— Я совершенно случайно узнала о его двойственности. Поймала образы-воспоминания Даниэля, а потом посмотрела на Эриха. Он-Эрих похож на ее-Ингвэ, все-таки, один Мо-тон-Ра. Как Даниэль этого не заметил, не понимаю.

— Заметил. Только думал, что Эрих — ее родственник. У Даниэля есть сестра, ты же в курсе, а они похожи до чертиков.

— И Эль полез к Эриху с расспросами! — Рассмеялась я.

— Ну да. — Улыбнулся Данте. — Эрих и его послал!

— А я посоветовала Элю ловить Эриха и тащить в спальню. Ты бы видел, как он на меня смотрел! Думала, прибьет на месте! Но, уверена, они и сами разберутся. А еще мне Ингвэ даст в ухо…

— За что? — У Данте в глазах плясали смешинки.

— За то, что сдала ее Элю. Она хотела еще немного поиграть. И за это я получу ее тяжелой рукой прямо по остроконечному уху! — Задумчиво закончила я.

— Нда, не удалась у нее игра. Зато они снова вместе. Думаю, через пару-тройку лет ты дождешься банальное «спасибо» от них обоих.

— Не верю, — улыбнулась я. — От этой парочки таких подвигов ждать? Я рискую раньше умереть от старости.

— На что спорим?

— На вопрос. Если выигрываю я — ты отвечаешь мне на один вопрос, если ты — я тебе. Ограничение во времени?

— Думаю, десяти лет будет достаточно. Раньше мы вряд ли разбежимся по разным углам.

— Когда нужно задавать вопрос?

— Как только придумаешь, на какой из них ты желаешь услышать ответ.

— Значит, у меня еще масса времени. А пока вопрос назасыпку: к чему был этот спектакль?

— К дождю, любимая, к дождю.

— А если серьезно?

— Гораздо удобнее наблюдать за кем-то, если тебя не воспринимают всерьез.

— Учту.

— Думаешь, пригодиться?

— В жизни всякое бывает.

— Расскажешь, чем закончился сегодняшний спектакль?

— Это в котором главные роли были у нашей несносной парочки? Я и сейчас могу тебе сказать, тут и к пифии ходить не надо. Они помирятся. Сегодня и навсегда.

— Хэппи-энд? — Улыбнулся Данте.

— Для кого как, — пожала плечами я. Та, которая знала, что любовь — боевой союз двоих против всей Вселенной.

Мы умудрились собраться за три дня. Следует добавить «и три ночи», но я тактично промолчу. Одни сборы на Тау Кита стоили трех потопов и одного пожара. Картины и скульптуры были найдены, рассмотрены, тщательно отобраны у Эриха и упакованы в герметичные контейнеры.

После случая у меня дома (того самого, что состоялся при закрытых дверях спальни), моих ребят будто пришельцы подменили. Даниэль стал не в меру задумчив, Эрих наоборот, словно очнулся ото сна. До этого он просто спал и видел сон о чужой жизни, а сейчас… с корабля на бал, да.

Но ничто не мешало нам работать. Галерея — единственная святыня для всех нас, любимый ребенок и любимая работа; единственное, что объединяет таких разных нас в одну семью…

Семья. Странное слово. Оно говорит о многом, но гораздо больше тактично умалчивает. Моя семья… Аст-ар, да. Мой сын, единственный ребенок. И останется таковым еще месяцев десять. Лит-ар — мой муж, но семья мы только по документам. Мы давным-давно устали друг от друга и… не знаю, как сказать словами. Но как назвать, когда два абсолютно чужих инородца живут под одной крышей? Данте — любимый, но с ним мы можем быть только любовниками, муж решительно не желает меня отпускать. Почему? Не удивлюсь, если он сам не знает ответ на этот вопрос. Данте может быть моим возлюбленным, любовником и отцом моего ребенка, но жить под одной крышей, в одном доме, как одна семья… Никогда. За это я еще сильнее ненавидела своего мужа. И в эту схему совершенно не вписывался Индиго. Я сама толком не знала, что он для меня и что с ним делать. Поэтому я мужественно решила подумать об этом позже. Лет через несколько. Или десятков лет.

Потом эти мысли вышибло из головы, надолго. Мы прибыли куда-то за Город, где находились только полуавтоматические военные базы и технические уровни. Что весьма странно, потому что на Землю-1 мы летели совершенно из другого места.

