Мэделин вскрикнула от боли и отвращения, видя свое отражение в зеркале. Хрюкая, как боров, Гарри яростно работал, входя в нее снова и снова, лицо покраснело от натуги, его исказила гримаса похоти, со лба стекал пот.

Скоро кончится. Скоро кончится. Скоро кончится.

Стиснув зубы, Мэделин про себя повторяла эти слова, как молитву, в ритме ужасного, совершенно лишенного всякого чувства сексуального акта.

И тогда роль будет ее. Она сыграет Элен, карьера пойдет на новый виток. Она снова станет звездой. Ее снова все станут домогаться, с ней снова станут считаться в этом проклятом городе.

Но Гарри оказался мощнее, чем Мэделин себе представляла. Казалось, он никогда не остановится. Наконец он впился пальцами в ее бедра и кончил, взревев от удовольствия, как возбужденный бык.

Мэделин опустила голову и глубоко вздохнула. Слава Богу.

Тяжело дыша, Гарри вылез из нее, потрепал по заднице и, спотыкаясь, пошел к кровати.

— О-ох, такого стоило ждать почти тридцать лет, — выдохнул он, повалившись на спину. Потом, злорадно ухмыльнувшись, посмотрел в ее сторону. — Дай мне несколько минут, и мы можем совершить еще один раунд, если хочешь.

Мэделин, поднимавшая одежду, даже остановилась и с отвращением посмотрела на него.

— И не думай. Я выполнила свою часть. Теперь ты выполняй свою.

Никогда в жизни Мэдди не одевалась так быстро. Через две минуты она была уже в платье, на полу остались только пояс и чулки. Ей казалось, она никогда не сможет надеть их на себя. Когда вернется домой, сожжет все, в чем была здесь, но сперва примет душ и целый час будет скрести себя.

Мэделин взяла сумочку, надела туфли.

— Я думаю, ты подготовишь контракт, и я его завтра получу.

Гарри рассмеялся:

— Извини, дорогая, но я передумал.

Эти слова настигли ее почти за дверью. Она резко повернулась.

— Что? Ты, ублюдок! Мы же договорились!

— Да ладно, не будь дурой. Ты на двадцать лет старше, чем главная героиня. А почему, ты думаешь, все продюсеры в городе отказали тебе? Неужели ты считаешь, что я рискну репутацией и дам тебе роль? Над нами будет хохотать весь город. Ты здорово подходишь для того, чем мы сейчас с тобой занимались, Мэдди, но на главную роль в фильме не годишься.

— Ты, грязное дерьмо! Мы же заключили сделку! Ты обещал дать роль.

— Нет, я сказал, что возьму тебя в фильм. Если ты согласишься сыграть роль матери.

— Пошел ты к дьяволу!

Мэделин смотрела на него, не в силах больше произнести ни слова. Гарри смеялся, и, развернувшись на каблуках, она вылетела из комнаты, хлопнув дверью так сильно, что та едва не слетела с петель. Ее трясло, когда она села в свой «ягуар». Ублюдок! Грязный, лживый, гадкий! Боже мой, она позволила ему обойтись с собой, как с сукой во время течки!

Резко газанув, Мэдди рванула с места, из-под колес полетел гравий.

Она была в таком состоянии, что гнала к дому как сумасшедшая. Но со скрипом затормозив у крыльца, Мэдди почти забыла о случившемся. Она выскочила из машины и побежала по ступенькам.

Ворвалась в дом и уставилась на кучу чемоданов в холле.

— Итак, ты вернулся? Лоуренс!

Но что-то в нем насторожило ее, от страха по спине пробежали мурашки. Лоуренс стоял в дверях гостиной и смотрел на нее. Мэдди запоздало заметила, что его лицо холоднее обычного.

«Но он же не может знать», — подумала она, боясь посмотреть ему в глаза.

— Как ты могла, Мэдди?

— Что? Я не знаю, о чем ты.

— Ты переспала с Гарри Уисфелдом.

— Какая чушь! Я несколько месяцев не видела Гарри.

— Ты врешь. Я ехал за тобой. И видел, как ты входила в бунгало.

Чувство вины охватило Мэдди, но она попыталась выдержать роль до конца.

— Как ты смеешь? Как ты смеешь следить за мной?

— Да ты была не в себе, и я беспокоился. Испугался, что натворишь глупостей. Я припарковался на другой стороне улицы и ждал, когда ты остынешь. Ты вылетела на машине со скоростью «неотложки», я и поехал за тобой. И глазам не мог поверить, когда ты повернула к дому Гарри.

