— Неужели это ты, — проговорил он и отложил ноутбук, который лежал у него на коленях, — боже мой, сколько лет… Как поживаешь?

— Я хорошо… — растерянно сказала Таня, — а ты?

— Тоже неплохо, — улыбнулся мужчина и потрепал мальчика по волосам, которые и так лежали не очень аккуратно, — это мой сын Андрей. Андрюш, — мальчик снова посмотрел на Таню большими чуткими глазами, — это Таня, она мой старый друг.

— Очень старый, — вздохнула девушка. Ей было и грустно и радостно.

— Откуда едешь? — спросил Кир.

— Из столицы, сейчас работаю там, — объяснила Таня, — я стала врачом, как мама… но мне захотелось побывать в родном городе… Ты тоже уехал?

— Нет, я возвращаюсь домой.

Дом… какое сладкое и приятное слово. Таня прикрыла глаза, пытаясь понять, почему за все эти годы, когда она сменила столько квартир, одна лучше другой, домом она по-прежнему считала этот маленький мрачный городок, потерявшийся на карте, омытый холодными волнами залива. Городок, где ей пришлось пережить столько радостных и горестных моментов, которые теперь почему-то вспоминались с большим трудом, куда лучше сохранилось хорошее.

Ей до сих пор казалось, что уехав, они совершили предательство, но поступить иначе они не могли… Нужно было спасаться бегством от своего прошлого, от своей старой боли, которую как-то нужно было пережить, чтобы жить дальше, чтобы не ставить на будущем жирный крест. Порой перед нами стоит выбор — поставить крест на будущем или на прошлом. Она выбрала прошлое. И теперь оно нашло ее, не желая оставаться за поворотом…

Когда поезд остановился и немногочисленные желающие высыпали на перрон, Таня снова столкнулась с Киром и Андреем.

— Подожди… — мужчина как-то растерянно и неловко ухватил ее за руку, — не уходи пожалуйста.

— Почему? — удивилась Таня.

— Один человек тоже должен встретиться с тобой, — ответил он.

Было тепло, сухо и солнечно, в воздухе летала пыль. Воробьи и голуби сновали по перрону туда сюда, взлетали в небеса и садились на резную решетку, которой было украшено старое, еще дореволюционное здание вокзала с большими часами.

— А вот и он, — обрадовался Кир.

Через перрон уверенной походкой к ним шел Владимир. Все осталось в нем прежним и эти чистые детские глаза, и его светлые как пшеница волосы и улыбка, как будто не было этих лет, как будто она смогла прийти к нему сюда, на вокзал, где он дожидался ее, чтобы сбежать и ей снова было шестнадцать.

— Таня… — тихо-тихо сказал он, и девушка заплакала впервые за много-много лет, но это были светлые радостные слезы.

8. 7.2011