Он улыбнулся еще шире и пошел к молодому лейтенанту, лениво наблюдавшему за возведением сооружения с сигареткой в зубах.

— Добрый день.

Лейтенант подпрыгнул на месте и чуть не выронил сигарету. Он обернулся, и лицо его еще больше побледнело, когда он увидел, кто подошел.

— Здравжлаю, товарищ майор! — он так резво козырнул, что чуть не попал себе в глаз — просто каким-то чудом, ей-Богу, с восхищением подумал Малышев.

— Что здесь происходит? — поинтересовался он и бросил замершим по стойке смирно солдатам. — Вольно, продолжайте.

Они послушно засуетились, как показалось майору с утроенной энергией. Лейтенант обернулся через плечо — словно не знал, что они тут делают, баран, с проснувшимся раздражением подумал Малышев, — снова повернулся к майору и доложил:

— По приказу полковника Маслова возводим временный карантинный блок для тех, кто, гипотетически, подвергся воздействию вируса.

— Гипотетически, — почти пропел Малышев. Головная боль снова дала знать о себе легкими тупыми ударами в районе затылка: тук-тук-тук, я-снова-здесь.

— Так точно, товарищ майор! — ответил лейтенант, приняв бормотание офицера за вопрос.

— Я не спрашиваю, — сказал Малышев. Он подошел поближе к солдатам, не обращая внимания на замершего лейтенанта. Как же его бесили все эти молоденькие засранцы, пришедшие из ВУЗов, в которых была военная кафедра. Ни черта не умеют, а только ходят с умным видом и помыкают парнишками, говоря такие слова как «гипотетически» и «образно выражаясь». Как будто здесь не армия, а очередная лекция по философии, или еще какой-нибудь похожей никому не нужной хрени. Наверняка, этот Маслов был из того же теста. Майор потер висок, головная боль набирала обороты.

Один из солдатиков — молодой, сутулый паренек — с трудом поднял несколько железных перекладин и потащил их парням, собиравшим что-то похожее на противотанкового ежа. Солдат тащил эти палки пошатываясь, едва переставляя ноги. Малышев наблюдал за его потугами со смешанным чувством отвращения и брезгливости. «Половина армии состоит из таких вот болезных и инвалидов, — подумал он. — А вторая половина — из шибко умных, которые считают армию чем-то вроде наказания.»

— Лейтенант, — вкрадчиво обратился Малышев к пареньку.

— Слушаю, товарищ майор, — он снова вытянулся по стойке смирно.

— За мной, — бросил Малышев и пошел в сторону небольшой котельной в десятке метров от них. Солдаты прекратили работу и теперь наблюдали за ними, о чем-то переговариваясь и тщетно пытаясь уловить хоть слово. Но майору сейчас было не до них — ему надо было разобраться с этим умником.

Они зашли за угол, майор огляделся, чтобы убедиться, что до них никому нет дела. Ни души. Черт, голова ныла, как будто была полна гнилых зубов, но он, кажется, знал, как это уладить.

— Лейтенант, я не знаю, где вас этому научили, но, кажется, мне придется заполнить пробел в вашем образовании.

— Простите, я…

— Не перебивай меня, сынок, — Малышев потер виски, голова просто разламывалась на кусочки. Он глядел на серую стену котельной, потому что знал, что может не выдержать вида этого блеющего сосунка. — Так вот, ты, я так понимаю, с высшим образованием? Или не доучился? Выперли за неуспеваемость или какие-то проделки?

— Товарищ майор, я…

— Я задал вопрос, сынок.

— Сэр, я окончил ГГУ на факультете… — начал паренек, но Малышев вдруг резко повернулся к нему и уставился на лейтенанта. Тот замолк, подавившись концом предложения.

— Что ты сказал?

Лейтенант непонимающе заморгал.

— Товарищ майор, я сказал, что…

— Как ты меня назвал?

Паренек сглотнул — он, кажется, сообразил, о чем говорил Малышев.

— Товарищ майор, я не…

— Как. Ты. Меня. Назвал. Отвечать! — рявкнул Малышев. Побледневший лейтенант отступил на шаг.

— Повтори немедленно. Это приказ, — в голосе Малышева слышалась едва прикрытая угроза.

Парень сглотнул, еще раз и еще. Он не решался произнести то, что ляпнул на автомате.

— С… сэр, — наконец, выдавил он.

