— А еще… — Рита как будто специально замедлила шаг, — у тебя есть какая-то тайна.

Саша насторожился — что может следовать за этими словами? Тысяча глупых вопросов, на которые она не получит ответа. Так он ей и рассказал. Всю жизнь только и мечтал излить ей душу!

— Да ладно, — буркнул Саша, — с чего ты взяла?

— Я чувствую.

Чувствует она! Она вообще умеет?

К его счастью или все-таки несчастью перед ними вырос его дом, их с Мишей дом. И последний был легок на помине. Лицо его немыслимым образом исказилось, когда он заметил рядом с лучшим другом предмет своего обожания.

— Шла бы ты лучше, пока ноги целы, — вздохнул Саша.

— Ты мне угрожаешь? — изумилась Рита, — судя по фингалу, ты не мастер кулаками махать.

— Для такого случая научусь, — усмехнулся парень, хотя это было ложью. Но нечего ей знать о его семейных делах и проблемах. И о том, что драться он учился не за гаражами у школы, где все обычно устраивали разборки.

— Ты правда сможешь меня ударить? — продолжала девушка. Саша ее слушал невнимательно, он следил за Мишей, который в свою очередь, неотрывно глядел на них, но подойти не решался.

— Почему ты спрашиваешь? — решил отмахнуться Саша. Все это ему порядком надоело и Рита с ее многозначительными взглядами и глупыми вопросами особенно. Он и так чувствовал себя героем от того, что так долго переносил ее общество.

— Просто так, — сказала она, но он был уверен в том, что у нее ничего просто так не происходит и не бывает. Всегда есть какие-то подводные камни, которые она как козыри, прячет до поры до времени в рукаве.

— Бельский тебя совсем заждался, — изрекла она со злой улыбкой на лице и пожевала сигарету, которую вставила в рот, очень уж ей нравился сладкий вкус на губах, остававшийся после, — иди. А я тебя еще разгадаю…

«Только попробуй!» — про себя пригрозил Саша, потому что он был уверен в том, что покажи он сейчас агрессию или страх, она сразу поймет, что ему действительно есть что скрывать и это что-то действительно достойно внимания, ее внимания. Как она вцепиться в эту историю, если услышит ее! Как будет по тысяче раз обсуждать со своими фрейлинами! Нет, не за что.

Саша, не оборачиваясь, поспешил к Мише.

— О чем ты с ней говорил? — сколько ревности в голосе. Саша вздохнул, ему и в голову не могло прийти, что Миша будет его в чем-то подозревать.

— Пристала, как банный лист, — проворчал он, — все интересовалась, почему я Диму попытался выгородить…

— И почему? — с плохо скрытым скептицизмом спросил Миша, снял очки и протер стекла краем курточки.

— Мне жаль его, — поделился Саша, — все его ненавидят, ждут от него плохого… — и вдруг он понял, как несправедливо поступал, жалея одного человека, являвшегося предметом всеобщей ненависти, и в тоже время, презирая другого. Ведь Рита и Дима были практически на равном положении, просто Рита при этом еще и убеждала всех и себя, что хоть они ее и ненавидят, но жить без нее не могут. И, надо сказать, это у нее неплохо получалось, ведь, правда, не могли!

Но по-любому Саша еще не готов был жалеть Риту. Может когда-нибудь он сможет, но не сейчас.

Оля думала о том, как она ненавидит осень. В ее легкой курточке и туфлях было до дрожи холодно, но девушка всегда жертвовала здоровьем в пользу внешнего вида. Она неторопливо натягивала сползший чулок, боясь порвать тонкую ткань, а потом приводила в порядок свое красивое и без косметики личико. Но в отсутствии макияжа девушка казалась себе какой-то невыразительной, поэтому тратила на него много времени утром и не меньше вечером — чтобы все смыть. Сейчас он почти не помялся, разве что только помада смазалась от страстных поцелуев. Мысли об этом не доставляли Оле не удовольствия, не негодования, ситуация казалась ей до отвращения скучной. Ну, подумаешь грязный подъезд, ну подумаешь, мало знакомый парень. Точнее нет, он все-таки был знакомым, ведь этим человеком был Николай, парень Марины и это было единственное, что Оля знала о нем.

