— Таллинэль, Владыка Вечных, прошу принять меня в той клан.

— Ингвэ? — Я и Эль смотрели на нее с непониманием.

— Это мое решение. Мне повторить просьбу? — Решительность в ее голосе меня пугала. Впечатлительная демонесса — это ж надо.

— Почему? — Спросила я.

— Потому что ты добиваешься цели. Ты сможешь вести меня за собой.

— Ин…

— Таль!

— Ты вступишь в мой клан вместе с Индиго. — Рэйн меня убьет. И съест. Привести в клан Лунного под ручку с демоном. Что может быть оригинальней для Светлой Владыки?

— Спасибо, — улыбнулся Даниэль. — Я уже не знал, куда ее девать.

— Прости, любовь моя, но подчиняться Даори у меня нет желания. Может, лет через пятьсот, я пересмотрю свое решение, но не раньше. Дар нужно еще многому научиться.

— У нее достойный учитель. А Даори будет прекрасной Владыкой для Грозовых Волков.

— Ага. Для стайки воинствующих эстетов.

— Таллинэль!

— А разве я не права, Грозовой Волк? Ты не смог их бросить, пока не нашел себе достойную замену. И то, далеко ты от них ушел? Ты контролируешь свой клан, учишь свою жену и следишь за семьей. Не так ли, Владыка? — Алгор неохотно кивнул. — И пока я не смогу отдать свой клан в хорошие руки, достойному преемнику и, главное, а'т'Эрри, я не уйду от них. Даже за Индиго. Тебе все ясно, учитель? Тогда разговор закрыт.

Полночь. Три луны в антрацитовом небе, мириады разноцветных, до умопомрачения ярких звезд, похожих на светлячки. Бесконечная полоса пляжа с прозрачно-желтым песком, тихий шелест волн Бесконечного Океана. Легкий, почти невесомый теплый бриз. В умиротворенную картину вторгаются незваные гости. Высокий мужчина с бледно-синей кожей, острыми ушами и серебристыми волосами до лопаток; на нем надеты только бледно-серые штаны из легкой ткани. Он идет плавно, как подкрадывающийся к добыче хищник. Босой и без рубашки, словно выставляет напоказ свои старые шрамы, от которых, по идее, и следа не должно было остаться, потому что у эльфов с регенерацией все замечательно. Мужчина небрежно играет огромным черным двуручником, который кажется в свете трех лун сгустком мрака. Если бы кто-то заглянул мужчине в глаза, он мог бы увидеть в индиговой бесконечности такую же беспросветную ночь как та, что царит над Миром. Следом за ним шла высокая тонкая женщина с фигурой хлыста. Как бы она ни старалась выглядеть одного роста с мужчиной, у нее не получалось. Да, она была высокой для женщины, но ее спутник считался высоким среди мужчин. Теплый песок приятно ласкал босые ноги, заставлял ее чувствовать себя маленькой и слабой, потому что сражаться предстоит с любимым. Идти против него. Быть с другой стороны баррикады, хотя обычно самое безопасное место в любой заварушке — рядом с ним. Ее волосы цвета розового жемчуга едва касались плеч, жемчужно-серый топ и свободная длинная юбка трепетали вместе с ветром. Она шла следом за мужчиной, босая, с гримасой недовольства на лице. И только если заглянуть в огромные фиолетовые глаза, можно увидеть в них всю бездну отчаяния. В ее руках тихо звенели ледяные сабли, готовые к бою до смерти.

Резкая остановка. Мужчина остановился напротив женщины, его голова обозначила легкий намек на поклон. Она проигнорировала его с достоинством Владыки.

— Таль, ты не можешь вызвать меня на дуэль, — устало повторил он.

— Я — Владыка Вечных, и я могу делать то, что посчитаю нужным. И мне плевать с колокольни, что по этому поводу думает кодекс Лунных. — Отвечает она. Или все-таки я? Последние полчаса я была настолько выбита из колеи, что, казалось, наблюдаю за каким-то паршивым спектаклем из зрительного зала.

Звон скрестившихся клинков. Мы договорились не использовать магию, потому что разнести на атомы Остров — не лучшее начало правления Владыки. А я сегодня намерена проучить этого зарвавшегося эльфа.

