— Пришел, пришел! — радостно сказала Лариса и бросилась в прихожую. Ради такого случая она даже изменила своим привычкам, одев мамино платье вместо своего мешковатого свитера и чуть-чуть подведя глаза синим карандашом. Платье было ей велико, но девушка подвязала его лентой и таким образом оно не выглядело на ней мешком, а очень выгодно подчеркивало то, какая у нее тонкая талия.

Анастасия Вячеславовна была несколько удивлена, когда увидела на пороге мужчину, годившегося Ларисе в отцы. Он был красив, обаятелен и одет с иголочки, но все это не могло скрыть его уже достаточно солидного возраста.

— Здравствуйте, — лучезарно улыбнулся он и протянул Анастасии Вячеславовне букет пурпурных роз, декорированных красной бумагой с золотом и пальмовым листом, а Ларисе коробку с тортом.

— Вы, значит, Анастасия Вячеславовна? — спросил мужчина, — я очень рад знакомству.

— А вы Валентин, — как-то грустно сказала Анастасия Вячеславовна, вдыхая аромат цветов, — как вас по батюшке?

Женщина поймала на себе недовольный взгляд Ларисы. К сожалению, девушка слишком хорошо умела угадывать ее эмоции и сейчас поняла, что Анастасии Вячеславовне ее друг пришелся совсем не по вкусу. Это было не причудой, а опасением. Отец Ларисы тоже был в их городе проездом по долгу службы и спокойно уехал, когда пришло время.

— Да зачем… — начал Валентин как-то растерянно, но потом сдался, — Михайлович.

— Вот и хорошо, — Анастасия Вячеславовна ободряюще улыбнулась, — пойдемте к столу, Валентин Михайлович, — ей показалось, что Лариса выдохнула облегченно.

— Благодарю вас за цветы, — тихо сказала женщина, садясь в антикварное кресло, которое они с Ларисой привезли со старой квартиры, — мне очень приятно.

Повисла некоторая тишина. Она слушала, как на кухне Лариса гремит чашками, как свистит чайник и во дворе какие-то мужики, изысканно матерясь, заводят машину.

— Скажите… — Анастасия Вячеславовна прикрыла глаза и помассировала их морщинистой рукой, металлические браслеты на ее запястье мелодично звякнули, — чего вы хотите от Ларисы?

— Ничего, — совершенно спокойно ответил Валентин, — не беспокойтесь, я не причиню ей зла. Она просто интересна мне, как человек.

— Я бы рада вам верить, но… — Анастасия Вячеславовна вынуждена была замолчать, потому что появилась Лариса с подносом, на котором стояли чашки. Она так счастливо улыбалась, что у старой женщины пропало всякое желание читать ей или Валентину мораль. К тому же она заметила с какой почти отцовской нежностью посмотрел на девушку мужчина, как рванулся к ней, чтобы помочь ей донести поднос. Конечно же, в другом городе, откуда он приехал, у него есть жена и дети, он вернется к ним и забудет этот вечер, забудет Ларису… Или нет? Может быть, им наконец-то улыбнулось счастье и это именно тот прекрасный принц, который достоин ее девочки, рыцарь, который увезет ее в свой замок и окружит заботой и любовью, даст ей все, в чем она будет нуждаться. Почему нет, почему?

— Лариса! Зачем ты таскаешь такие тяжести? — возмущался Валентин, отбирая у девушки поднос, а она только смеялась:

— Я несу куда большую тяжесть, она называется жизнь!

«Какая метафора» — думала Анастасия Вячеславовна тоскливо, и ее сердце леденело от боли за внучку. Всю жизнь она хотела дать ей лучшую жизнь, готовила ее для лучшей жизни, которую была не в силах обеспечить. А может быть этот человек сможет?

— Ба, что с тобой? — Лариса осторожно дотронулась до ее руки. До этого она все болтала без умолку, они с Валентином обсуждали какую-то книгу, которую когда-то Анастасия Вячеславовна сама дала внучке, думая, что она ей понравиться. Конечно же, не ошиблась.

— Все в порядке… — пробормотала старая женщина, встала и сказала, — я пойду, поставлю чайник… хочу еще чаю.

Лариса не успела ее остановить, а Анастасия Вячеславовна сделала пару шагов и вдруг рухнула, хорошо, что Валентин успел среагировать и подхватить ее.

