Все.
Только почти ничего из этого не относилось к самой Люсе, ничего не говорило о ее личности, характере, пристрастиях. А в глубине этих темно-серых глаз был целый океан, полный тайн и загадок, в который так хотелось проникнуть, окунуться. Но можно ли выйти оттуда живым? Волны его жестоки и жаждут смерти.
— Все будет хорошо, — зачем-то пообещала Таня, если бы она хоть немного в это верила. Но ей нужно было сказать хоть что-то, потому что ее собственные мысли начинали разъедать ее изнутри, а этот океан внутри глаз подруги погружать в себя, толкать к каким-то странным неведомым ей раньше порывам.
— Ты в это веришь? — Люся словно прочитала ее мысли, даже взгляд стал немного более осмысленным.
— Не знаю, — честно призналась Татьяна, — но хотелось бы… Давай сюда свой градусник, — Люся вздохнула и нехотя протянула его подруге. Таня присвистнула.
— Тебе лучше остаться дома, — изрекла она, — тридцать восемь и семь.
— Но я не чувствую, правда… это ошибка, — запротестовала Люся, — мне нужно найти Наташу…
— Нет, не нужно тебе никого искать, — возразила Таня, — тебе нужно лежать. А Наташу я сама найду.
— Правда? — с надеждой спросила Люся, — спасибо тебе, Танечка…
Таня даже улыбнулась тому как нежно и тепло это прозвучало.
Никто кроме этой странноватой девочки раньше не был с ней так ласков. Мама? Мама все время была на работе, и Таня могла ее понять, мама врач, она спасает людей. Может быть, Таня тоже станет врачом, и когда-нибудь будет спасать людей. Когда-нибудь.
Хотя ей бы хотелось спасать их уже сейчас. И этого желания хватало на троих.
Люсю, Наташу и… пожалуй, себя.
Ночь близилась к концу, когда вдруг кто-то нерешительно позвонил в дверь. Кир в пол голоса чертыхнулся, Наташа все равно проснулась и теперь растерянно щурилась, пытаясь понять, где она и что происходит.
— Не беспокойся, — сказал ей Кир, коротко поцеловал в щеку и принялся искать одежду, — я открою. И кого только черти принесли…
Впрочем, у него было одно предположение. И оно оказалось верным. На пороге стоял Владимир и как-то нехорошо улыбался.
— Ты что, сдурел что ли? — недовольным и хриплым после сна голосом спросил Кир, не торопясь пускать его в квартиру.
— Прости, мы с Леней ездили в Питер, но вернулись только сейчас, — объяснил Владимир, одергивая куртку.
— И что мне в честь этого? И ты думаешь, мне это имя что-то говорит? — продолжал нападать Кир.
— Я просто ключи от квартиры забыл, а тебе я оставлял копию, — напомнил друг, наконец-то отказавшись от долгих вступлений, — а о Леониде я тебе говорил, я хотел вас познакомить.
— Понятно, — буркнул Кир и все-таки пропустил его в квартиру, — тебе придется посидеть до утра, только тихо, ибо я не могу сейчас их искать…
— Почему?! — изумился Владимир.
— Не твоего ума дело, — Кир проводил его на кухню, как-то нервно покосившись на закрытую дверь спальни, вытянул из пачки сигарету, но, вспомнив о чем-то своем тут же положил ее обратно. Снова обернулся на закрытую дверь и вдруг предложил:
— А давай пройдемся немного?
— Ну… эээ… хорошо, — растерялся Владимир, и они снова вернулись в прихожую, и вышли уже вместе.
— Что все это значит? — уже на улице спросил друг.
— Не хочу будить ребенка, — спокойно и равнодушно ответил Кир, доставая из кармана всю туже многострадальную пачку сигарет и наконец-то затягиваясь терпким горьким дымом.
— Ребенка!?… — Владимир застыл на месте, как каменное изваяние, — это тот ребенок, о котором я думаю!?
— Я не знаю, о каком ребенке ты думаешь, — усмехнулся Кир. Так незаметно они добрели до набережной, где было пустынно. По водной глади залива бежали легкие волны, и небо на востоке быстро светлело.
— Кира… ты даже не понимаешь, какая ты мразь, — упавшим и каким-то совсем другим голосом продолжал Владимир, прижал пальцы к лицу, потом запустил их в длинные светлые волосы, — господи… А если ее родители узнают?
— Она сирота.