Разворот-бросок-ухожу от его удара. Несколько сложных па — и меня нет на линии его атаки. Бросок-удар-глухая оборона. Звон оружия. Ледяные сабли недовольны, что я запретила им использовать магию. Меч Демиурга тоже недоволен.

Так странно сражаться против Индиго. Но именно сегодня я пришла к нему с ледяными саблями. Они должны учиться мастерству и силе, они — оружие для равных. Тишину ночного пляжа нарушал яростный звон клинков. Да, Индиго сильнее, но я должна его проучить! Ненавижу! Наглая Лунная морда! Конечно, он же лучше меня знает, что мне нужно! Лучше, чем я сама! Ненавижу его, ненавижу…

Бросок-удар-поворот-удар. Снова одним слитным движением ухожу от него. Бой — почти танец — с сильным противником — это настоящее наслаждение. Правда, мы так и не смогли друг друга достать, но это уже мелочи. Поворот-рывок-удар — и Меч Демиурга с тихим недовольным звоном падает на землю. Наверное, он тоже не смог понять, как это у меня получилось.

Он стоит напротив меня. Такой красивый и безоружный. Конечно, он мог вытащить из «кармана» пару метательных ножей, кинжалы или гранатомет — да что угодно — и продолжить игру. Еще он мог позвать свой меч и продолжить схватку. Он мог одним неуловимым движением оказаться возле своего меча и продолжить бой. О, он столько всего мог! Но не стал делать. Просто стоял напротив меня и не шевелился. В индиговой пропасти глаз мелькнула тень понимания. Того самого понимания, что нам на двоих не светит…

Шаг навстречу. И уже его губы на моих губах, его руки на моем теле, а ледяные сабли падают рядом с его мечом. В нетерпении он срывает с меня одежду и опускает на песок…

— Индиго… я ненавижу тебя… как ты мог? — Страсть не желает отступать, только теперь больше напоминает сумасшествие. Я снова будто смотрю на спектакль. На то, как двое теряют остатки самообладания и здравого смысла, растворяются друг в друге, до такой степени, что не важна остальная Вселенная, перестаешь понимать, где чье тело. Кто продолжение кого? И зачем нас разделили на два? И любовь — одна на двоих. Тихий стон, поцелуи, лихорадочно сорванная одежда… Просто спектакль? Он меня убил. Предал. Тот, от кого я никогда такого не ожидала.

— Таль, любимая, еще немного… — Он что-то еще бормочет на смеси нескольких языков, я с трудом его понимаю. Прижимаюсь к его совершенному телу, дарю себя до последней мысли…

Протяжный стон, один на двоих…

Зачем?

Двое лежат на прозрачно-белом песке, легкий бриз ласкает обнаженные тела.

— Я люблю тебя, — шепчет мужчина. Он? Меня? Любит?

— Если бы любил, ты бы не напоил меня эликсиром Забвения. Убить было бы гуманней.

— Таль, я хотел, чтобы ты…

— Чтобы я что?! — Я подскочила с песка, схватила в охапку разбросанную одежду и принялась лихорадочно одеваться. — Чтобы я снова все забыла, да?! Мне и одного раза хватило, благодарю покорно! Как же ты не воспользовался заклинанием, чтобы я и тебя забыла! А еще нужно было завязать заклинание на свое имя, как это сделал Рэйн! До этого ты не додумался?! — После моих слов в его глазах отразилась бездна. Я сделала ему больно. Прошлась по старым ранам, ножом по почти зажившим шрамам новой порцией стали…

Но он молчал. Не потому, что было нечего сказать, наоборот. Просто у Лунных какое-то извращенное представление о благе ближних своих.

— Иди ко мне, — тихо, на грани моего слуха, прошептал он. Попросил или приказал? Но я послушно сделала шаг к нему. — Таль, я хотел, чтобы ты забыла о Лит-аре. И о том, что он с тобой сделал.

— А ты не думал, что вместе с Лит-аром я забуду об Аст-аре? Что я забуду о Данте и Алнэль, об Эрихе и Даниэле, о тебе? Я забуду о Лаллее и Атине. А я не хочу забывать. Не имею права. Понимаешь, я не имею права быть слабой.

— Таль… ты стала другой. Помнишь, как мы познакомились?

— Ты пел на набережной Тихого океана, на Земле-1. Было так красиво. У тебя волшебный голос. И ты меня заворожил, да? Мы ведь не могли два часа оставаться на набережной, а ты даже не допел песню до конца…