открытые глаза, не моргая, смотрели вперед, на то, что лежало под ними в гаснущих лучах солнца.

Сергей открыл дверь, спрыгнул на землю и пошел к кузову, постоянно оглядываясь через плечо на картину, открывающуюся с холма. Он подошел к заднему борту и нетерпеливо ударил по нему несколько раз.

— Что такое? Почему стоим? — Мишка щурился на неяркий вечерний свет.

— Спускайтесь. Вам надо на это посмотреть.

Ничего больше не говоря, он отошел обратно, к кабине. Аня тоже выбралась наружу и теперь стояла метрах в пяти перед машиной и смотрела вниз, обхватив себя руками и едва заметно дрожа. Одинцов подошел к ней и, не особо задумываясь над тем, что делает, просто повинуясь импульсу, обнял ее за плечи. Девушка благодарно взглянула на него, попыталась улыбнуться, но ничего не вышло — губы тряслись так, будто она стояла на ледяном зимнем ветру.

— Господи… неужели… неужели и здесь то же самое?

Сергей не ответил — какой смысл отвечать раз и так ясно? Позади раздался изумленный возглас Мишки, но они не обернулись. Мужчина и девушка продолжали смотреть вниз с холма на блестящую в свете солнца реку машин, реку, замершую навсегда на фоне кутающегося в дымку сумерек мертвого города впереди.

Сергей отогнал грузовик на обочину — скорее по инерции, чем из опасения, что тот кому-то может помешать — и присоединился к стоящим кучкой людям. Они укрылись от ветра под навесом почти у самого спуска с холма. Там оказалась спрятана старая складная табуретка и доска, видимо, использующаяся вместо стола, на который можно выложить что-нибудь вроде ягод, грибов, орехов или чего-нибудь еще, по сезону. Аня и Михаил курили, Ольга рассеяно вертела в руках свою сумочку, Степаныч ковырял носком ботинка землю, а Самарин стоял, прислонившись к стволу дерева, сложив на груди руки и опустив голову.

— Миш, есть курить? — спросил Одинцов.

— Держи, — Мишка достал пачку «L&M», выщелкнул одну сигарету, протянул ее вместе с зажигалкой.

Сергей подкурил, глубоко затянулся, выпустил в холодный воздух клуб дыма. Голова слегка поплыла, но это было даже приятно.

— Что теперь?

Одинцов посмотрел на Ольгу, не спускающую с него взгляда темных глаз.

— Да, чего делать будем? — Мишка шагнул ближе.

— А почему вы меня спрашиваете?! — Сергей неожиданно разозлился. — Почему к Степанычу не престанете? Я вам что, мелкий божок, обязанный указывать путь? Пи…дец!

Ольга часто-часто заморгала, ошеломленная неожиданной вспышкой гнева, сержант хмыкнул и закурил, не сказав ни слова.

— Тихо, Серый… — Мишка схватил за рукав Одинцова, тот попытался вырваться. — Остынь, говорю!

Сергей перевел взгляд на Михаила, спокойно глядящего на него, глубоко вздохнул, медленно выдохнул, отбросил в сторону недокуренную сигарету.

— Ладно, я… А ч-черт, — он снова набрал полную грудь воздуха, прикоснулся к виску, словно стараясь унять головную боль.

— Просто это все… — он махнул рукой в сторону дороги, — видимо, нервы уже стали ни к черту.

— Все-таки, у кого-нибудь есть идеи насчет того, что делать дальше? — спросила Ольга.

За Сергея ответил Мишка.

— Мне кажется, ехать вперед смысла нет. Надо возвращаться. Думаю, нам всем ясно, как обстоят дела там, в городе. Похоже, за то время, которое мы провели на казенных харчах, — он криво улыбнулся, — эта болезнь успела пройтись не только по нашему городу. Не хочу упоминать свои же слова, но у меня есть стойкое подозрение, что так… везде.

— И как быть?

Ольга не спускала глаз с мнущегося Михаила. Тот неуверенно пожал плечами, но все-таки ответил:

— Надо найти какое-нибудь спокойное место и остановится там. Набить его припасами, раздобыть газовый или бензиновый генератор, свечки, спальники, в общем, все, что нам может понадобится, пока мы…

Он замялся, замолчал. Сергей вспомнил свои слова, сказанные Ане буквально час-полтора назад. О небольших сообществах людей, вынужденных как-то обходится тем, что есть в наличии.