Сара вздохнула и лицом уткнулась в ямку под ключицей.

Рурк посмотрел на женщину, так уютно устроившуюся рядом с ним, и странное стеснение охватило грудь. Сара такая красивая, такая хрупкая и такая невероятно чувственная. Спутанные волосы блестели, лицо пылало и светилось особым светом, который всегда бывает после хорошего секса.

Его жена. Теперь его настоящая жена. Он ждал появления знакомого чувства, возникавшего всякий раз при мысли, что когда-нибудь ему придется вступить с какой-то женщиной в постоянные отношения. Но оно не приходило, он испытывал лишь странное, болезненное желание — еще крепче держать ее подле себя.

— Сара.

Она напряглась, но молчала. Потом ресницы взметнулись, пощекотав его голое плечо.

— Да?

— Я не спал с Карлитой в нашу брачную ночь. Сегодня я увидел ее впервые за последние несколько месяцев.

Она приподняла голову и посмотрела на мужа. В бледно-зеленых глазах Сары он увидел сомнение, смешанное с надеждой.

Рурк почувствовал, как в его груди что-то щелкнуло.

— Тогда где ты был?

— Внизу, в баре отеля. Большую часть ночи. Когда я отсюда ушел, я прогулялся, освежился. Потом устроился за столиком и размышлял. Единственная женщина, засевшая в мою бедную голову, единственная, которая не дает мне покоя ни днем ни ночью с тех пор, как в марте я переступил порог офиса «Отражение», — это ты.

Сара изучающе посмотрела на лицо Рурка, словно хотела прочитать на нем истинную правду.

— О чем же ты все время думал?

— О нас. Об этом браке. О том, как заставить тебя поверить мне и дать шанс. — Он заглянул в самую глубину ее глаз, коснулся пальцем нежной щеки. — Ты позволишь, Сара?

Ее губы слегка дрогнули в улыбке.

— Да, похоже, я уже…

— Сара. — Не в силах больше противиться этим дрожащим губам, Рурк взял ее за подбородок, приподнял и поцеловал долгим пылким поцелуем. А потом снова откинулся на подушку и нежно посмотрел на жену. — Ты не пожалеешь об этом. Обещаю.

Сара промолчала. Одарив его еще одной улыбкой, она снова уткнулась ему в плечо…

Рурк, глядя в потолок, стал гладить ее по руке. Нет, она ему еще не доверяет. Во всяком случае, не полностью. Он видел это по ее глазам.

Черт побери, кто мог осудить Сару? Ее столько раз предавали. Каждый, кому полагалось ее любить: Эвелин, Эдгар и Джулия Андерсон, ее бывший муж. Все предавали, так или иначе.

Да, нелегко завоевать доверие Сары. А если бы она узнала настоящую причину — почему он на ней женился, это было бы вообще невозможно.

В десятый раз за последние пять минут Пол похлопал себя по груди, где во внутреннем кармане пиджака лежал конверт. Да, этого недостаточно. Очень мало. Черт, чтобы добыть даже эти деньги, ему пришлось продать свой «роллекс». И как ни старался, он все равно получил только часть настоящей цены. Пол понимал: ему придется продать еще что-то такое, чего старик не хватится и не обнаружит. Во всяком случае, не сразу.

Постукивая пальцем по баранке, Пол огляделся. Он не любил ждать. Особенно в этой части города. Особенно в этот час. Район, в котором могут спокойно перерезать горло за десятицентовую монету.

Он то и дело поглядывал в зеркало заднего вида. Пустая автостоянка, освещенная желтоватым светом одинокой галогеновой лампы. В призрачном круге ее света клубился влажный воздух. Больше ничего.

Длинная черная машина плавно подкатила к парковке, сердце Пола громко застучало, из самой глубины его нутра медленно начала подниматься тошнота. Машина остановилась в нескольких ярдах от него. С переднего сиденья вылезли двое и огляделись. Оба огромные, могучие и страшные, как из гангстерских фильмов. Убедившись, что ничего настораживающего нет, один что-то сказал пассажиру на заднем сиденье. Через секунду задняя дверь машины открылась, и асфальта коснулись дорогие туфли Бруно.

Букмекер был смуглокожий человек с рябым лицом и глубоко посаженными черными глазами, поблескивавшими из-под выпирающего лба. Маленький, худенький, но какая-то ледяная холодность и молчаливость заставляли нервничать любого, оказавшегося рядом с ним. Он был похож на змею в человеческой коже.

