Он замолчал, никто не торопился прерывать эту тишину.

— То есть ты хочешь сказать, что можешь общаться с… — Николай запнулся, — с другими такими же как ты?

— Да, могу. И с каждым разом у меня получается все лучше и лучше. Возможно, во мне все еще что-то меняется.

— С помощью запахов? — уточнил Николай.

— Да. Мы получили способность сознательно менять химический аромат своего тела. Я не могу это объяснить — у меня просто нет слов для описания этого ощущения… — он задумался. — В чем-то это, пожалуй, похоже на то, как если стараться расслышать что-то в тумане. Звуки вроде бы нечеткие и иногда невозможно определить, рядом их источник или нет, но между тем вы прекрасно понимаете, кто или что издало такой звук. И можете ответить, если захотите. Только все это усилено многократно — не сомневаюсь, если бы ученые смогли докопаться до того, как ощущают мир собаки со своим сверхчувствительным обонянием, они могли бы объяснить то, что происходит с нами намного лучше.

Самарин взглянул на свой пистолет.

— Теперь вы, надеюсь, немного больше понимаете о том, что именно происходит с теми, кто заражен. Не знаю, насколько хорошо я объяснил — у меня никогда не было таланта рассказчика и уж тем более учителя — но, во всяком случае, я постарался сделать все, что в моих силах.

— Постой, я не совсем понял… — Сергей посмотрел на Самарина. — Если все мы заражены, то как… то почему мы тогда остаемся обычными людьми?

Самарин улыбнулся одними губами, прищурив глаза.

— Именно к этому я и веду. К этому, а так же к тому, почему вам стоит уходить отсюда как можно быстрее, но только не куда-то, а в самый центр Челябинска.

В комнате установилась тяжелая тишина. Самарин иронично улыбнулся, показывая, что прекрасно понимает состояние людей.

— У тех, кто сейчас контролирует диких,возникает с этим все больше и больше проблем, — Самарии вздохнул. — Понимаете, дикие… их слишком много, а таких как я — слишком мало. Мы еще помним и понимаем, что значит быть людьми, но дикие— нет. И их уже не останавливают запреты похожих на меня. Знаете, они… голодны, а когда ты голоден к разуму начинаешь прислушиваться в последнюю очередь.

Те, кто похож на меня — их можно расценивать как пастухов. Да, это ближе всего к истине. Они понимают, что движет дикими, но они так же понимают и вас… не все, конечно, хорошо относятся к таким зараженным, как вы, но пока что большинство на вашей стороне. И они вовсе не хотят вашей смерти, что бы вы там не думали. Вы нам не враги, можете считать нас новым витком эволюции… Но мы ведь уже не кроманьонцы и неандертальцы, нам вовсе незачем вышибать друг другу мозги с помощью дубин.

— Чего они хотят? — спросил Сергей.

Андрей перевел взгляд на него, ответил:

— Помочь.

— Пусть оставят нас в покое — это будет самая лучшая помощь, на которую можно рассчитывать, — Максим демонстративно сложил на груди руки.

— Макс, они-то оставят вас в покое, без проблем, — Самарин выдержал паузу. — Только дикиевскоре могут решить, что вы не такой уж плохой источник жратвы.

Максим побледнел, Самарин кивнул.

— Именно про это я и толкую. Пастухи хотят помочь — во всяком случае те, кто говорили со мной совсем недавно. Николай правильно предлагает уходить. Я полностью поддерживаю и одобряю это решение; единственное уточнение: вы считаете, что вас рано или поздно могут найти, но это не так. О вас ужепрекрасно всем известно. Поэтому примите помощь, пока они ее ещепредлагают.

— А что… — Михаил облизнул губы, — а что если они врут? И стоит нам выйти, как нас тут же растерзают на миллион кусочков эти ваши дикие?

Самарин холодно взглянул на него.

— Они не лгали. Если бы это было так — я бы почувствовал. Это не слова, обмануть тут не выйдет.

— Что конкретно они предлагают? — спросил Николай.