Компания у нас подобралась та еще, при условии, если вычесть пару хмурых типов, которые нас сопровождали, да-да, теперь это именно так называется. В военном флае, на котором нас забрали из офиса мужа, было весело и шумно. А еще были опущены все щиты, так что я даже смутно не представляла, в какой стороне от Города мы находились; ясно было только то, что за его пределами. Грузовой флай прилетел позже нас на несколько минут. Мужчины обменивались впечатлениями о загородных пейзажах и сомнительном удовольствии от полета. Лаллея подошла ко мне и обняла, будто мы прощались навсегда. Она решила остаться на Атине, со мной паковали вещи Данте, Даниэль и Эрих. Поездка обещала быть интересной во всех отношениях.

Нас провели до телепорта, Лит-ар торжественно меня расцеловал, пожелал успеха и обещал нагрянуть на открытие. Первым делом телепортировали нас, следом — чемоданы и контейнеры с работами. Впереди нас ждал самый волшебный мир — Тау Кита.

Мы вышли из телепорта. Практически ничего не изменилось: очередная база военных. Металл, пластик, какие-то непонятные машины и приспособления. Даниэль смотрел на межпланетный телепорт как объевшийся кот на еще пару литров сливок.

— Что, любуешься на свой шедевр? — Ехидно поинтересовалась я.

— Ага. За столько лет ему так и не удосужились придать более-менее эстетичный вид. Как был горой всякого хлама, так и остался. Проводки-схемки… — Даниэль мечтательно закатил глаза, Эрих ткнул его локтем под ребра.

— Ну что, пошли? — к нам присоединился Данте, до этого он переговаривался со стайкой людей в форме.

— Нас не проведут?

— А зачем? — Искренне удивился художник. — Выход рядом, там можно словить такси и добраться до гостиницы. Или найти телепорт — и с тем же результатом. Или ты уже без толпы охранников чувствуешь себя неуютно? — Я прошипела сквозь зубы пару ругательств, но Данте на это не обратил внимания. — Я сказал, где мы остановимся, так что наши чемоданы привезут прямо в отель. Работы отправят сразу в выставочный зал.

— Данте, а откуда столько почестей туристам? — Подозрительно переспросил Эрих. Паранойя — заразная штука… передающаяся половым путем!

— Ты же сам знаешь, что туристы разные бывают. Некоторые, например, межпланетные телепорты изобретают. Некоторые оказывают неоценимые услуги правительству. А родственники некоторых все тем же военным потихоньку поставляют разные полезные сведения. Кое-кто из туристов вообще в войну столько всего вытворял, — Данте покосился в мою сторону.

Ну помню, ну и что дальше? Тогда я координировала поставку вооружения на Атин, поскольку своими силами мы не справлялись. И, рассмотрев все возможные варианты, не нашла ничего лучше, чем обратиться за помощью именно к этому миру. Один из моих бывших кавалеров занимал довольно высокую должность в правительстве, так что я обратилась прямо к нему. И поддержку мой мир получил. И от Тау Кита, и от Союза, и от «теней». А после войны я благоразумно скрыла от мужа свое участие в этом полубезумном предприятии: мало ли, что могло ему стукнуть в голову?

Даниэль стал коситься на меня совсем уж странно.

— Так это ты выбила нам помощь? — Я отвернулась. — Таль, тогда у моего отряда не было шансов. Их спасли только благодаря тебе.

— Ничего подобного! Позволь тебе напомнить, что Главнокомандующий решал, куда послать подкрепление.

— Но благодаря тебе было кого посылать!

Я закрыла глаза. Медленно, как в последний раз. Неужели они не понимают, что бередят старые раны? Те, которые никогда не заживут. Раны не на теле, а в душе. И снова у меня перед глазами пылающие руины Атина, яркие вспышки в небесах, разбитые и покореженные флаи, разбросанные трупы людей и инородцев, иногда только фрагменты тел. Дом с открытой дверью, Данин, который больше никогда не вернется, который начал эту игру и не смог доиграть до конца. И не смог выжить.

Я открыла глаза, стараясь прогнать воспоминания. Все уже закончилось, все прошло, теперь все будет хорошо. Я тесно прижалась к Данте.