Теперь он смущенно стоял в стороне у окна и курил, похоже, осознание того, что он изменил своей девушке настигло его только сейчас и он пытался как-то переварить этот факт. Оля питала к нему почти отвращение, она ненавидела людей, которые сначала делали, а потом думали. Она то с самого сначала отдавала себе отчет, что уводит у подруги любимого человека.

«И что Маринка в нем нашла?» — скучающе думала Оля, закончив со своим внешним видом, который теперь не вызывал никаких подозрений.

Ниже пролетом хлопнула дверь и Николай вздохнул, потушил сигарету о подоконник и потерянно посмотрел на Олю, она в ответ очаровательно улыбнулась ему и сказала наигранно-смазливым голосом:

— Почему ты такой грустный? — она сделала шаг к нему и провела пальчиком по жесткой на ощупь ткани его куртки, хотя ей было противно. В нем ее интересовало только то, что он любит Маринку. Правда, как выяснилось, недостаточно любит. Впрочем, Кешу же тогда тоже не остановило наличие девушки, когда они забавлялись с Ритой за стенкой в Олиной квартире, пока она была с Колей. Почему-то Оля с грустью задала себе вопрос — изменял ли ей Кеша, пока они были парой?

Кеша… От любви до ненависти один шаг и на собственной шкуре Оля испытала насколько правдива эта пословица. Как она его обожала, боготворила! Как ей хотелось стать маленькой наивной девочкой, чтобы он защищал ее, сбежать с ним на край света, от Риты, от матери с ее ухажерами, от учителей, ото всех, кого она ненавидела. Но не получилось, и теперь она коллекционировала экземпляры в своем послужном списке. Любовники напоминали ей конфеты — какие-то были вкуснее, слаще, после каких-то оставался горький привкус. Это чувство появилось после того, как они расстались с Кешей и ей нужно было чем-то заполнить образовавшуюся пустоту — как будто она вкусила самый сладкий в мире шоколад, а потом вынуждена была ломать зубы о леденцы, все чаще твердые и гадкие.

— Марина… — обронил Николай и отвернулся к окну. Оля зевнула, но у него за спиной, чтобы он не видел. «Дура твоя Марина» — хотелось сказать ей, — «да и ты не лучше». Но она почему-то промолчала. Вроде бы ей стало страшно, потому что вдруг она почти физически ощутила исходящую от него агрессию, захлестнувшую ее ледяной волной. Пальцы Николая сжались, он что-то неслышно прошептал одними губами, но к тому моменту, как он спохватился, Оля уже запрыгнула в лифт.

Она ругала себя самыми последними словами за то, что вообще ввязалась в это. Но с другой стороны она чувствовала себя победительницей и наслаждалась своим торжеством над подругой, которая верила в свою глупую беззаботную и настоящую любовь! Еще бы до Ритиного Антона добраться… Впрочем, Рита его все равно не любит. Никого не любит. Поэтому у нее и отбивать некого, все люди для нее лишь только декорации, чтобы на фоне их казаться самой замечательной, самой красивой и самой умной.

Но вопреки своим мыслям Оля решила пойти именно к Рите, потому что домой ей ничуть не хотелось — там царил полнейший хаос и разгром, было грязно и неуютно, мать не любила устраивать уборку, а Оля тем более этим не занималась. Ей очень не хотелось марать свои красивые рученьки в грязной воде с хлоркой или гнуть спину с веником.

Продрогшая и злая она стояла под дверью и ждала, когда откроют. Ей до ужаса хотелось выпить чашку горячего чая или набрать ванну с теплой водой и расслабиться там, забыв обо всем. Но она уже притащилась к своей королеве, как последняя дура, чтобы отчитаться о своем маленьком приключении с Маринкиным парнем и потешить любопытство ее высочества. Но их с Ритой планы не сошлись. Дверь открыл отец девушки.

— А Рита дома? — спросила Оля, инстинктивно начиная строить глазки и наигранно улыбаться, это происходило с ней при виде любого хоть сколько-нибудь привлекательного мужчины.

— Нет, но должна скоро вернуться, — ответил Александр Викторович и гостеприимно сказал, — проходи, подождешь ее… Ты ведь Марина, да?