Трудно представить, что дочь Эвелин росла здесь, если даже это место знавало лучшие времена.

— Эй, чего надо?

Рурк обернулся. В дверном проеме стояла молодая женщина с малышом, оседлавшим ее бедро, он был очень грязный, она, впрочем, тоже, как и все вокруг.

В башмаках на босу ногу, в видавших виды шортах и выцветшей, в пятнах, майке, она стояла, уставившись на незнакомца. Рурк смотрел на выкрашенные в белый цвет волосы, стянутые на затылке в конский хвост, на лицо без всяких следов косметики. «В ней по меньшей мере тридцать фунтов лишнего веса, — подумал он, — и все избытки плоти сосредоточились на бедрах и на брюхе». Ребенок шмыгал простуженным носом и болтал грязными ногами.

Рурк опустил глаза вниз, и женщина тоже.

Неужели это Сара? По возрасту подходит.

— Я ищу семью Эдгара Андерсона. Мне дали этот адрес.

— Нет здесь таких. — Женщина подозрительно сощурилась. Близко посаженные маленькие светло-карие глазки ощетинились короткими ресницами.

— Вы не знаете, давно ли они переехали? Может быть, Андерсоны оставили новый адрес?

— Не-а. Тут только я да мой старик. Мы арендовали эту дыру пару месяцев назад.

— Тогда понятно. А кто владелец дома?

Она пожала плечами.

— Кто его знает. Какой-то тип является за деньгами первого числа каждого месяца.

Рурк задал еще несколько вопросов, но женщина ничем не могла ему помочь. Наконец, смирившись со своей участью, он поблагодарил ее и собрался уходить.

— Эй, молодой человек! — От соседней двери к нему спешила пожилая женщина, задыхаясь от возбуждения, ее морщинистое лицо излучало любопытство.

— Я слышала, вы ищете Андерсонов?

— Да, мэм. А точнее — Сару Андерсон. Вы не знаете, где мне ее найти?

— О Боже, конечно. Я знаю ее с пеленок, такая милая девочка. Понимаете ли, Сара давным-давно отсюда уехала, из этого дома. Да и кто осудил бы ее — тут такое творилось! Сара — хорошая дочь, она всегда заботилась о матери, несмотря ни на что. — Женщина вздохнула и печально покачала головой. — Бедная Джулия, бедная, бедная Джулия! Это ужасно…

Слова ее повисли в воздухе, а взгляд выцветших старческих глаз устремился вдаль. Она скрестила на обвислой груди костлявые руки, которыми беспрестанно жестикулировала, и они замерли, словно крылья птицы, дождавшиеся наконец отдыха.

Рурк ждал продолжения. Она молчала, и он кашлянул.

— Извините, мадам…

Старуха заморгала.

— Что? О, ради Бога! Куда подевались мои манеры! — воскликнула она, расправляя цветастый фартук. Он уловил запах — затхлая смесь лаванды, ментола и старости. — Меня зовут Хэтти Блэнкеншип. Я живу рядом. Почти сорок шесть лет.

Рурк представился и объяснил — давняя подруга Сары попросила найти ее. Женщина охотно закивала, язык ее развязался.

— Ну разве не здорово, что я вас остановила? Пойдемте скорее ко мне, я дам ее адрес.

Подвижная, как сверчок, она засеменила через ухоженный кусочек лужайки, треща без умолку.

— Андерсоны жили здесь еще в прошлом году. То есть последние пять лет после смерти Эдгара Джулия жила одна, и должна вам сказать, впервые с того дня, как бедняжка обвенчалась с Андерсоном, она обрела покой. Ах, как ужасно, что Джулия больше не способна наслаждаться своей свободой. Во всем виноват ее муж. Да, да! Именно он. Конечно, не принято дурно говорить о покойниках, но Бог меня простит — я бы столько порассказала об этом человеке!

Она привела Рурка в чистую маленькую комнату, подвела к столу и стала искать книгу с адресами.

— Сейчас, дайте-ка посмотреть, где-то здесь.

— Насколько я понял, миссис Андерсон тоже умерла?

Хэтти Блэнкеншип взглянула на него:

— О нет. Хотя Бог знает, что лучше. Понимаете ли, Джулия больна. У нее болезнь Альцгеймера, — сообщила она, понизив голос. — Бедняга сошла с ума, год назад ей сделалось так плохо, что Саре ничего не оставалось, как продать дом и поместить ее в лечебницу.

