Он снова гнался за ней под дождем, откуда-то зная, что все равно не сможет догнать, никогда не сможет, а лицо Наташи за мокрым стеклом расплывалось и стекало вниз дождевыми каплями. Ей было лет двенадцать, она была совсем ребенком с двумя пушистыми хвостиками и смеялась звонко и чисто, как смеются только дети. От одной мысли о близости с ней становилось тошно, а от осознания того, что это имело место быть, делалось еще и жутко.
К его счастью, кто-то оборвал эти душные бесконечные кошмары звонком в дверь. Кир чуть не разбил чашку, подвернувшуюся под руку и бросился к двери так, будто его посетил кто-то, кого он очень ждал.
Может быть Люся с ножом или пистолетом, чтобы закончить его мучения и потушить кровью огонь пылающей боли? А может быть призрак Наташи, чтобы забрать его с собой в царство вечного сна?
На пороге стояла девочка со светлыми крашеными волосами и кукольными глазами.
Откуда она знает адрес? — спросил он себя и тут же вспомнил, что сам оставил его ей вместе с телефоном, когда они курили у подъезда, после легкомысленного секса, за который ему было сейчас безумно стыдно.
— Ты похож на покойника, — заметила Джули, без приглашения проходя в квартиру, она протянула ему свое пальто и сбросила сапоги на тонких шпильках, мокрые от дождя. От нее пахло сигаретами, духами и каким-то дешевым некачественным алкоголем.
— Я тебе тут кое-что принесла, — сказала она, обняла его одной рукой, но тут же отстранилась, — у тебя такой вид, будто ты уже ширнулся чем-то посерьезнее…
«Ну да, ну да, — ответил он про себя, — девочкой Наташей, а потом еще девочкой Люсей. Кажется, это называется любовь. До сих пор не отойду». Улыбнуться у него не получилось, как и сказать это в слух.
— Вот, — Джули бегло поцеловала его в небритую щеку, оставив легкий слег помады, и извлекла из сумки пакет и бутылку какой-то дешевой водки, — будем тебя лечить.
Она прошла на кухню, бесшумно ступая ногами в легких чулках в сеточку по холодному полу, и водрузила все это на стол. Потом она по-хозяйски поискала в шкафах рюмки, поставила две на стол и уселась на один из стульев.
— Зачем ты пришла? — спросил он достаточно грубо, не задумываясь о том, что это может ее обидеть. Кир заторможено пошел следом, но остановился у входа в кухню, опершись на дверной косяк. В кармане была смятая пустая пачка от сигарет. Он разочарованно бросил ее на стол.
— Может быть, ты мне нравишься? — Джули подняла на него глаза, и сейчас в них вдруг мелькнуло что-то детское, чистое и невинное, что больно укололо его в сердце.
— Да ладно, — ухмыльнулся он, хотя как-то наигранно, и стал смотреть на дождь за окном, лишь бы не смотреть ей в глаза, — я такой старый…
— У меня бывали мужчины и старше, — пожала плечами Юля.
— Я алкоголик, сын алкоголика, — подумав, добавил он, она улыбнулась и в этой улыбке была даже какая-то искренность, — и закончу как он…
— Ты дурак, — заявила она, ничуть не смущаясь, — вот это правда, — открыла бутылку и заботливо разлила прозрачную жидкость по рюмкам.
А что будет, если сейчас заявится Ангелина?
Кир сел за стол напротив Джули и повертел рюмку в пальцах. Девушка уже успела немного отпить и теперь отлизывала губы и морщилась.
— У тебя кто-то умер? — спросила она.
— Почему ты так решила? — поинтересовался он.
— Рубашка черная, — ответила Юля, сделала еще пару глотков и как-то опасливо посмотрела на окно, за которым непрерывно шел дождь в слабом свете уличных фонарей. Немного пахло заливом, как будто он был совсем рядом. Выйти бы сейчас на берег…
— Может, я просто люблю черные рубашки, — беззаботно сказал Кир.
— Синяки под глазами и седину ты тоже, конечно, любишь? — взгляд, которым сейчас смотрела эта девочка был таким пронизывающим, что ему стало не по себе. Как будто она знала все. Как будто она знала что Наташу, про то как он привел ее сюда, про то, как легкомысленно хотел поиграть с ней, чтобы доказать себе что-то. Теперь Юля словно точно также играла с ним, прикидываясь наивной дурочкой. Зачем?
— Давай не чокаясь? — предложила она, — ведь правда кто-то умер?
— Да, — в конце концов сдался Кир. Они выпили не чокаясь.
