Сара с обожанием смотрела на Рурка и чувствовала тепло, обволакивающее сердце.

Шасси самолета коснулись бетонной дорожки, потом машина вырулила на стоянку, моторы продолжали реветь, а Сара все еще не могла отвести глаза от мужа.

Его зрачки увеличились, лицо напряглось.

— Если ты будешь на меня смотреть вот так, то мы очень сильно удивим пилота, — проворчал он.

— О, извини, я… — разволновавшись, Сара покраснела и отвела взгляд.

Рурк приподнял ее подбородок и поцеловал.

На этот раз поцелуй был жадный, ненасытный, полный страсти и мужского превосходства. Язык Рурка оказался глубоко во рту Сары, победно сметая на своем пути все преграды.

Жаркое пламя охватило молодую женщину, беспомощная, не в состоянии сопротивляться буре чувств, она сдалась, прижалась к Рурку, позволяя ему делать все, что он захочет. Рурк отстегнул ремни, вынул ее из кресла и посадил к себе на колени, а она обвилась вокруг него.

И вот пуговицы на ее блузке уже расстегнуты, рука скользнула под шелковую ткань и коснулась груди. Сара задрожала от удовольствия, ощущая жар его ладони через кружевной лифчик, а когда его большой палец стал гладить сосок, выгнулась и отчаянно застонала, отдаваясь всепоглощающему наслаждению. Сара чувствовала, как загорается, как дрожит от желания. Еще несколько недель назад она не знала, что такое возможно.

Внезапно ей показалось, что через толщу времени, откуда-то издалека к ней пробился какой-то звук. Сара попыталась сосредоточиться. Это было трудно. Она сделала еще усилие. О Боже — да это кашель! Негромкий. Она вдруг поняла, что самолет стоит на земле и они с Рурком не одни в салоне.

— Мы готовы к высадке, мистер Фэллон, — сообщил пилот за спиной у Сары.

Она дернулась, но Рурк крепко прижал ее к груди, словно загораживая от пилота. Пылающим лицом она уткнулась ему в плечо.

Он же, казалось, не испытывал никакого неудобства.

— Спасибо, Дэйв. Такер, наверное, уже заждался. Скажи ему, что мы с миссис Фэллон сейчас выйдем.

— Да, сэр, непременно.

— Ну, теперь можешь распрямиться, — засмеялся Рурк, — он ушел.

Рурк попытался ссадить Сару с колен, но, сгорая от смущения, она прижалась к нему еще сильнее.

Он тихо засмеялся.

— Ну ладно, моя дорогая. Ты собираешься сидеть здесь всю ночь? Давай поднимайся, Такер ждет.

— О Боже, я больше никогда не смогу посмотреть в лицо этому человеку.

Сара закрыла красное лицо руками, а он, ухмыляясь, поправил бретельки лифчика и начал застегивать ее блузку.

— Не волнуйся, он ничего не видел. И потом — мы молодожены, так что ничего удивительного, если мы держимся за руки.

Сара недовольно посмотрела на Рурка.

— В жизни не попадала в такое неловкое положение. О Боже, что подумает Дэйв? Мы вели себя так… так…

— Распущенно?

— Да! — Она принялась колотить его в грудь кулаками. — И перестань смеяться. Ничего смешного.

— Да нет, все очень смешно, дорогая. Посмотрела бы ты на себя.

—  Рурк!

— Ну прости, я больше не буду над тобой смеяться. — Он расправил ее блузку, легким поцелуем коснулся губ Сары и поднял ее со своих коленей. — Давай, еще не конец света, и ни о чем не беспокойся: Дэйв благоразумный человек, Эвелин не зря наняла его на работу. Он сделает вид, будто ничего не произошло, так что подними царственно голову, как ты умеешь, и вперед.

— Тебе легко говорить, — пробормотала она.

Сара с трудом поборола себя и направилась к выходу. Увидев Джен возле трапа, тут же забыла обо всем на свете. По лицу секретарши Сара сразу поняла — что-то случилось.

— С возвращением, босс. Добро пожаловать. — Джен обняла Сару.

— Что случилось? Почему ты приехала?

— Ну это же здорово — снова тебя увидеть. — Она перевела взгляд с Сары на Рурка, и ее хмурое лицо расплылось в улыбке до ушей. — Отлично! По-моему, медовый месяц выдался очень напряженным. Вы оба потрясающе выглядите.