Рурк все еще переваривал услышанное, когда старуха наконец выпрямилась и помахала карточкой.

— Вот. Я не слишком часто звоню Саре с тех пор, как она забрала отсюда мать, но я знала: карточка где-то тут. Она ушла из дома совсем девочкой, но всегда оставляла мне свой телефон, чтобы я могла звонить ей… если… Ну, вы понимаете… если что-то у них тут стрясется. Сара очень заботилась о матери.

Рурк сосредоточился на карточке Сары, которую дала старуха.

— Это визитная карточка, — заметил он.

— Да. У Сары своя компания, — гордо заявила Хэтти. — Я никогда не сомневалась, что эта девочка чего-то достигнет. У нее есть характер, и она очень умная. Домашний адрес и телефон написан на обороте, — добавила она, ткнув воздух костлявым пальцем.

Рурк посмотрел на ровный почерк на обороте карточки, потом снова перевернул ее и уставился на четкие тисненые буквы: «Отражение». Сара Андерсон, консультант по имиджу».

В шесть вечера того же дня Рурк входил в офис, расположенный в высотном здании, которое здесь называли башней Уинтроп.

Молодая женщина в приемной взглянула на него. Глаза ее округлились, а под профессиональной улыбкой засветился интерес.

— Да, сэр? Чем могу вам помочь?

— Я Рурк Фэллон. Я вам звонил.

— О да, конечно, мистер Фэллон. Я скажу мисс Андерсон, что вы пришли.

Рурк, продолжая стоять, осмотрелся. Приемная очень стильная, неяркая, тона выбраны бледные — кремовый, зеленоватый, неспелой малины, мебель смешанная, но смесь старинной и современной была удивительно гармонична, много растений, на стенах — нежные акварели. Обстановка успокаивала и свидетельствовала о прекрасном вкусе.

— Мисс Андерсон готова принять вас, мистер Фэллон.

Когда он вошел, Сара сидела за элегантным коричневым деревянным столом, опустив голову, поглощенная бумагами. Волосы до плеч закрыли лицо. Они такого же густого красно-каштанового цвета, как у Эвелин, заметил Рурк, но длиннее.

Эвелин учила Рурка никогда не раскрывать свои карты сразу. Он так и поступал, попадая в незнакомую ситуацию, всегда скрывал мысли и чувства. Но когда Сара Андерсон взглянула на него, он едва не споткнулся, а лицо застыло в изумлении. Ему показалось, будто кто-то двинул ему кулаком в живот.

«Боже мой. Это же копия Эвелин!»

Когда Сара взглянула на Рурка Фэллона, ее первой мыслью было: «О Господи. Какой потрясающий мужчина».

Следом возникла другая: «Чего он на меня так уставился? Как на привидение».

Но прежде чем она успела додумать свою мысль до конца, Рурк уже взял себя в руки и, шагнув вперед, представился, лицо его стало приятным и спокойным.

Сара поднялась, протянула через стол руку, вежливо улыбнулась.

— Я хочу поблагодарить вас, — начал Рурк, — что вы сразу согласились со мной встретиться.

— Но по телефону вы сказали, будто у вас ко мне неотложное дело. Тем не менее, мистер Фэллон, я действительно надеюсь, что вы понимаете, с каким трудом мы втиснули вас в наше расписание, и, боюсь, я могу уделить вам только пять минут — и жду клиента.

— Так поздно?

— Многие из моих клиентов — фигуры общественно значимые, с ненормированным рабочим днем, и я стараюсь приспособиться к ним.

— Понятно. Что ж, хорошо. Я буду краток. Вам говорит о чем-то имя Эвелин Делакорт-Кэтчем, мисс Андерсон?

— Нет. Не то чтобы… А, погодите. Не она ли возглавляет «Эв косметикс»?

— Миссис Кэтчем — владелица контрольного пакета акций. Она же основательница и президент компании. — Он вынул из кармана визитную карточку и передал Саре.

«Исполнительный директор».

На Сару это произвело впечатление, но не чересчур сильное. В конце концов сама она — консультант по имиджу в Лос-Анджелесе.

— Как вы понимаете, я работаю у миссис Кэтчем. Я здесь от ее имени. Она бы хотела встретиться с вами, мисс Андерсон.

— Со мной? А зачем это Эвелин Кэтчем?

— Я не вправе говорить об этом.

Сара удивленно посмотрела на него. Как странно.