— Не знаю кого, но помянули, — заключила Джули, — ну вот и хорошо. Ты мне не расскажешь?
— Нет, — разговаривать с ней по душам и откровенничать не входило в его планы, он вообще не думал, что после подъезда будет что-то еще, ему не хотелось ее видеть больше и уж тем более с ней пить.
— Хорошо, — кивнула девушка и указала на пакет с какой-то злой улыбкой, — угощайся, — налила еще водки и вынула из пакета что-то маленькое и скрученное из бумаги, какое-то жалкое подобие сигареты, закурила. Кухню наполнил странный непривычный ему запах — в нем было что-то изысканное, тонкое и восточное, напоминающее индийские благовония.
— Легкий наркотик, — пояснила Джули в ответ на его недоумевающий взгляд, — попробуй. Как же хорошо иметь богатых родителей, — потянула она, — можно позволить себе подобные шалости, не воруя и не беспокоясь о том, где бы взять на это денег…
Он все-таки решился и взял самокрутку из пакета и затянулся. Нужно было чем-то занять руки в отсутствие сигарет.
Дым сразу ударил в голову так, что она загудела и в глазах все поплыло, действие травы было усилено отсутствием сна и передозировкой кофеина.
Джули докурила, запила водкой и стала наблюдать за его реакцией. Он в свою очередь следил за ней очень внимательно, потому что ему казалось, что в ее лице постоянно происходят какие-то изменения.
— Ну, как? — спросила она.
— Я не знаю, — пробормотал он.
Теперь в ее глазах он явно узнавал глаза Наташи — чистые и ясные, она смотрела на него рассеянно, удивленно, но ничуть не осуждающе.
— Я ведь, правда, не хотел! Правда… — вырвалось у Кира, — ты слышишь? Я ведь хотел как лучше…
— Ты о чем? — спросила Наташа голосом Джули, она допила водку в его рюмке, он даже не заметил.
— Если бы я успел все было бы иначе… ну зачем ты это сделала? Зачем… Глупая…
— Ки-и-ир? — Юля дотронулась до его руки, но он отдернул ее, ему стало ужасно холодно, хотя форточка была приоткрыта совсем чуть-чуть. Юля уже пожалела о том, что сделала и думала, что ей теперь с ним делать, самым верным на ее взгляд решением было проводить до кровати, если бы она хотя бы знала, где ее найти в чужой квартире.
— Пойдем, — она заставила его подняться и за руку повела наугад в одну из комнат, чутье ее не подвело. Он больше не пытался вырвать руку, ему казалось, что это Наташа.
— Не уходи, — попросил он.
— Да не уйду я, — заверила девушка, — не бросишь тебя в таком состоянии… эй? — она усадила его на кровать и пощелкала пальцами перед лицом, хотя у нее самой в глазах все плыло. Кир вцепился в ее пальцы так, что ей стало больно.
— Послушай… не уходи. Дай мне шанс, — сказал мужчина, — всего один шанс… мне нужно так мало. Какой-то шанс, ну что тебе стоит… Не уходи, не прыгай с крыши больше или откуда ты там прыгнула? Останься со мной… Я не люблю тебя, ну и что? Сколько людей живут без любви, просто по обоюдному согласию… Ну, только не уходи, не умирай… Слышишь? Смерть это не выход! Не выход…
— Ну, тише… — взмолилась Юля, ей было действительно страшно. Обычно этот наркотик оказывал на всех людей совсем другое действие — он дарил состояние безмятежной эйфории, а не оживлял призраков прошлого. Теперь ей не нужно было спрашивать, кто у него умер, она и сама догадывалась потихоньку.
— Наташа…
— Я не она, — это были бесполезные слова.
— Наташа, пожалуйста… — она обняла его за шею, зарылась в волосы, пахнущие сигаретами лицом, ей стало так мучительно жаль себя, что захотелось плакать. Стал бы кто-нибудь когда-нибудь так переживать о ней? Стал бы кто-то оплакивать ее и умолять жить? Едва ли…
Да кому ты нужна размалеванная кукла? Все твои друзья крутятся рядом с тобой только ради дозы, которую ты можешь подарить им, когда тебе хочется сорить родительскими деньгами из чувства бессильной ненависти к ним за невнимание. Все твои друзья ценят тебя только за любовь к легкомысленным развлечениям и готовность раздвинуть ноги перед кем угодно, стоит тебе только немного выпить. Кому ты будешь нужна без всего этого? Есть на свете хоть один такой человек?