Пол тяжело проглотил слюну и взялся за ручку дверцы.

Бруно попыхивал тонкой сигарой и улыбался.

— Мистер Кэтчем, я боялся, что вы не приедете.

— Я же сказал, что буду!

Пол ответил с бравадой, но в животе возникло ощущение, будто он только что наелся зеленых яблок.

— Ну, так вы привезли долг?

— Да, конечно… но… — Пол прокашлялся. — У меня… только часть.

Оба телохранителя сделали шаг в его сторону, когда он полез в карман за конвертом.

— Эй, спокойнее, спокойнее, это же только деньги, — заторопился Пол.

Букмекер взял конверт, посмотрел на него, потом на Пола. Вскинул одну бровь.

— Только часть?

— Да… Пока. Остальное я скоро верну. Даю слово.

— Гм… — Бруно вынул деньги из конверта и привычным движением пальца провел по обрезу пачки банкнот, быстро пересчитывая. Потом надолго замолчал, а Полу стало совсем нехорошо. — Ну что ж, мистер Кэтчем. Вообще-то я не привык получать деньги по частям, но я вижу, вы все-таки стараетесь, поэтому я даю вам еще один месяц.

Пол испытал огромное облегчение. Даже в голове просветлело.

— Спасибо, Бруно. Я очень это ценю, и ты не пожалеешь, я верну деньги. Клянусь.

Бруно улыбнулся.

— Да, я знаю, ты обязательно вернешь.

Он посмотрел на обоих телохранителей. И прежде чем Пол успел пошевелиться, огромные человекообразные обезьяны оказались по бокам Пола.

— Эй, эй, вы что!

Жуткий крик Пола разорвал ночь, когда в мгновение ока оба больших пальца были переломлены пополам.

От адской боли из глаз Пола посыпались искры. Красные сияющие точки пульсировали и дрожали прямо перед глазами.

Головорезы отпустили его, он упал на колени, прямо на асфальт. Воя от боли, сгорбился над сломанными пальцами, прижимая их к груди. Перед глазами появились начищенные до блеска носки туфель.

— Считай это дружеским предупреждением, — проговорил ровным голосом Бруно. — Это так, чтобы ты имел представление, как поступают с людьми, которые не платят денег Бруно Скаглиале.

Он сбросил сигарный пепел перед носом Пола, повернулся и пошел к машине в сопровождении телохранителей.

Пола трясло. Он раскачивался на коленях из стороны в сторону, вздыхал, хныкал, потом перегнулся пополам, и его вырвало.

Когда самолет компании стал снижаться, Сара посмотрела вниз, на извивы речек, на леса, зеленеющие вокруг хьюстонского аэропорта. Чуть рассеянно заметила, что зелень все еще сочная и пышная. Наверное, это дубы и сосны. Другие деревья, а также кустарники не выносят жгучего августовского солнца. Сара, прожившая многие годы на юге Калифорнии, не переставала удивляться техасской жаре.

— Эй, почему такое грустное лицо?

Сара повернулась и встретилась взглядом с Рурком. Сердце ее слегка дрогнуло. Он такой красивый, и, слава Богу, она его любит. Сара неуверенно улыбнулась.

— Нет, ничего. Просто немного грустно — медовый месяц закончился. *

Последние четыре дня были самыми замечательными в жизни Сары. Волшебные, яркие, а ночи — полные страсти, открытий, поразительные ночи. На эти четыре дня она отбросила в сторону абсолютно все, словно ничего и никого в мире больше не существовало, только они с Рурком. Все сомнения на его счет, гнев и злость на Эвелин, проблемы компании, необходимость принимать решения — все развеялось как дым.

Но пора уже вернуться к реальной жизни.

— Так он же не закончился.

Перегнувшись через ручки кресел, Рурк наклонился и нежно поцеловал ее, отчего сердце Сары застучало, а внутри возникло уже знакомое волнение, затем отодвинулся и хрипло прошептал:

— Это только начало. Я собираюсь растянуть его лет на пятьдесят, не меньше.

Первым чувством осторожной Сары было сомнение, желание запретить себе надеяться, но голос мужа звучал так искренне, а глаза проникали в самую душу… Похоже, он и впрямь говорил то, что думал.