Самарин минуту молчал, затем начал медленно говорить:

— У них есть группа людей, которым они хотят помочь. Сейчас люди находятся почти в самом центре города, на автобусном вокзале. Завтра в десять они собираются покинуть город с помощью Пастухов и отправиться… ну, куда-то в безопасное место, об этом я как-то не спросил, — невероятно, но на впалых щеках Самарина появился слабый румянец. — Если хотите, то можете присоединиться к группе, вас проведут до центра города и доставят на вокзал в полной безопасности.

Он помолчал, потом добавил:

— Думайте. У вас есть время до завтра, до десяти утра. После надо будет принять решение — идете ли вы с ними или уходите прочь. Как мне объяснили, концентрация дикихвокруг слишком велика, а Пастухов недостаточно для того, чтобы сдерживать тех и около вашего убежища и в центре города. Поэтому, если придется, то они сделают выбор — и он вряд ли будет в вашу пользу. Как я понял там, на вокзале, собралось уже около сотни людей, если не больше.

При фразе о сотне человек всех словно обухом по голове ударило. Сотня или даже больше живых, нормальных людей… Господи, целая куча народу!

Самарин с легкой улыбкой наблюдал за ними, потом сказал:

— Да, таких как вы уже много. Хотя до сегодняшнего вечера я и сам об этом не знал. Пастухи искренне хотят помочь… и они не лгут.

Он замолчал, глядя на ошеломленных людей. Все произошло настолько быстро, оказалось настолько неожиданным, что они просто не знали, как реагировать. И он их прекрасно понимал.

— Ну вот, я сказал все, что хотел, — Самарин посмотрел на свою руку, сжимающую пистолет. — Вам надо принять решение, и я понимаю, что оно вряд ли будет простым. Кажется, нас сейчас прервут весьма неприятным образом. Так что… Лови!

Он вдруг кинул пистолет Максиму, тот неловко поймал его, чуть не уронил, а потом уставился на оружие, словно не в силах понять, что это такое. Хлопнула входная дверь, и спустя несколько секунд в комнату вбежали Олег и Антон. Последний сразу же наставил карабин на уже успевшего поднять руки Самарина. Максим посмотрел ошалевшим взглядом сначала на мрачного Антона, потом на спокойного Андрея.

Максим Дробышев медленно поднялся на ноги, навел пистолет на Самарина и глухим, невыразительным голосом сказал:

— Пошли. На выход. Надо покончить с этим делом.

— Максим, ты же не собираешься… — начал Николай, но Макс так взглянул на него, что мужчина сразу же замолк.

— Пошли, говорю, — повторил парень, не глядя на Андрея.

Самарин направился к выходу. Максим толкнул его в плечо, тот покачнулся, но рук не опустил, и на лице по-прежнему было все тоже невозмутимое выражение. Когда они проходили мимо Ани, та отодвинулась как можно дальше, и даже было не понять от кого: то ли от Самарина, то ли от Макса. Они вышли, оставив смущенных и ошарашенных людей размышлять о том, что сейчас произойдет.

Когда хлопнула входная дверь, Мария расплакалась, спрятав лицо на плече у мужа.

Самарин покачнулся, погода разошлась не на шутку: ветер хлестал не хуже пощечин, мелкий дождь неприятно сек лицо. Андрей натянул капюшон и шагнул в промозглую темноту, подталкиваемый сзади стволом карабина.

— Куда… Куда мы идем?! — крикнул Антон, прикрывая лицо от ветра.

— К тому холму! До туда метров двести-двести пятьдесят, нам хватит! — Макс махнул рукой направо.

Антон собирался спросить — хватит для чего? — но не решился, только кивнул.

Они медленно побрели в ту сторону, впереди шел, полусогнувшись, Самарин, за ним Макс с карабином, последним Антон. Через пять минут мужчины покинули территорию поселка и ступили на едва заметную тропинку, ведущую прочь, к невысокому холмику, за которым покачивались деревья небольшой рощи.

— Стой! — крикнул Макс и ткнул в спину Самарину. Тот покорно замер на месте, не поднимая головы.

— Оставайся здесь, — Макс посмотрел на бледного Антона. — Я сейчас вернусь.

— Максим, что ты задумал? Может не стоит…

— Стой здесь, — жестко оборвал его Дробышев и уже Андрею: — Пошли.