Малышев опустил взгляд, и лейтенант почувствовал мгновенное облегчение… А потом кулак майора вонзился ему в печень, лейтенант вскрикнул и упал на бетон. Малышев тряхнул рукой и склонился над скулящим пареньком. В его глазах не было никаких эмоций, равнодушный взгляд человека, который видел и делал и не такое.

— Да, сынок, твое образование и вправду слишком запущено. Или, можно даже сказать, ты знаешь слишком много лишнего, и это лишнее не умещается у тебя в голове, а потому вываливается изо рта в виде словечек, которые не к месту и не ко времени. Ты понимаешь, что только что обратился к офицеру Российской Армии «сэр»?

Парень собрался ответить и вдруг с ужасом понял, что чуть снова не повторил то, из-за чего сейчас валялся на земле. Он успел захлопнуть рот за мгновение до того, как совершил эту ошибку.

— Сынок? — в голосе Малышева слышалась забота отца о несмышленом ребенке.

— Д-д… да, товарищ майор, — прохрипел он и добавил: — Я… я приношу извинения.

— Извинения… Хорошо, я могу принять твои извинения. С легкостью — в конце концов, не думаю, что ты хотел меня обидеть, — Малышев ощерился в крокодильей улыбке. — Только боюсь, как бы ты не сделал такой ошибки по отношению к другому офицеру. Поэтому мы сделаем так: ты будешь в течении двух месяцев делать три наряда вне очереди каждую неделю, ясно, солдат?

— Да, — прошептал лейтенант непослушными губами. Он не верил, что отделался так легко.

— Не слышу.

— Да, — громче сказал паренек. Глаза Малышева угрожающе сузились, и лейтенант выпалил: — Есть, товарищ майор!

— Так-то лучше. Забудем об этом инциденте во избежание… во избежание… Мы поняли друг друга?

— Так точно, товарищ майор.

Малышев распрямился и протянул руку лежащему солдату. Тот недоверчиво посмотрел на нее, но все-таки протянул свою, в глубине души полагая, что сейчас тот схватит ее и откусит по локоть. Малышев крепко схватил парня за запястье и легко поднял на ноги. Тот слегка пошатнулся, но майор заботливо поддержал его.

— Я думаю, тебе надо сходить в лазарет. Как же ты так неаккуратно?

Парень взглянул на него с неприкрытым ужасом в глазах.

— Как это случилось, солдат? — ровным голосом спросил Малышев. Слава Богу, до этого барана вроде дошло.

— Я… я упал. Когда мы монтировали временный изолятор, — поспешно ответил лейтенант. Его начало трясти, как в ознобе.

— Ну, пожалуй, не упал, а просто кто-то неудачно приложил тебя одной из тех железных штук, правда?

— Так точно, товарищ майор. Так все и было.

Малышев хлопнул лейтенанта по плечу (тот испуганно сжался) и снова улыбнулся своей улыбкой, обнажив больше зубов, чем положено иметь человеку. По крайней мере, выглядело это именно так.

— Давай, парень, вперед. Не заставляй меня провожать тебя до лазарета.

— Никак нет, товарищ майор! Разрешите идти? — паренек трясся как лист на ветру. Нет, с сожалением подумал майор, из такого говна не выйдет ничего стоящего.

— Иди, — он махнул рукой. Лейтенантик быстро развернулся и бросился из-за котельной чуть ли не бегом, прижимая одну руку к правому боку. Малышев прислонился к стене, чувствуя, как в висках гудит прилившая к голове кровь.

Он растерянно посмотрел на свой кулак. Господи, зачем он врезал этому сосунку? Что на него опять нашло? Твою мать. Он зло сплюнул на кучу кирпичей, шифера, досок и прочего мусора. Ну, один плюс, хоть голова теперь не ныла так сильно. Вздохнув, он оправил китель и вышел из-за котельной, остановился, подумал и направился к казармам. Возможно, стоит скататься на патрулирование вместе со своими ребятами. По крайней мере среди них не было ни одного засранца наподобие того, которому он только что преподал наглядный урок, как не стоит обращаться к вышестоящему офицеру.

Спустя пять минут он, насвистывая популярную мелодию, забирался на пассажирское место в «Тигре». Про головную боль Малышев и думать забыл — впереди была работа, которую он очень любил делать. Осеннее небо опять затянуло тучками и начал накрапывать уже привычный мелкий дождик.