— Боже! Что с ней! — прошептала Лариса, бросаясь к бабушке. Мужчина отнес ее на диван и проверил пульс.

— Не знаю, — сказал он и обернулся на девушку, — только не волнуйся. Вызови скорую…

Лариса убежала на кухню, чтобы позвонить, она слышала каким оглушающим ритмом в виски отдает сердце, готовое выпрыгнуть из груди. Почему?! Что произошло!? Все же было так хорошо… Ну почему она не имеет права даже на один короткий счастливый вечер с людьми, которые ей близки? Слезы сами собой покатились из глаз, смывая синий карандаш.

Валентин выглянул из комнаты, и Лариса бросилась к нему, готовая услышать самое страшное, но этого не случилось.

— Она… — пролепетала девушка.

— Она в обмороке, — успокоил ее Валентин, но вид у него был встревоженный, — ты вызвала скорую?

— Да… — кивнула Лариса и порывисто обняла его. Это было очень приятное ощущение, прятать лицо на чьей-то груди, чувствуя рядом кого-то сильного и знающего, что делать. Рубашка Валентина приятно пахла парфюмом, и этот аромат убаюкивал девушку, внушая ей надежду. Было уже не так страшно.

Мужчина осторожно обнял ее и погладил по растрепанным, как перья воробья, волосам.

Марина, как ошпаренная влетела в класс, чем вызвала недоумение Елены Львовны. Женщина сняла очки и презрительно посмотрела на запыхавшуюся девушку.

— Виноградова, где пожар? — осведомилась она. Марина хотела было объяснить, что она отводила младшего брата в детский сад, но натолкнулась на взгляд Риты и почему-то передумала об этом говорить.

— Не ваше дело, — буркнула она и прошествовала к своему месту позади королевы и Оли и развалилась на стуле, демонстрируя свое презрение ко всему окружающему миру.

— Ты мне тут хамить будешь, Виноградова? — злобно спросила Елена Львовна, поднимаясь со своего места и шествуя к ней, — думаешь покрасилась и можешь так разговаривать с учителем?

Марина и бровью не повела, она надула пузырь из жвачки и достала из сумки, предназначенной совсем не для школы, единственную тетрадь. Ручки с собой у нее не оказалось, и она обернулась на Михайлова и Якушева, чтобы попросить у них. Елена Львовна заметила это.

— А где твой учебник, Виноградова? — Марину нагнал гнев женщины, и ей предстояло слушать все, что о ней думает классная руководительница, а та любила делиться своим мнением и чаще всего ничего хорошего об учениках она не думала, — а ручка? Забыла? А голову ты дома не забыла? Юбку покороче нацепить ты тоже не забыла. Ты сделала домашнее задание?

— Какое домашнее задание? — захлопала глазами Марина.

С передней парты на нее посмотрела Рита и ее лицо было таким веселым, будто она только что услышала очень смешной анекдот. Ее остренький носик напоминал клюв, который пригодиться, чтобы клевать череп Марины, когда грузная Елена Львовна вытрясет из нее душу своими огромными, как у мужика, ручищами.

— Упражнения пятнадцатое и двадцатое из синего учебника, — подала голос отличница Маша, всегда во время вставлявшая свое веское слово. Одобрительная улыбка классной предназначалась ей, для Марины у нее осталось одно недовольство.

— Мать в школу вызову, — пригрозила она.

— У нее времени на ваше общество нет, — на автомате бросила Марина, — она работает.

— Вот и тебе пора отправиться на работу. Засиделась ты в школе, красавица, — проворчала Елена Львовна и неожиданно оставила ее в покое, вспомнив, что урок не резиновый, и она не может весь его посвящать Марине.

— Дневника у тебя, конечно же, нет? — спросила женщина, открывая журнал. Марина кивнула и отняла ручку у Якушева, чтобы нарисовать цветочек на полях тетради, в которой вперемешку были страницы физики, русского и географии. Дима не особенно расстроился тому, что теперь ему нечем писать и стал царапать булавкой поверхность парты, выводя там свое имя.

— Что с Ивановой и где Леонова, — Елена Львовна подняла глаза на класс, желая услышать ответ от одного единственного человека, который всегда слушал только ее.

— Лида болеет, — отчиталась Маша, — про Леонову не знаю, — после этих слов Даша и Соня переглянулись между собой.