Мэделин мрачно посмотрела на него.

— Ты не смог мне помочь. Мне надо было что-то предпринять.

— О нет, в этот раз нет, даже не пытайся свалить вину на меня. Ты сама решила стать проституткой, только сама. — Он пересек холл, взял два чемодана и пошел к двери.

— Ты куда?

— Вон отсюда. Я могу выдерживать твои скандалы, выполнять требования, потакать капризам, но с этим я не могу мириться. И не буду. — Он помолчал, снова посмотрел на Мэдди. В его взгляде была глубокая печаль, обида. — До свидания, Мэдди. Я думаю, ты получила от Гарри что хотела. Надеюсь, игра стоила свеч.

— В Германии торговля идет хорошо. Однако в России рынок работает не так, как мы ожидали. Но волноваться пока рано. В общем, доходы вполне удовлетворительные. — Сара перевернула страницу финансового отчета и надела очки для чтения. — С другой стороны, расходы на строительство курортов превысили бюджет уже на 37,8 процента, а это…

— Пожалуйста, больше не надо, — тихо произнесла Эвелин, — я устала.

Сара подняла глаза от бумаг и, взглянув на Эвелин, лежащую с закрытыми глазами, почувствовала сильное волнение. Лицо было совершенно бесцветным, если не считать голубых жилок на веках.

Она прикусила губу. Эвелин казалась такой хрупкой, такой слабой, и то, что она попросила дать ей передышку, говорило о многом. Всякий раз, когда Эвелин просыпалась, ее первый вопрос был о компании.

С болью в сердце Сара подумала, как сильно постарела Эвелин всего за несколько недель — после возвращения их с Рурком из Рио. Эвелин совсем высохла. Выступающие скулы обострились, глаза глубоко провалились, под глазами черные впадины.

— С вами все в порядке? Может быть, позвать медсестру?

Эвелин с трудом подняла тяжелые, будто налитые свинцом веки. Костлявая рука на дюйм оторвалась от постели и снова упала.

— Нет, я только хочу немножко поспать. А почему бы тебе не размять ноги и не погулять часок? Потом продолжим.

— Хорошо. — Сара убрала бумаги в кейс, поднялась, поправила одеяло у плеча Эвелин. — Может, дать воды или еще что-то?

— Нет, спасибо. Ты пройдись, тебе полезно расслабиться. В последнее время на тебя столько всего навалилось.

Сара кивнула и пошла к двери.

— Да, Сара.

Она остановилась и оглянулась.

— Да?

— Возьми с собой Дженнифер. Я не хочу, чтобы ты бродила одна.

— Ну что вы! Прошло восемь недель после пожара, и все спокойно. Я начинаю думать, что шериф Петри ошибся.

— И все-таки я не хочу никаких случайностей.

Если бы Эвелин заботилась именно о ней, вздохнула Сара. Но она точно знала — ее беспокоит только будущее компании. И все равно Сара не могла избавиться от чувств, переполнявших ее, когда она слышала подобные слова от Эвелин. Всякий раз ее сердце начинало учащенно биться.

В библиотеке, из которой они временно сделали офис, Дженнифер не было. Сара нашла ее в спальне, которую та занимала всякий раз, приезжая на ранчо. Она лежала, свернувшись калачиком на кровати вместе с Синди, и спала.

Не желая беспокоить ее, Сара тихонько закрыла дверь и, на цыпочках пройдя по коридору, вышла через черный вход. Нерешительно постояв на ступеньках, огляделась, потом направилась к загону для скота, где новорожденные жеребята резвились возле матери. Она обещала Эвелин не гулять в одиночку, но она была во дворе не одна — три ковбоя чинили изгородь, и наверняка любопытная домоправительница хорошо видит ее из окна кухни.

Подойдя к загону, Сара влезла на нижнюю перекладину, чтобы получше рассмотреть жеребят. Они нетвердо стояли на ногах, а когда увидели ее, мигом спрятались за мать, выставив мордочки из-под ее живота. Сара засмеялась.

Она огляделась. Холмы, на которых кое-где высились древние дубы, волнистой чередой уходили к горизонту. Внизу, у озерца, утиный выводок прошуршал сквозь высокую траву. Как спокойно, мирно, неспешно. Но… кто-то из членов семьи пытался убить ее. И может, этот «кто-то» живет на ранчо.