— Дженнифер, веди себя как следует. Не пытайся увильнуть от ответа, не заговаривай мне зубы. Что-то случилось. Я хочу знать что. Немедленно.

— Ой, ну ладно. Я думала, ты хоть переведешь дыхание, но если настаиваешь, скажу. Эвелин вернулась в больницу.

Сару будто ударили кулаком в грудь. Она застыла, ошарашенная собственной реакцией на эту новость.

Рурк, похолодев, шагнул вперед.

— Насколько плохи дела?

— Плохи.

Эвелин увидела потрясенное лицо Сары, когда они с Рурком переступили порог. Но очень быстро та справилась с собой, и теперь в глазах светились только сочувствие и жалость. Эвелин ощутила укол боли в груди.

Еще немного усилий — и у них с дочерью установился бы контакт. Несмотря на все происшедшее с ней, Сара оказалась замечательной женщиной, добросердечной от природы. Она пыталась быть жесткой, держала дистанцию, но Эвелин понимала — сделай она первый шаг навстречу Саре, дочь прошла бы свою половину пути.

Рука, лежащая поверх одеяла, вздрогнула от неодолимого желания прикоснуться к Саре, но, стиснув зубы, Эвелин удержалась и сжала кулак. Нет. Она не может.

— Что случилось? — Рурк подошел к кровати, взял Эвелин за руку и разжал пальцы. — Клянусь, стоит тебя на минуту оставить одну, и вот пожалуйста. Зачем ты сюда вернулась? Я думал, с этим местом ты уже рассталась.

— Я тоже так думала, но оказалось, что ошиблась.

Сара подошла к кровати.

— Как вы себя чувствуете?

— Ну, уже лучше.

Эвелин была очень недовольна своим холодным тоном. Еще неприятнее ей стало, когда она заметила боль и обиду, мелькнувшие в глазах Сары. Эвелин быстро надела на лицо маску безразличия.

Рурк обнял Сару за плечи и прижал к себе уже с легкой фамильярностью, чего Эвелин не могла не заметить. Равно как и того, что, прикоснувшись к нему, Сара расслабилась.

Эвелин сдержала улыбку. Итак… Брак по расчету не пережил даже медового месяца. Она знала, что несколько дней наедине в волшебном мире Рио сделают свое дело, и оказалась права.

— Так что случилось? — строго спросил Рурк. — У тебя ведь была ремиссия. Перед нашим отъездом все шло прекрасно.

— Болезнь снова обострилась, — пожала плечами Эвелин. — Кто знает — почему. Это непредсказуемо. Мы надеялись на более длительный период ремиссии. А если этого не произошло, значит, ситуация слишком плоха.

— А что предпринимает доктор Андервуд?

— Рассчитывает на мощный удар химиотерапии и все же надеется найти донора.

— Что мы можем сделать для вас? — спросила Сара.

— Выписать меня отсюда. Уж если предстоит умереть, я хочу, чтобы это произошло дома.

Они заспорили с ней, доктор Андервуд тоже, но Эвелин была непреклонна. Доктор Андервуд, ее давний врач, ставший за многие годы другом, слишком хорошо знал свою пациентку и понял, что потерпел поражение. Заставив дать некоторые обещания, приставив к ней медсестру, он подписал бумаги и отпустил Эвелин.

Рурк и Сара посадили Эвелин с медсестрой в вертолет и все вместе отправились на ранчо. Пока они устроили обеих женщин, закончили дела и остались вдвоем в своей комнате, была почти полночь. Сара безумно устала, но переполнявшие ее чувства не давали уснуть. Даже горячий душ не снял напряжения.

Стоя у окна, она смотрела на пастбища, залитые лунным светом. Сара была довольна, что окна комнаты выходят не на задний двор и она не видит обуглившихся останков дома для гостей. Этого зрелища ей пока не вынести.

При воспоминании о той ужасной ночи по спине пробежали мурашки. Как близко к смерти была она вместе с Джен и Синди. Сара скрестила руки на груди и рассеянно потерла локти через атлас халата. Потом услышала, как из ванной вышел Рурк, но не пошевелилась.

— В чем дело, милая? — Он подошел сзади, обнял и уперся подбородком в ее затылок.

Сара со вздохом откинулась ему на грудь, ощущая знакомое тепло, силу, свежий запах мыла. Как приятно, что на кого-то можно опереться хотя бы раз в жизни.

Сара молчала несколько секунд, глядя на небо, на котором отыскала Малую Медведицу. В горле образовался комок.