— Еще лучше! — всплеснул руками Владимир.
Некоторое время они стояли молча, холодный ветер с залива все время тушил огонек на конце сигареты Кира и это его жутко раздражало, он бросил ее прямо на асфальт и потянулся за следующей и тогда Владимир тоже попросил у него сигарету.
— Я не понимаю, почему это тебя так… угнетает, — признался Кир, — ничего же страшного не случилось. Все довольны. Проснется, я провожу ее до дома… И вообще я уже устал от нее. Она слишком глупая…
— Как ты можешь так говорить? — возмутился друг.
— Но это же, правда. Слушай, а что ты прицепился? Может быть, она тебе нравится? Ну и забирай ее, женись, и живите долго и счастливо, — как-то даже зло предложил Кир, ломая по полам очередную потушенную ветром сигарету, а потом, отряхивая руки от табака, — вот знаешь? Я подумал, зря ты указал на нее, ее сестренка куда интереснее…
— Тронешь ее, руки оторву, — пригрозил Владимир, — с тебя этой хватит, — теперь он молчал и быстро пытался придумать какой-то выход, но в голову ему ничего не приходило. Какой может быть выход, если ему уже не удалось остановить друга, что делать теперь? Кир слишком упрямый чтобы даже просто почувствовать себя виноватым. А девочка? Наверняка он запудрил ей мозги настолько, что сейчас она готова любую сладкую ложь принять за правду…
— Боюсь-боюсь, — фыркнул Кир и, не говоря больше ничего, пошел обратно, Владимиру оставалось только догнать его. Когда они вернулись домой, их уже поджидала Наташа, босиком, в помятой школьной юбке и как-то неаккуратно застегнутой рубашке. Она была такой нежной, домашней, словно кошка. Ее длинные темно-русые как у сестры волосы спадали почти до пояса, обычно собранные сзади в какую-то замысловатую прическу. Она улыбнулась Владимиру и без стеснения, но коротко и по-детски поцеловала Кира.
— Здравствуйте, — сказала она гостю, — это вы звонили?
— Да, я — как-то растерявшись, подтвердил Владимир. Если тогда на школьном дворе эта девочка показалась ему хотя бы зрелой, то теперь он понимал насколько она ребенок, и насколько они оба влипли. Точнее влип Кир, но выбираться из этой ситуации все равно придется им вместе, потому что без его, Владимира помощи, он не справится. Не будет даже пытаться.
— Это мой друг Владимир, — холодно сказал Кир, сверля его взглядом, — он приехал из Питера и пришел ко мне за ключами от своей квартиры, — в его голосе явно звучало раздражение, но Наташа не предала этому значения.
— А я Наташа, — представилась она, — очень приятно. Я никогда не бывала в Питере… Я вам завидую.
— У тебя все еще впереди, — заверил ее Владимир как-то грустно, и, заглянув девушке за спину удостоверился, что Кир не может их сейчас слышать.
— Ты что, дура что ли? — понизив голос до шепота спросил он, — ты не понимаешь, что он тебя использует? — Наташа сначала только выпучила глаза, а потом вдруг разозлилась.
— Да что вы такое говорите!? — возмутилась она, — откуда вам знать!? Не лезьте не в свое дело…
— Наташа… Наташенька, — Владимир тяжело вздохнул, — я тебе добра желаю, я слишком хорошо знаю его… беги скорее отсюда, забудь его, пока это еще возможно.
— Прекратите, — осадила его Наташа и приложила ладони к ушам демонстративно, — я не буду вас слушать! Хватит…
Владимир чертыхнулся и несколько раз прошел по тесной прихожей, пытаясь успокоиться, но у него не получалось. Наташа все это время следила за ним. Обстановку разрядил наконец-то появившийся Кир.
— Вот твои ключи, — он протянул Владимиру связку и кивком головы указал на дверь, — проваливай.
— Ты такой вежливый, черт побери, — проворчал тот и послушно даже не попрощавшись, ушел. Когда за ним закрылась дверь, Киру стало намного легче, хотя, впрочем, сейчас ему хотелось, чтобы Наташа тоже отправилась домой. Он посмотрел на нее с наигранной нежностью, почему-то вспомнив ее сестру, особенно ярость в этих пылающих темно-серых глазах. Пожалуй, это было бы куда интереснее получить ее… Ведь достижение сложных целей дает куда больше, чем скучные легкие победы.
